И снова африканские зарисовки — про сафари, и не только. Продолжаю исследовать новые территории и объекты охоты.
Фото автора.
Итак, охота на бородавочника из засидки.
Ничего необычного: место, куда зверь обязательно придет (привада, прикормка, водопой), и место, откуда он может быть уверенно добыт.
В моем случае две попытки.
ПОПЫТКА ПЕРВАЯ
Выход группы бородавочников на прикормочную площадку увидели сверху, со скалы, с дистанции примерно 500 метров. Вечером в этом месте устроили приваду: небольшая яма в каменистом грунте, заполненная прикормочной смесью (зерно, кукуруза, пахучие добавки), прикрытой сверху изрядным количеством камней, чтобы гну и куду не съели.
В тридцати метрах от нее сделали засидку: крепкая двойная веревка, натянутая между двух деревьев, используемая в качестве опоры для веток (классный лайфхак — применение мощных рычажных ножниц по металлу для перекусывания срезаемых веток).
За стеной из веток — складные кресла, столик, ящик-холодильник с безалкогольным прохладительным. Комфорт и расслабуха! Неподалеку закрепили камеры для контроля: будут ли свиньи приходить и когда?
Выждали сутки, проверили записи камер — приходят поздним утром, до жары, и вечером, перед сумерками. Караулили два дня. Увы, безрезультатно: бородавочник крайне осторожный зверь, а матерый самец особенно.
В первый день ветер «крутил», постоянно меняя направление, вероятно, старый и опытный кабан поймал наш запах и поэтому к приваде не вышел, а который появился, был вовсе не трофейный.
Лишь пиэйч дает добро на выстрел. Фото автора.
После обеда начался сильный дождь, затянувшийся до самых сумерек. На этом охота закончилась, пришло время уезжать…
ПОПЫТКА ВТОРАЯ
Калахари, преддверие пустыни, стационарная засидка в 70 метрах от искусственного водопоя. Комфортно, как и в прошлый раз, но три часа ожидания выхода трофейного зверя ничего не дали.
Видели то мамаш с потомством, то молодежь. Наконец, вышел матерый бородавочник, но почему-то в сопровождении подсвинка. Пил, купался в бассейне и расслаблялся, как мог. Я терпеливо ждал и на выходе точно положил ему пулю под левую лопатку.
После выстрела кабан рванул прочь с такой скоростью, что я даже на миг усомнился в попадании, но через пару десятков метров он начал закладывать вираж по сужающейся спирали, рухнул в песок, подняв тучу пыли, и продолжал бежать, лежа на боку, но через несколько секунд затих. Красивый выстрел, хороший трофей, немалые клыки.
Как всегда бывает, через несколько дней я увидел в буше бородавочника-монстра с бивнями раза в полтора больше, чем у добытого ранее. Внес его в wish list на следующий раз…
ОХОТА НА ЛЬВА
В моем представлении охота на льва всегда была окутана флером героической романтики и недосягаемой элитарности: отважные мужчины, свирепые хищники, могучие калибры и море адреналина. По стечению обстоятельств недосягаемое стало возможным, и, чтобы превратить мечту в реальность, я отправился на север ЮАР, в приграничные с Ботсваной территории.
Наконец след взрослого льва обнаружен! Фото автора.
Охота на льва — комплекс совершенно уникальных ощущений, несравнимых с эмоциями на иной охоте. Да, это не тот хоррор, с которым столкнулся Френсис Макомбер, и не лев-людоед Мфуве, но адреналин приносит с избытком.
Изъятые из национального парка и выпущенные в угодья матерые животные адаптируются совершенно, обнаружить их следы и вытропить в густом буше — задача не из легких (моего льва мы преследовали 13 км по густой жаре). Агрессивный хищник весом под 300 кг непредсказуем и опасен, выстрел должен быть своевременным и по месту. Однако по порядку.
Начало охоты — объезд территории в поисках львиных следов и переходов. Бакки, как называют здесь полноприводные вездеходы с кабиной и открытым кузовом (в нашем случае Toyota HiLux), оборудована «насестом» перед капотом для «впередсмотрящего» и сиденьями для пассажиров в кузове, с удобными поручнями и упорами для ног, захватами для оружия, подставками для бутылок с водой.
Наш следопыт Д. (по-местному трекер) — наполовину бушмен, наполовину тсвана — обнаружил следы трофейного зверя ближе к вечеру. Было решено не преследовать его, а продолжить охоту на следующий день.
Ночью прошел дождь, прибивший старые следы, что немного усложнило поиск нового перехода, но существенно облегчило тропление, когда след был снова найден.
Ремарка по тексту: «существенно облегчило» относится, увы, не ко мне, а к трекеру, я следы обнаруживал с трудом, чаще всего после того, как мне на них указывали, по каковой причине через пару часов и вовсе перестал пытаться их рассмотреть, положившись только на трекера и пиэйчей. В нескольких километрах от вчерашнего перехода лев снова был обнаружен.
Он был от нас в пятистах метрах и неспешно уходил вдоль забора по границе охотничьей территории с хозяйственно-жилой, где по негласному правилу стрелять хищника нельзя: если он не будет бит чисто, подранок может уйти за ограждение и быть там чрезвычайно опасным для людей и домашних животных.
Через некоторое время он свернул в буш и исчез из поля зрения. Мы подошли к тому месту, где след уходил в кустарник, и совершенно неожиданно для себя я увидел глаза льва, лежащего под деревом в 12–15 метрах от меня: он лег в тень сразу, как только сошел с КСП. Зверь поднялся совершенно бесшумно и плавно, как сгусток энергии, и мгновенно скрылся в густом буше.
Но этих секунд мне хватило, чтобы поймать взгляд его янтарно-желтых глаз, бесстрастных, хладнокровных и лишенных эмоций. Я не испугался, нет.
Просто схватил порцию адреналина, сердце забилось чуть чаще, появилась и тут же исчезла дрожь в руках, и захотелось глотнуть холодной воды. И мы начали преследование: впереди трекер, за ним пиэйч, следом я, за мной второй пиэйч, следом кинооператор.
Фото автора.
Часов через пять после начала охоты лев стал уставать, ложился в густом кустарнике, однако при приближении к нему бесшумно и незаметно (по крайней мере, для меня) поднимался и уходил далее.
Несколько раз выходил к КСП, но возвращался в буш, и лишь через два часа мы его настигли. Серо-рыжий, с темной гривой зверь уходил от нас в невысоком кустарнике. Изредка он останавливался, чтобы кинуть в нашу сторону взгляд хладнокровного убийцы, и снова продолжал движение.
Когда он повернулся к нам левым боком и на несколько секунд остановился, шедший впереди меня трекер расставил упор-треногу, пиэйч шагнул в сторону, а я положил карабин на упор и прицелился. Выстрел был смертельным, по месту, но лев об этом не знал (мы, впрочем, тоже). Он развернулся к нам и попытался атаковать, но был положен на месте вторым выстрелом.
Прекрасный трофей! Большой, мощный, с роскошной гривой царь зверей. Но еще прекраснее эмоции, переживания и впечатления: несмотря на два эндопротеза, я смог его догнать по густому бушу при температуре +37 °С, и я устал меньше льва, сумел погасить адреналиновый взрыв и сделать правильный выстрел.
ПРО ОРУЖИЕ
Мне был выдан карабин Sako .375 H&H Magnum, из которого я сделал три пристрелочных выстрела на стрельбище в первый день пребывания в угодьях.
Оба пиэйча были вооружены еще солиднее: CZ-550 Safari Magnum Lux. калибра .416 Rigby и горизонталка Mossberg калибра .500 Nitro Express (стрелять они должны только в крайнем случае, при опасности для жизни охотника и сопровождающих).
Африка — это не только сафари, и сафари — это не только охота. Это новые места, пейзажи, наблюдения, знакомства. И об этом тоже нужно рассказать.
Отдых удался (впрочем, как всегда с моими африканскими партнерами). Была отменно вкусная и изящно поданная еда, за столом со свечами в старинных канделябрах, с крахмальными салфетками, серебряными приборами и прочей аристократической атрибутикой, и были вечерние посиделки у костра, и хвосты искр, улетающих в черное-черное небо, белые от жара угли и braai (барбекю).
И не было языкового, национального и прочих барьеров, а было чувство братства, чувство дома, единения с этим местом силы и желание возвращаться сюда многократно. Как сказал один гуру африканских сафари, стоит только раз попробовать Африку, как этот яд останется в крови навсегда…
Внедорожники для африканских охот оборудованы всем необходимым для выслеживания и обнаружения дичи. Фото автора.
А еще было небольшое путешествие по самому красивому из виденных мною мест в Южной Африке — по долине реки Marico в верхнем ее течении и к ее истоку Marico Eye, где мы видели заброшенные дома первопоселенцев, посаженные ими тополиные аллеи, ныне ведущие в никуда, и могилы их потомков, всеми забытые, никому не нужные…
Типичная такая река, неширокая, неглубокая, петлястая, один берег — отвесная скала разной высоты в разных местах, другой — пойма с заливными лугами. Нетипична только прозрачная, как хрусталь, вода (местные фермеры утверждают, что ее можно пить прямо из реки), не исчезающая даже в засуху, да плещущаяся в ней радужная форель, некогда завезенная в Африку европейцами.
Однажды я приеду сюда с палаткой, чтобы провести на берегах реки пару недель, буду спать в гамаке, варить кофе на костре, ловить рыбу и запекать ее на углях, лазать по скалам с фоторужьем и чувствовать себя частью этого мира…
Во второй половине XIX столетия здесь начали выращивать табак, плодородные земли поймы прекрасно подходили для этого, требовалось только орошение. Тогда-то и поселились здесь буры, построили дома-усадьбы с садиками, цветниками и аллеями, электростанции и хозяйственные здания, создали ирригационную сеть.
А потом центры табаковыращивания сместились на восток, и производство здесь сельхозпродукции стало нерентабельным, старики поумирали, а молодежь поуезжала, и места эти пришли в запустение…
Буйвол не менее опасен, чем лев. Фото автора.
Об истории этого места мне рассказывал нынешний владелец этих угодий Х., подполковник в отставке, бывший парашютист и боевой пловец южноафриканского спецназа, охотник и стрелок.
Этот невысокий и худощавый 70-летний дядька, по-юношески подвижный и ловкий, с удивительно светлыми глазами и доброй улыбкой почти полвека назад потерял кисть руки в боестолкновении, но продолжал служить резервистом до выхода в запас и даже после.
Сейчас он управляет своей немаленькой животноводческой фермой и активно охотится — добывает мясо для себя и по заказам местных поставщиков организует сафари для клиентов, имеет арсенал от мелкашки до арбалета.
Интересно, что его любимое оружие для ходовых охот — старенькая переломочка Baikal в калибре .30-06. Да-да, родная наша ижевка, ИЖ-18, купленная когда-то давно, еще до того, как она стала «Лисом», за 1500 рандов (сто баксов). Но об этом я расскажу отдельно.
