Любоваться Байкалом можно бесконечно, в любое время дня он прекрасен и романтичен. И волнующе непостижим. Особенно поражает игра света и переливы красок воды и неба. Байкал манит, притягивает. И постоянно удивляет.
Для байкальца омуль, что картошка для белоруса или вареники для украинца. Фото: Владимир Супруненко.
Наибольшее удивление вызывает растительный и животный мир байкальских глубин. В мире нет другого озера с такой богатой, необычной, щедрой на сюрпризы биологической палитрой.
Нередко, например, на предзакатной светлой глади озера я замечал какие-то серые шары. Они внезапно выныривали из глубины и застывали, пугая и в то же время маня своей неподвижностью. Потом также внезапно исчезали.
Что же это такое? Или кто? Я спустился к самому берегу и долго сидел на галечном откосе, всматриваясь вдаль. И дождался.
Метрах в ста от берега вдруг появилась голова… нерпы. Ее подводные пируэты и забавы представлялись бесконечной любовной игрой, наслаждением стихией и волей.
В озере насчитывается свыше трех тысяч, видов и разновидностей животных и растений, две трети из которых эндемичны и нигде на планете больше не встречаются.
Для ученых Байкал — настоящая биологическая сокровищница. Сенсационные открытия в байкальских глубинах буквально нанизываются одно на другое.
Недавно, например, возле подводных теплых источников открыты своеобразные биологические сообщества, где первопищей служит органическое вещество, созданное не за счет фотосинтеза, а за счет хемосинтеза из метана. Такое возможно лишь в океанских безднах.
Самый многочисленный обитатель прозрачных байкальских вод — веслоногий рачок-эпишура. Это главный «дворник» Байкала. Питаясь мельчайшими планктонными водорослями и бактериями, он постоянно фильтрует, очищает воды озера.
В Байкале зарегистрировано около 60 видов рыб: байкальский осетр, омуль, таймень, ленок, черный и белый хариус, около 30 видов бычков-подкаменщиков.
Пожалуй, самая многочисленная и одновременно экзотическая рыба — голомянка. Бледно-розовые, с перламутровым отливом, полупрозрачные тельца рыбок содержат жира чуть ли не до половины своего веса. Голомянка рождает живых личинок, в отличие от всех других рыб, которые для выведения потомства мечут икру. Это единственная в наших широтах живородящая рыба.
Впервые восхвалил рыбные богатства Байкала протопоп Аввакум. Возвращаясь летом 1662 года из даурской ссылки, он писал: «А рыбы зело густо в озере: осетры и таймени жирны гораздо — нельзя жарить на сковороде: жир все будет. Вода пресная, рыба в нем — осетры и таймени, стерляди и омули, и сиги прочих родов много».
Особой похвалы мятежного попа (скорее всего, отнюдь не гурмана) удостоился омуль. Это своеобразный символ Байкала.
Приметив на пустынном песчаном берегу Ангары рассохшуюся бочку, я сразу вспомнил «омулевую бочку» из песни «Славное море — священный Байкал». Речь о бочках, в которых в старину отправляли омулей к царскому столу. Кстати, как рассказывали мне байкальские рыбаки, лучше всего бочку, в которой хранится соленый омуль, делать из кедра.
Сегодня здесь омуль самый ходкий рыбный товар, а встречи гостей не обходятся без омулевой закуски.
Омуль — рыба из рода сига. В Байкале обитают четыре популяции омуля: селенгинская, чивыркуйская, северобайкальская и посольская. Наиболее многочисленная из них — селенгинская.
Необычное, захватывающее зрелище — ход омуля на нерест. Сине-голубое живое серебро так и льется в нерестовые реки, где на каменистых коряжистых участках дна остается икра, а взрослые рыбы тут же уходят обратно в Байкал. Лишь через 8 месяцев икринка может превратиться в личинку, однако пройдет еще десяток лет, прежде чем она станет сильной изящной рыбой (всего омули живут 25 лет).
Путешествуя по байкальским берегам в устьях рек, впадающих в озеро, на пирсах, мысках, торчащих из воды прибрежных валунах, я замечал людей с удилищами и спиннингами. «Что ловим?» — вместо приветствия любопытсвовал я. И, как правило, девять из десяти рыбоудов отвечали: «Омуля».
Понятное дело, добывалась (чаще всего!) и другая рыба, однако всем хотелось похвастаться уловом именно байкальского омуля. Здесь же на берегу заходил разговор о тонкостях омулевой рыбалки.
Как выяснилось, в летнюю пору стаи омуля предпочитают стоять на мелководье, лишь изредка уходя вглубь. Самый азартный и добычливый вид ловли — спиннинг.
Омуль отдает предпочтение движущимся мелким приманкам разнообразных расцветок. Основные ходовые цвета — розовый, оранжевый, красноватый. Но, учитывая непредсказуемый характер омуля, нельзя исключить возможность удачной охоты и с приманками других расцветок.
При ловле омуля необходимо помнить, что у него очень слабые губы, поэтому, отправляясь на рыбалку, в арсенале рыболова обязательно должен присутствовать подсак.
Моими неразлучными спутниками во время путешествия были байкальские ветра. Перемещаясь над озером вместе с легкими облачками или тяжелыми тучами, они и создают фантастическую мозаику красок, их неповторимую игру на небе и воде.
Многообразие характерных байкальских ветров отражено в местных названиях. Их на Байкале более тридцати.
Баргузин дует главным образом в центральной части озера из Баргузинской долины поперек и вдоль Байкала.
Жестокие штормы и дождливую погоду несет с собой дующий от южной оконечности озера култук. Из-за этого ветра, как шутят байкальцы, в южных поселках собаки ходят боком, а люди задом.
Самый сильный и страшный ветер — сарма, который внезапно вырывается из долины реки Сарма, впадающей в Малое Море (западное побережье).
Направление и сила байкальских ветров больше всего влияют на лов омуля.
В устойчивую тихую и теплую погоду различные приманки рыба берет рано утром и к вечеру, в основном в случае ее массового подхода к местам ловли. Перед резкой переменой погоды или при падении атмосферного давления рыба «западает» и клев прекращается.
Ухудшается клев, когда дует холодный баргузин, — тот самый, который летом «пошевеливает вал», а зимой промораживает рыболовов. В теплый снегопад, при сильном ветре с гор, горняке, и при сарме клев рыбы бывает самый лучший.
Ловля с лодки значительно расширяет возможности рыболова. На воде добывают омуля и спиннингом, и донкой, и обыкновенной маховой удочкой.
Желательно использовать подкормку. Как правило, в качестве нее на Байкале служит «бормаш» (так здесь называют рачка-бокоплава), перемешанный с мокрым песком. Подкормка, которую горстями разбрасывают вокруг поплавка, удерживает косяк рыбы возле лодки независимо от глубины.
При ловле с лодки в качестве приманки чаще всего используются различные мушки. Поражает изобретательность байкальских рыболовов-омулятников.
На изготовление наиболее уловистых мушек в ход идет все: от собственных волос и шерсти всевозможных животных до вольфрамовой спирали от электрической лампочки.
В Листвянке меня на ночь вместе с велосипедом пристроил на палубе прогулочного теплоходика «Слава» его капитан Владимир Сергеевич Филоненко. Оказалось, что Филоненко — заядлый рыбак-омулятник.
Узнав, что я интересуюсь омулевой рыбалкой, он поведал мне свой собственный секрет добычи омуля на мушку. Отведя меня в сторону, капитан искоса поглядывая на жену, что хлопотала возле стола, прошептал: «Лучше всего омуль идет на мушку из… индийского презерватива.
Не китайского, не французского, а именно индийского.
Помнишь, знаменитый индийский чай, по великому блату его из самой престольной привозили? Вот таким же дефицитом у нас на Байкале от южного побережья до Ольхона стали индийские презервативы. В шутку мои коллеги стали называть эту приманку индирой».
Рассказал мне Филоненко и о распространенном на Байкале способе ловли омуля — «на фару».
В темное время суток рыбаки отходят подальше от берега, глушат мотор и опускают в воду мощный прожектор так, чтобы луч шел в глубину. Немного времени — и можно таскать и таскать рыбок. В чем секрет? В мельчайших рачках, которые собираются на свет. Рачки — это основной корм для рыбы, а потому она тоже подходит к свету вслед за ними.
— Но больше всего мне по душе зимняя рыбалка, — признался Владимир Сергеевич, задумчиво оглядывая солнечно-дымчатую байкальскую даль. — Вот где азарт…
В молодости мне как-то довелось проезжать вдоль Байкала на поезде. Дело было зимой.
Осматривая байкальские ледяные просторы, я заметил черные неподвижные фигурки людей, которые без видимых признаков жизни распластались на чистом льду.
Как мне объяснили, это знаменитые байкальские «камчатки» — места скопления омуля, а соответственно и рыболовов-подледников. Дело в том, что исключительная прозрачность воды позволяет увидеть все, что в ней делается на очень большой глубине.
Лежа на животе на какой-нибудь подстилке, рыболов в одной руке держит удочку и легкими движениями колеблет груз с искусственными мушками. При поклевке он быстро вскакивает на ноги или, не вставая, перебирает леску руками и поднимает рыбу на лед.
Когда нет клева, заядлые рыбаки все же пытаются что-либо поймать, наиболее ловкие из них, стоя около двух широких лунок, опускают по две снасти с мушками в каждую лунку и, удерживая в руках одновременно четыре удочки, легкими движениями колеблют приманки в воде на разной глубине.
Нужно иметь исключительную сноровку, чтобы при поклевке рыбы быстро отбросить три удочки в сторону, не запутав лески, а снастью, оставшейся в руке, вытащить обманутого омуля.
Между охотничьими байками, рассказами о ветрах, дивах «славного моря», житейскими историями, золоте Колчака байкальские капитаны, звероловы, рыбари, краеведы делились со мной рецептами приготовления различных блюд из омуля.
Его можно подвергать холодному и горячему копчению, солить в поротом и целом виде, вялить, консервировать, делать маринады, печь пироги, жарить на сковороде на масле, на железном листе на костре, на углях в собственном соку и на рожнах, когда нанизанный на тальниковый прут непоротый омуль устанавливается около огня так, чтобы жар костра (без дыма) пропекал присоленную рыбу до полной готовности.
До сих пор вспоминаю, с каким наслаждением в прибайкальской тайге возле костра под разваристую картоху я смаковал омуля горячего копчения, который мне подарила одна сердобольная торговка.
Самодельные коптильни из железных бочек — сегодняшняя примета байкальских дорожных обочин. На любой размер, вес, вкус, цвет, запах омулек горячего копчения для гурманствующих гостей со всех европейских и азиатских волостей. Некоторые специально приезжают сюда ради знаменитой рыбки.
Покидая Байкал (переночевав у рыбаков в поселке Боярском на юге озера, я свернул в сторону Улан-Удэ), я прихватил с собой пару свежих омульков, предварительно обваляв их в соли. Через несколько дней в монгольской степи это было для меня поистине царским кушаньем.
Сидя в траве, прямо руками (чуть трясущимися от счастья и нетерпения!) я раздирал рыбину и, отщипывая от нее маленькие кусочки, долго держал каждый во рту, а потом медленно и торжественно глотал удивительно нежную, солоноватую (с пряновато-загадочным привкусом) мякоть.
…В Листвянке возле одного из кафе на набережной я обратил внимание на большую деревянную рыбину, нанизанную на железный штырь.
Я подошел ближе, пригляделся: конечно же, это был омуль. Это местная, так называемая «Рыба желаний».
Чем же может одарить байкальский омуль? Подробная инструкция на табличке под деревянной фигуркой рыбы гласит: «Исполняет любые желания, но не мгновенно, а спустя какое-то время. Чем крупнее желание, тем больше время его исполнения. Для реализации желания необходимо его загадать, бросить монетку на чурку и крутануть рыбу в любом направлении. Куда рыба укажет головой, оттуда ждать результата. Поглаживание и целование Рыбы желаний не возбраняется».
Гладить и целовать омуля я не стал, а вот крутануть крутанул. Куда бы вы думали он повернулся головой?
Конечно же, в сторону Байкала! Туда, где в чистых холодных глубинах гуляли серебристые стаи его стремительных вольных собратьев.
