Владельцы карабина «Барс» знают: завод ставит оптику на сто метров. Но мне это еще не было известно. Пришло время. Наступили холода, в лесу без шума не пройдешь. После изморози все трещит. Какие сто метров — за пятьсот лиса уходит. Надо быть осторожным.
Фото Дмитрия МЕЛЬНИКОВА
Вожу оптикой, вижу — катит кумушка, но далеко, метров за триста. Я незаметно пробежал метров сто, а лиса все мышкует. Опускаюсь на колено, жду, когда зверь боком ко мне повернется. Вот она поворачивается, и я жму на курок. А лисе хоть бы хны. Стреляю еще, но все в «молоко». Хотя стрелял с одного места…
Дома я внимательно прочитал инструкцию, а там написано: карабин и оптика пристреляны на сто метров. Ничего, на ошибках учатся. Все-таки взяли мы с «Барсом» в первый сезон трех лис, одну он завалил за 150 метров в угон.
К следующей зиме я готовился более тщательно. Уж очень мне хотелось увеличить дистанцию выстрела. Понял, наконец, как это сделать. Взял большие столярные тиски, вместо мишени — старую калошу. Потом ушли мы с карабином в поле. Прикрутил я «Барса» намертво к сеялке, калошу установил на стогу. Расстояние 250 метров.
Навел мушку на 300 метров, настроил оптику. Огонь! Калоша не шевелится. Послал еще два патрона. Пора проверить меткость. Ах «Барсик»! Ах молодец! Попадание — одно в одно. Ну, рыжие, держитесь! «Утро туманное, утро седое. Нивы печальные снегом покрытые…» Да, как у Ивана Сергеевича, точнее не придумаешь.
Долго шарил по угорам. Ага, есть одна. Стал приближаться. Место неровное, одни бугры. Кручу головой, где ты, рыжая?! Поднимаюсь на очередной бугор, вот она. Становлюсь на колено, выстрел, а лиса крутится, понять не может. После третьего патрона побежала. Вскакиваю, стреляю без оптики. Мимо, мимо…
Снова набиваю «магазин», называю себя мазилой и слежу за лисом. А он, отбежав на приличное расстояние, нахально уселся, как бы говоря — ну, здесь ты меня уже не достанешь! Ну, мы сейчас посмотрим. Глаз оптики впился в белую грудь лисовина. Потяжка, выстрел. Зверь подпрыгивает, вижу, что ранен.
И тут я вспоминаю: рядом нора. Кровь ленточкой лежит на снегу и ручейком уходит в нору. Не повезло сегодня! На всякий случай затыкаю вход и выход промасленными перчатками и ухожу не солоно хлебавши.
На другой день нас у норы уже трое: Я, «Барс» и Фомка, мой фокстерьер. Лай, грызня, но лис не выходит. Погода совсем испортилась, ветер стал швырять комья снега. Началась метель. Я совсем замерз, но нет ни лисы, ни собаки. Не бросать же Фомку одного! В моем мешке только маленький топорик, а земля, как кремень. Мы на горе. Нужен ломик.
Бегу на ферму и приношу лом шестого разряда. Прислоняю ухо к норе, там рычание, далекое, глухое. Долблю ломиком, топором. Скребу ножом. Выгребаю землю голыми руками. Но все-таки ствол пробил. И тут сразу показалась Фомкина борода, вся в земле. Показалась и пропала. Ну хоть реви!
А ветер рвет и мечет. Я вконец задубел. Но там моя собака! Бью второй шурф. Получилось, вырубил длинные палки и проверил ими все ходы. Но в норе пусто. Что за чертовщина? И главное, там ни звука. Стало совсем темно. «Извини Фомка, приду завтра».
На рассвете я был у норы. Метель стихла, следы видно. Вот в кусты ушел лис, за ним собака Ура! Жив! В ольховнике нахожу обледеневшего Фомку, он весь в глине. Достал еду, накормил, отогрел. Песик ожил и покатился по лисьему следу. Вскоре мы нашли новую нору, но там был торф. И я подумал, что тут-то лис не уйдет. Выход из норы я забил рюкзаком, думая, что лис его побоится. В общем, быстро ножом пробил новый вход и, ничего не боясь, сунул туда руку. Если лиса вцепится, я ее вытащу наружу.
Так, вот голова Фомки… А где лиса?! Лиса с рюкзаком на башке уже скрылась в кустах…
Конечно, рюкзак я подобрал, но после этого я не держу фоксов. Со мной только лайки да яркая память о той незабываемой охоте.
