Встречи с крупными копытными в тайге практически всегда кратковременны – ведь звери боятся человека и к таким встречам не стремятся. Более того, обычно они узнают о приближении человека заблаговременно и незаметно уходят с его пути.
фото: Fotolia.com
А в лесу видимость ограничена, зверю спрятаться очень легко.
Поэтому мы при прогулках даже в заповедной дальней тайге редко встречаем крупных зверей.
Конечно, если соблюдать меры звуковой, запаховой и зрительной маскировки, то есть стать невидимкой, то в местах гарантированного появления диких животных встречу со зверем организовать просто, нужно только её дождаться.
Есть места, где диких животных издалека видно, там в периоды их активности их легко увидеть, но издалека, в бинокль или зрительную трубу.
Но в лесу при пеших или лыжных прогулках звери заметят вас своевременно и уйдут незамеченными.
Но самые крупные наши звери, лоси, иногда дают любоваться на себя белым днём и не убегают. Происходит это обычно в дальней заповедной тайге, зимой, когда снег глубокий. Здесь остаются на зиму только самые крупные взрослые особи, обычно быки.
Большая часть популяции уходит зимовать туда, где снег мельче, а самые сильные остаются. Лось в полутораметровом снегу снег брюхом и боками бороздит и бегать не может, но когда веточного корма много, ему много ходить не надо.
Зато волков в таких местах нет, а росомах сильные и здоровые лоси не боятся. Перед человеком лось в таких условиях беззащитен, поэтому успешно зимуют в глубокоснежье лоси только в заповедной тайге. Вот одна из таких встреч.
Прокладка лыжни по метровому снегу – тяжелый труд. А для проведения учётных работ надо много километров лыжни проложить и по несколько раз пройти по ним.
Главная лыжня, по которой 2 недели нужно будет ежедневно ходить, прокладывалась по подножию склона над речной поймой. Огромный безрогий бык, утонувший в снегу выше брюха, обнаружился всего в 30 метрах от лыжни, в прозрачных тальниковых зарослях.
Зверь медленно плыл по снегу, постоянно оглядываясь, а метров через 20 остановился, спрятавшись за двумя ёлочками. Чтобы не пугать зверя, я не только не стал останавливаться, но и не изменял ритма шагов до тех пор, пока не прошёл мимо зверя.
Лось, спрятавшийся за двумя заснеженными ёлочками, был хорошо виден и смотрел только на меня. Его растопыренные подвижные уши на длинной комолой голове, губастая морда и короткая мощная туша над снежным покровом выражали самую настоящую тревогу.
Через пару часов, когда я возвращался обратно, лось оказался всего в 20 метрах от ёлочек, за которыми прятался, но ближе к лыжне. Я снова прошёл мимо, а он провожал меня взглядом. Радовало то, что зверь не пытался убегать.
фото: Fotolia.com
Наши встречи стали ежедневными. Лось осваивал узкую полоску поймы длиной всего метров триста. Он уже не тревожился при моём появлении и всегда, посмотрев в мою сторону, продолжал свои дела. Их у него было немного – или кормёжка в тальниках, или пережёвывание пищи на лёжке.
Лыжня проходила метров на пять выше поймы, зверя я всегда обнаруживал издалека, метров со ста. Лежачий лось в глубоком снегу скрывался почти полностью, заметно было только верхнюю часть спины и несуразно большую голову на подвижной шее.
Но при возвращении из последнего маршрута местом очередной лосиной лёжки оказалась моя лыжня. Зверь меланхолично жевал и без всякой тревоги смотрел в мою сторону. Я сбавил скорость, а метрах в 20 от лежащего на лыжне зверя остановился. Ведь лось –зверь сильный и потому опасный, мало ли что…
Оказалось, что обойти стороной потерявшего страх сохатого проблематично – сверху по крутому склону новую лыжню топтать неоправданно трудно, а снизу, по пойме, где валежник и чаща непролазная, вообще невозможно.
Возвращаться же обратно и затем обходить добродушного с виду, но в действительности очень опасного лося длинным путём – долго, трудно и глупо. Может, так договоримся? Должен же он вспомнить, что человек опасен и дорогу ему уступить? Обязательно должен!
До этого мимо лося я всегда проходил молча. Своё мнение о поведении зверя я озвучил сначала тихо и спокойно, но совет уйти с дороги старших по возрасту и званию был уже громче, в повелительном, как мне хотелось, тоне.
Лось продолжал жевать, не делая попыток следовать совету. Угрожающий тон с обещанием принести ружьё и в длинных ушах дырок наделать подействовал – лось встал, причём на утоптанной лыжне я впервые увидел его полностью и убедился, что этот зверь не просто крупный, а огромный.
Постояв почти минуту, бык побрёл в пойму по непролазной для меня тальниковой чаще. В глубоком снегу он снова стал таким, к какому я уже привык. Отойдя метров десять, лось остановился и оглянулся на меня.
Я уже шёл по лыжне и находился на покинутой зверем лёжке. Нас разделяла крохотная дистанция, всего 10 метров, причём мы оба не испытывали страха и тревоги. Я знал, что всё уже кончилось, а лось вообще не воспринимал меня как источник опасности.
Это была наша последняя встреча, ведь учётные работы закончились. Но в последующие годы понял, что такое вроде нетипичное поведение лосей в заповедной тайге можно считать обычным.
