Высота 1900 метров. Погода портится, свинцовые дождевые тучи движутся прямо на нас. Ужин готовим на печке в избушке. За стеной бушует ветер с дождем, а внутри тепло и сухо.
ФОТО SHUTTERSTOCK
Утром погода хорошая.
Встаем рано, собираемся наверх, на хребты, чтобы охотиться на козерогов, увиденных вчера.
Едем вчетвером: Эдик, главный егерь, с ним Ирина, отчаянная девка, Ерген-загонщик и я.
С собой у нас тент, спальники, котелок, немного еды и воды на случай ночевки.
В девять утра начинаем подъем на хребет, идем по тайге без тропинок, зигзагами, крутизна большая.
Кони снова встают каждые 50 метров.
Вначале кедрач, выше лиственница.
В двенадцать выбираемся из зоны тайги и поднимаемся на хребет, а дальше по нему движемся в сторону предполагаемой кормежки козерогов.
Высота 2400 метров. Южнее нас, на Северо-Чуйском хребте, на высоте 2500 метров, лежит снег, тот самый, который не пустил нас на Юнгур. Вокруг видимость на десятки километров — сказочное ощущение полета!
Кругом причудливые скалы, напоминающие древние замки. Уже не замечаешь неудобств езды верхом, боли в коленях и прочие мелочи, только впитываешь, глотаешь окружающий мир и соглашаешься с Высоцким: да, «лучше гор могут быть только горы». Понимаешь, что теперь тебя будет тянуть наверх.
К часу дня доходим до западного конца хребта. Оставляем коней под присмотром Ирины и продолжаем путь пешком по скалам. Отходим на полкилометра и разделяемся: я остаюсь сторожить козерожью тропу, а Эдик с Ергеном идут искать козерогов, чтобы толкнуть их на меня.
Залезаю на самую высокую скалу и смотрю по сторонам. Захватывающие виды! Когда снимал их на камеру, услышал выстрелы. Это Эдик с Ергеном подняли тот самый табунок козерогов, и он прошел мимо меня в 300 метрах, а я его прозевал. Охоту в этот день я себе испортил, но может, это и к лучшему?
Тихое утро в базовом лагере перед тяжелой охотой. Фото автора.
Ночевать остаемся здесь же, наверху. Натягиваем тент, разводим костер. Эдик принимается манить маралов (у них как раз гон), и на южном склоне отзываются пять животных, которых мы видели на расстоянии от 200 до 800 метров.
Небо ясное. На юго-западе возвышается гора Белуха, самая высокая на Алтае — 4500 метров. Видишь эти невероятные дали и понимаешь, что Рерих не выдумывал сине-голубую гамму красок, он ее просто передал. Слов нет, есть одно ощущение невероятного счастья.
ДЕНЬ СЕДЬМОЙ
С утра едем по вершине хребта на восток искать очередных козерогов. Путь проходит недалеко от Турата, где стоит основной лагерь. Отправляем туда за водой и продуктами Ергена как самого быстрого.
Он должен привезти припасы на очередную стоянку. К двум часам пополудни прибываем на место с абсолютно непроизносимым алтайским названием, которое в переводе означает «Лиственничный лог». Это кусочек лиственничной тайги на самом верху северного склона.
Ерген привозит воду, мы натягиваем тент, оставляем с Ириной коней, а сами идем пешком. Эдик с Ергеном уходят вперед, я за ними. Ветер дует мне в лицо. Прямо подо мной, в 50 метрах, пасется самка косули с двумя детенышами.
Я их долго снимаю. Вскоре мы выходим к скальникам над долиной Шавлы и видим внизу стадо козерогов. Дальномер показывает 480 метров. На самом виду лежат три самца с приличными рогами, еще несколько вокруг.
Решаем, что Эдик с Ергеном спустятся и столкнут козерогов на меня. Я ложусь рядом с тропой, мне все хорошо видно. Ерген подходит к козерогам метров на сто и гонит их, как домашних коз, размахивая руками.
Но на меня звери не идут, наверное, слишком уж по ветру, а идут вполветра по склонам. Троица козерогов проходит от меня в 380 метрах и скрывается в логу. Я стреляю, козероги уходят. Ерген с Эдиком осматривают место: ни крови ни шерсти, чистый промах. Вместе анализируем выстрел и тут замечаем троицу козерогов на скальнике.
Решаюсь подойти поближе, скрываясь за деревьями. На предельной для меня скорости пересекаем склон, спускаемся по тайге, у последних лиственниц останавливаемся. Дальше открытое место, козероги нас увидят.
Вон они, стоят как на картине, один выше другого .Занимаю позицию, успокаиваю дыхание; 380 метров по дальномеру, углового возвышения нет, боковой ветер на 9 часов около 10 м/сек (по Бофорту).
По таблице делаю боковую поправку на 60 см, взвожу шнеллер и не спеша жму на спуск. Пуля попадает на 40 см выше, ясно вижу пыль на скале. Козероги срываются с места и уходят. Стреляю вслед еще раза два — бесполезно.
Эдик, наблюдавший за стрельбой в бинокль, говорит, что все пули ушли выше. Внутри опустошенность и непонятки: как я мог промахнуться в обоих случаях? Возвращаемся на стоянку.
В расстроенных чувствах глотаю коньяку, немного успокаиваюсь. Охота есть охота — не в магазин пришел. Решаю проверить прицел. На сук вешаю банку из-под сгущенки, стреляю, и…
Вот оно что: пули ложатся выше! То ли высота сыграла со мной злую шутку, то ли кто крутанул прицел, а я недосмотрел… И тут до меня доходит, что мой выстрел по косуле был «удачным промахом»: планировал попасть в грудь, а попал за ухо. За десяток выстрелов пристреливаю карабин в норму.
Фото автора.
ДЕНЬ ВОСЬМОЙ
Утром оставляем Ирину в лагере на хозяйстве, садимся на коней и едем к скальникам, куда ушли вчерашние козероги. Я с Ергеном направляюсь вниз на тропы занять переход, Эдик хочет хребтом объехать козерогов и столкнуть их на нас.
Вначале спуск легкий, я просто иду по склону, ведя за собой коня. Вскоре мы заходим в заросли акации и прочих колючек и продираемся, как по туннелю (тропы здесь только звериные). Пройдя заросли, останавливаемся в логу, выше нас скальники с тропами козерогов.
Минут через десять слышим сигнальный выстрел — Эдик стронул козерогов. Метрах в ста выше нас самки с козлятами. Не стреляю, жду Эдика. Ерген оставляет коня со мной, а сам идет осматривать соседние скальники.
Буквально через полчаса он возвращается и говорит, что рядом лежат козероги. Оставив коней на месте, по звериной тропе выходим на край скальника, аккуратно выглядываем из-за склона. На небольшой площадке лежат три козерога, у одного из них средние рога.
По дальномеру 160 метров. Кладу на камни куртку, пытаюсь сделать какое-то подобие упора. Кое-как, полулежа на колючках, взвожу шнеллер и начинаю наводить карабин на зверя.
В этот момент ствол цепляется за камень (оптика стоит выше, и я его не вижу), палец срывает спуск, и гремит неприцельный выстрел. Козероги тут же срываются с места и уходят за гребень.
Как я себя в этот момент ненавижу! Остаток коньяка чуть успокаивает нервы. Возвращаемся к коням, ждем Эдика; время идет, шансов на удачу все меньше. Три упущенные мною возможности начинают давить. Наконец подъезжает Эдик.
Оказывается, он уже обежал окрестные скалы и высмотрел одинокого крупного козерога в километре от нас. Понимаю, что горы дают еще один шанс, собираю нервы в кулак…
Теперь путь вверх по логу, верхом никак, слишком круто и заросли густые. По совету алтайцев держусь за хвост коня, это помогает идти вверх без остановок.
Выходим на хребет и останавливаемся перевести дух. Тяжелый подъем сжигает лишний адреналин, я успокаиваюсь и вновь любуюсь видами.
Фото автора.
Все, что выше 2500 метров, покрыто снегом, выше только голубое небо с белоснежными облаками. Горный воздух чистейший. В душе ожидание встречи с большим козерогом. Дальше уже можно верхом. В шесть вечера поднимаемся на высоту 2000 метров.
Оставляем коней под присмотром Ергена. Я с Эдиком под прикрытием кустов подкрадываюсь к козерогу. Он лежит посредие крутого скальника на какой-то маленькой площадке. Кусты кончаются, дальше чистое место, ближе уже не подойти. Понимаю, что другого шанса у меня не будет.
Устраиваюсь основательно, из куртки делаю упор под карабин, ложусь на склон. Дальномер показывает 420 метров, горизонт ноль, ветра нет. Выцеливаю, взвожу шнеллер, делаю полувдох, стреляю.
Зверь медленно встает, видно, что он ранен. Передергиваю затвор и стреляю еще раз. Козерог падает и начинает сползать вниз. Стреляю снова. Козерог переворачивается и застывает на небольшой тропинке посередине склона.
Взят! Ура! Вот он, момент счастья. Апофеоз сказки.
Подойдя, рассматриваем добычу. Одна пуля попала по легким, вторая по лопатке, третья по брюху, и отстрелила пенис, наверное, последняя. Фотографируемся; начинает темнеть. Ерген подводит коней.
Мой конь оступается, падает, цепляется за камень, обрывает стремя и кое-как возвращается на тропинку. Решаем просто выпотрошить козерога, погрузить целиком на моего коня и вывезти к лагерю. Я иду пешком. Ползу и ползу по заросшему логу вверх, устраиваю передых через 50 шагов, затем в темноте поднимаюсь напрямую, склон становится все круче.
Приходится взять в одну руку карабин и опираться на него, как на посох, а в другую нож и втыкать его в землю на передышках, чтобы был хоть какой-то упор. Передышку устраиваю теперь каждые 20 шагов. Так за три часа я поднимаюсь на хребет, даю сигнал ракетой.
Вскоре подъезжают алтайцы. Дальше — легче, склон не такой крутой, порос тайгой. По тропе мы доезжаем до лагеря к полуночи. И все хорошо, да воды нет, только лужа с черно-синей водой. Кони пьют, а мы не можем. В сон проваливаюсь, как в яму.
ДЕНЬ ДЕВЯТЫЙ
Просыпаюсь рано с одним чувством: хочу пить. Как только рассветает, встаю и один иду в Турат. Временами падает снег. Я иду по облакам на высоте 2400 метров. В тайге вижу двух соболей, слышу, как кричат кедровки, поют маралы, из кустов взлетают тетерева.
В двенадцать прихожу в Турат, ставлю перед собой котелок с водой и отпиваюсь вкуснейшей горной водой из ручья. В час подъехжают Эдик, Ерген и Ирина. Козерог уже разделан.
Собираем снаряжение, грузимся на коней и в три часа дня всем караваном ползем вниз: в эту сторону от Турата хоть какое-то подобие дороги, даже трактор на гусеничном ходу ездит.
Для точного выстрела в горах необходимо учесть множество факторов. ФОТО SHUTTERSTOCK
В шесть вечера мы уже в Ачике, где вовсю идет снег с дождем. Быстро перегружаемся в уазик, я раздариваю часть снаряжения алтайцам, прощаюсь с ними и в семь вечера трогаюсь в путь.
На выезде из Акташа стоит каменная баба — идол прошлых веков. Около нее мы допиваем остаток коньяку, я прощаюсь и обещаю:
— Я еще вернусь!
В одиннадцать вечера мы уже в Акташе на турбазе.
ДЕНЬ ДЕСЯТЫЙ
Высыпаюсь, парюсь в баньке, снимаю камуфляж, медленно возвращаюсь в цивилизацию. Еще раз прокручиваю в памяти счастливые дни…
Потом потихоньку время отматывается назад. На легковой машинке еду по Чуйскому тракту, на придорожных рыночках закупаю сувениры; ночью я в Барнауле, а утром у меня самолет. До свидания, сказочный Алтай! До следующей встречи!
