Фото xulescu_g/wikimedia.org (CC BY-SA 2.0)
Когда рано утром, встав на лыжи, я отправился на дальнюю делянку, чтобы пометить деревья, предназначенные для вырубки лесозаготовителями, было пасмурно и морозно. Теперь же после полудня, когда я возвращался, светило солнышко и заметно потеплело.
Зимний заснеженный лес — это мир первозданной тишины и безмятежного покоя.
Нет привычной летней птичьей разноголосицы, не жужжат насекомые.
Лишь изредка где-то далеко застрекочет потревоженная кем-то сорока или закаркает недовольная ворона.
Обогнув непролазную чащобу, я вышел на большую хорошо освещаемую солнцем поляну и остановился. Решил передохнуть. Кругом полное безмолвие. Но длилось оно недолго. Через несколько минут на противоположной стороне поляны тишину нарушил звучно «забарабанивший» дятел.
Почти сразу же на его «дробь» отозвалась громкими криками сойка: «Чжжэ, чжжэ, чжжэ». Это уже интересно. Потому что дятла, долбящего дерево, практически всегда сопровождают нахлебники — птицы, подбирающие остатки с его «стола».
Ведь зимой для большинства зверей и птиц время бескормицы. Особенно трудно насекомоядным пернатым. Вот они зачастую гурьбой и тянутся за кормящимся дятлом. Раздалбливая поврежденные вредителями места на деревьях, он роняет много мелких щепочек и кусочков коры, в которых может быть пожива для птичек.
И получается, что дятел-санитар не только избавляет дерево от вредителей, но и невольно помогает своим крылатым собратьям.
И хотя лыжи по щиколотку увязали в снегу, ориентируясь на дятлову стукотню, осторожно бреду, старательно прячась за деревьями. Наконец, когда дятел застучал недалеко, я, выглянув из-за разлапистой ели, увидел «барабанщика». Ко мне он находился спиной. Весь матово-черный с малиновой шапочкой на голове.
Это, несомненно, желна — самый крупный дятел нашей фауны. Устроившись на огромном сухом тополе, он усердно долбил ствол. Больше никого около него не разглядеть, все-таки далековато. Подойти ближе не решался: ненароком можно спугнуть птицу, а с ней исчезнут и мелкие нахлебники. Они наверняка есть. Пришлось вооружиться биноклем.
Когда я с помощью оптики присмотрелся, увидел многое, что происходило вокруг желны. Почти касаясь птицы, с лимонно-желтыми беретиками на голове, суетились крошечные корольки. Мимо дятла то и дело вверх и вниз шныряли поползень и пищуха. Время от времени, когда особенно много мусора сыпалось вниз, к подножию тополя спускалась сойка, сидевшая на самой вершине дерева, на котором орудовала желна.
Но особенно много крутилось вокруг тополя синичек. Среди них выделялись: серовато-бурые, в высоких остроконечных шапочках, гренадерки, прозванные так из-за хохолка на голове. Мелькали с белой головой и черной спиной длиннохвостые птички — ополовники, своим видом очень напоминающие поварешку. Были и совсем маленькие пухленькие московки.
Птички прыгали вокруг желны, вертясь и кувыркаясь, совершая порой замысловатые акробатические пируэты. И нередко даже на лету подхватывали мусор, который выдалбливал из ствола дятел. Они обследовали каждую трещину, щелочку, каждый сантиметр коры, надеясь, что потревоженные желной насекомые и их личинки покинут зимовальные убежища.
Основательно потрудившись на тополе, дятел, несколько раз громогласно крикнув: «Кри-кри-кри», перелетел на находившуюся неподалеку березу. Птицы немедленно бросились за ним. Им явно не хотелось расставаться с кормильцем.
Однако на этой березе желна надолго не задержалась и перебралась на другую березу, затем еще на одну. Крылатая братия нахлебников не отставала. Так эта пестрая компания во главе с дятлом выбралась на опушку.
Конечно, птички легко следовали за непоседливым дятлом. А каково мне? Мало того что среди деревьев пришлось идти по глубокому рыхлому снегу, рискуя в любой момент сломать лыжу, так еще и приходилось соблюдать осторожность. Держаться поодаль, чтобы меня не обнаружили и не подняли тревогу многочисленные сопровождающие дятла.
Иногда желна так быстро меняла «место» работы, что я не успевал за ней и находил снова только благодаря «дроби». На опушке птица выбрала кривоватую осину со сломанной верхушкой. Барабанщик только пристроился ниже излома, как сверху послышалось резкое соколиное: «Ки-ки-ки, ки-ки-ки».
Желна не обратила внимания на эти крики, остальные птички бросились врассыпную. Подняв голову, я увидел причину их панического бегства. На изломе сидела довольно крупная птица. Навел на нее бинокль и, увидев белый лицевой диск, окаймленный черным ободком, понял — это широко распространенная птица наших лесов — ястребиная сова.
Конечно, основная добыча этой птицы — грызуны. Однако она не прочь поживиться и тем, что подвернется. Вот потому так перепугались дятловые нахлебники.
Желна принялась было обрабатывать ствол осины: упираясь, хвостом в ствол, короткими прыжками стала подниматься вверх. Но когда сова несколько раз зычно прокричала: «Ки-ки-ки», «уль-уль-уль», дятел, как мне показалось, почувствовал себя как-то неуютно. Хотя наверняка знал, что эта птица для него не опасна. Однако, если кто-то громко кричит над тобой, это всегда неприятно.
Поэтому желна сначала остановилась, покрутила головой, затем сорвалась с дерева и скрылась в глубине чащи. И в лесу вновь воцарилась привычная тишина. Под скрип снега под лыжами я двинулся домой.
