Любая книга имеет несколько судеб. Рождаются книги из ничего, из нематериального бытия, а затем претерпевают метаморфозу и превращаются в зримые слова на страницах из вполне материальной бумаги. Дальнейшая судьба книги зависит от судьи-читателя: либо она попадает на полку, либо пропадает в неизвестном направлении, или надолго погружается на дно житейского моря. И бывает так, что эти редкостные книги-рыбины, спустя многие годы, а иногда и целые столетия, вдруг всплывают из таинственных глубин, являя собой удивительное зрелище.
ФОТО ИЗ АРХИВА МИХАИЛА БУЛГАКОВА
Недавно одна из таких диковинных рыбин, «Дневник охоты» С.Н. Алфераки, угодила в сети выдающегося собирателя-библиофила, а заодно и главного редактора журнала «Охота и рыбалка ХХI век» Павла Николаевича Гусева.
Даже среди самых редких книг рукописные воспоминания, записки и дневники занимают привилегированное положение и стоят особняком, ибо они, как правило, существуют в единственном экземпляре, они уникальны.
И ценность их, историческая, научная и культурная, тем выше, чем известнее и значимее имя автора манускрипта.
Поэтому, прежде чем рассказать о замечательной книге-находке, надо бы разузнать, кем был ее автор и какое место в его жизни занимала охота.
По необъяснимой причине в самом общедоступном и популярном электронном источнике С.Н. Алфераки представлен всего лишь коллекционером и систематиком чешуекрылых, в частности бабочек, и ни слова не говорится о его заслугах в биологии охотничье-промысловых видов птиц и в охотничьем деле России.
Между тем подробные сведения о своей жизни Алфераки изложил в «Автобиографии натуралиста-охотника» (ж-л «Природа и охота», 1909, январь — август).
Сергей Николаевич Алфераки родился в 1850 году в Харькове в состоятельной дворянской семье обрусевшего грека, но затем много лет жил в чеховском Таганроге на благодатном юге России и в Петербурге.
С девяти лет самостоятельно собирал коллекции жуков, стрекоз и бабочек, рос барчуком: гимназический курс проходил дома под присмотром англичанина и других иноземных воспитателей вперемежку с охотой за птичьей мелочью.
До того как написать свои главные книги «Утки России» и «Гуси России», Алфераки вел бурную и на первый взгляд беспорядочную жизнь: маленько поучился в Харьковском университете, полтора года протирал штаны на физмате Московского университета, а потом махнул в Дрезден, откуда сбежал путешествовать с ружьем и сачком по Кавказу и Азии.
ФОТО ИЗ АРХИВА МИХАИЛА БУЛГАКОВА
С таким послужным списком молодого человека можно было принять за легкомысленного искателя приключений, но в той же Германии Алфераки два года работал с коллекциями знаменитого зоолога и торговца насекомыми Отто Штаудингера и не вылезал из библиотек, а из Кульджи и Тянь-Шаня привез пятьсот образцов позвоночных животных и двенадцать тысяч бабочек (книга об этом путешествии вышла много лет спустя, в 1891 году).
В течение 1880-х годов Алфераки активно занимался чешуекрылыми — наукой с труднопроизносимым названием лепидоптерология: помимо исследований собственной коллекции, он обрабатывал зоологические сборы путешественников Пржевальского, Потанина, Грум-Гржимайло и обрел славу первоклас-сного препаратора.
Во всех своих начинаниях молодой ученый-недоучка преуспел настолько, что быстро стал членом Русского и многих зарубежных географических обществ, вице-президентом Русского энтомологического общества, заслужил весьма почетное в то время звание корреспондент Зоологического музея Академии наук.
Наряду с влечением к путешествиям в нем смолоду выявилась прямо противоположная страсть к кабинетному уединению: Алфераки всю жизнь читал и собирал зоологическую литературу не только на русском, но и на нескольких европейских языках.
Еще с 1870-х годов он начал сотрудничать и публиковать статьи и очерки зоологического содержания в российских и зарубежных газетах и журналах. Любителям бабочек хорошо известны его серьезные труды по энтомологии, а большой опыт систематизации огромных коллекций пригодился Алфераки в работе над книгами об утках и гусях.
Увлечение всевозможными букашками сблизило С.Н. Алфераки с Великим Князем Николаем Михайловичем, а укрепили знакомство совместные охоты. Кстати, о бабочках. Страстью к этим прелестным созданиям «болели» многие известные люди — например, писатель В.В. Набоков и физиолог И.П. Павлов.
И у всей этой почтенной, а иногда и бородатой публики сачок для ловли бабочек был непременным атрибутом багажа во всех поездках.
У В. К. Николая Михайловича на Кавказе, в окрестностях Боржоми, было огромное имение со зверинцем и богатыми охотничьими угодьями, и, начиная с 1892 года, Алфераки стал жить в великокняжеском дворце в качестве хранителя энтомологических коллекций своего патрона, что, впрочем, не мешало ему охотиться вместе с Николаем Михайловичем на фазанов, турачей и другую охотничью живность.
В 1897 году, после приглашения в Особую комиссию по выработке законопроекта об охоте, Алфераки оставил научную деятельность и примерил мундир титулярного советника (по военной иерархии — штабс-капитан).
Служба в комиссии отнимала много сил, но все же он выкраивал время для работы над книгами об утках и гусях.
Тема не новая, подобные книги выходили и до Алфераки, причем их авторами были не средней руки специалисты, а сплошь корифеи: К.Ф. Кесслер, М.Н. Богданов, Л.П. Сабанеев, М.А. Мензбир, Н.А. Холодковский, А.А. Силантьев. И все же Алфераки принялся за дело, и в 1900 году петербургская типография А. Мюнстера приступила к печатанию первых выпусков «Уток России».
ФОТО ИЗ АРХИВА МИХАИЛА БУЛГАКОВА
Увы, фирма Мюнстера «забуксовала» с изданием, постоянно оттягивала сроки исполнения заказа, и Алфераки затеял с печатником изнурительную судебную тяжбу, а «Утки России» вышли в усеченном виде — всего в трех выпусках-частях.
В начале XX века в среде лучших российских орнитологов продолжал витать дух здорового соперничества: в 1900–1902 гг. в двух томах с атласом выходят «Охотничьи и промысловые птицы Европейской России и Кавказа» М.А. Мензбира; в 1902–1905 гг. журнал «Псовая и ружейная охота» в качестве премии дает два выпуска «Куликов Российской Империи» С.А. Бутурлина.
В 1901 году выходит еще одна работа Бутурлина — «Дикие гуси Российской Империи», впервые посвященная исключительно гусям, но Алфераки это не остановило. Тем более что его молодой коллега сам и высылал ему шкурки гусей с Новой Земли и острова Колгуев (в своей книге Алфераки счел нужным привести большой отрывок из полевого дневника С.А. Бутурлина).
Собственные орнитологические коллекции предоставлял ему и профессор Мензбир. Посильную помощь оказывал В.Л. Бианки, отец будущего писателя и заведующий орнитологическим отделом Зоологического музея Академии наук. Чучела, шкурки и сведения о гусях Алфераки собирал по всей России и в литературных источниках на всех мыслимых языках.
Обжегшись на издательской «лавочке» А. Мюнстера, Алфераки объявил питерским печатникам бойкот и передал рукопись «Гусей» в лучшую московскую фирму «И.Н. Кушнерев и К°».
Честолюбивый грек Алфераки, знакомый с прекрасными образцами европейской полиграфии, задумал издать такую книгу, взяв которую в руки, он мог бы с гордостью сказать: «Да, в Европе и даже в Греции есть все. Но нет «Гусей России»!»
Свой грандиозный по тому времени замысел он с блеском осуществил в 1904 году. По своему содержанию эта книга С.Н. Алфераки — один из краеугольных камней отечественной орнитологической литературы, во всяком случае той ее части, которая относится к гусям.
Автор собрал и критически переработал колоссальное количество сведений о гусях, обитающих в России, — от Дуная до Амура и от азиатского юга до Новой Земли; дал жизнеописание и пояснил возрастные особенности каждого вида в развитии от пуховичка до взрослой птицы.
Любопытен лестный отзыв С.А. Бутурлина об этой книге:
«Книга поучительна, изложена живо и ясно… и представляет огромный интерес для охотников и натуралистов.
Величайшая заслуга С.Н. Алфераки в том, что он детально разобрался в хаосе, какой сделали в систематизации гусей современные западноевропейские и русские орнитологи».
ФОТО ИЗ АРХИВА МИХАИЛА БУЛГАКОВА
Последней — лебединой, а точнее сказать утиной, песней С.Н. Алфераки стала книга «Очерки утиных охот» (тир. 1250 экз.), изданная в 1911 году журналом «Наша охота».
В этой солидной и исчерпывающей работе многоопытный автор, используя свои собственные наблюдения и многочисленные источники, подробно рассказал о семнадцати способах охоты на уток всех пород.
После начала Первой мировой войны охотничье дело в России, как и сама охота, скукожились до размеров, присущих военному времени. Алфераки к тому же был уже немолод и страдал из-за глазной болезни, а после революции 17-го года жизнь его быстро покатилась под откос. Скончался он в 1918 (1919?) году в Петрограде.
Теперь, после знакомства с личностью С.Н. Алфераки и его научными трудами, настала пора хотя бы вкратце рассказать о самой рукописной книге из собрания П.Н. Гусева.
Усидчивое ее изучение еще ждет пытливого исследователя, но уже беглое знакомство с «Дневником» позволило сделать несколько открытий, касающихся не только подробностей биографии Алфераки, но и особенностей его творческой кухни или научно-исследовательской лаборатории.
Книга-дневник представляет собой необрезанный блок из семи сброшюрованных тетрадей разного размера и толщины. Блок заключен в нарядный полукожаный переплет с золотым тиснением на корешке и по бордюру на углах крышек.
Общий объем «Дневника», несмотря на незаполненные страницы в конце некоторых тетрадей, довольно внушительный, более пятисот страниц плюс несколько отдельных листов, не подшитых к блоку.
Поражают хронологические рамки «Дневника»: 1866–1916 гг., то есть ровно полвека, хотя после 1900 года записи носят эпизодический характер и почти не содержат подробных таблиц.
Надо отметить, что с возрастом четкий почерк Алфераки сильно изменился и полная расшифровка текста потребует значительного времени.
ФОТО ИЗ АРХИВА МИХАИЛА БУЛГАКОВА
Основной корпус «Дневника» до 1900 года составляют аккуратно разграфленные таблицы с указанием даты, видов и количества добытой дичи, участников охоты, собак и памятных особенностей той или иной охоты.
Трогательно выглядит самая первая запись, сделанная рукой юного охотника: «1866г., 29 июня — первый день моей охоты, когда я убил первую птицу-дичь травника» (кулика. — Ред.).
На следующей странице сделана поздняя вклейка со сводкой всех трофеев за период с 1866 г. по 1900 г.
Судя по тому, сколько в перечне пернатой мелочи (бекасы, дупеля, гаршнепы и т.д.), Сергей Алфераки был первоклассным стрелком. К примеру, в графе «Бекасы» за 1885 год числится 740 (!) птиц.
Самый неожиданный и поразительный факт, открывшийся при знакомстве с содержанием «Дневника», заключается в том, что знаменитый охотник и автор фундаментальных трудов по биологии диких гусей и уток не был, в общепринятом охотничьем понимании, гусятником и утятником.
Достаточно сказать, что к 1900 году, то есть ко времени выхода в свет книги «Гуси России», в послужном списке ее автора числилось всего-навсего 10 добытых им гусей. За 35 лет охоты! И это при том что его друзья били порой по десятку гусей за одну вылазку в охотничьи угодья.
К тому же в сводке есть 9 дроф, а эту птицу добыть стократ сложнее, чем заурядного во все времена гуся.
Ничтожная цифра в графе «Гуси» алфераковского «Дневника» труднообъяснима, поскольку рядом с ней фигурируют сотни и даже тысячи других видов пернатой дичи, побывавшей в объемистом ягдташе Алфераки.
Возможно, секрет кроется в том, что он обожал классическую охоту с легавой собакой, а на гусиной охоте она практически не используется.
Между прочим, о том, какое огромное значение Алфераки придавал охотничьим собакам, говорит родословная его пойнтера Мисс II, составленная и вычерченная по всем генеалогическим правилам.
ФОТО ИЗ АРХИВА МИХАИЛА БУЛГАКОВА
Некоторые детали дневниковых записей открывают нам черты характера Алфераки и его взгляды на любительскую охоту. Например, в возрасте 50 лет, после очередной охоты с высокопоставленными друзьями, он разразился восклицаниями:
«Благоустроенная охота! Довольно с меня! Я решил больше так не охотиться».
Скорее всего, он не сдержал свое обещание, потому что вряд ли смог бы отказаться от приглашений высоких особ из многочисленной царской семьи.
Но важно то, что и в крепких годах душа его оставалась преданной охоте вольной, а не стесненной присутствием не всегда приятных ему спутников или заорганизованностью, когда в загоны и вольеры зверей и дичь сгоняли
на убой.
Остается только гадать, каким образом холодная, трезвая расчетливость при составлении бесчисленного множества таблиц, сводок и графиков сопрягалась в Алфераки с охотничьей страстью, когда все решал мгновенный, не терпящий размышлений выстрел.
ФОТО ИЗ АРХИВА МИХАИЛА БУЛГАКОВА
Несомненный интерес представляет полный перечень публикаций Алфераки в периодической печати в конце «Дневника».
Самая первая заметка «Пролеты дупеля в устьях Дона» была опубликована Л.П. Сабанеевым в ноябрьском номере «Природа и охота» за 1878 г., а общий «Список статей и заметок охотничьего содержания», написанных рукой Алфераки, насчитывает более сотни публикаций.
В советские годы об Алфераки забыли прочно и надолго, его имя было известно лишь специалистам — энтомологам и орнитологам и узкому кругу собирателей редких книг.
Но если вернуться к рассуждениям о судьбе книг, то как не вспомнить о чертовщине и знаменитой фразе Воланда: «Рукописи не горят!» из романа «Мастер и Маргарита».
Где, в каких краях или подземельях обретался «Дневник» Алфераки целое столетие? Пока что в журнале «Охота для всех» (1919 г., №№ 8–12), издававшемся в холодном и голодном Петрограде, удалось обнаружить крохотную заметку всего в несколько жалких слов о том, что «Петроградский союз охотников приобрел часть весьма ценной специальной библиотеки после смерти С.Н. Алфераки».
Неизвестно, был ли в этой «части» алфераковский «Дневник охоты», но уже в 1920–1930-х гг. многие книги из библиотеки Петроградского союза охотников были запущены в букинистическую торговлю.
Есть надежда, что новый владелец удивительной рукописи-памятника П.Н. Гусев найдет способ познакомить с содержанием «Дневника» С.Н. Алфераки не только ученых мужей и биографов, но и любителей охотничьей литературы, и продлит его судьбу для будущих поколений российских охотников.
