В нашей местности большое количество кормовых полей, которые предпочитает гусь. Поколесив по предполагаемому району проведения охоты, я увидел удручающую картину: на всех перспективных полях народ уже копал ямы и маскировал построенные скрадки
Упорство и желание поохотиться не дало опустить руки, и мы с моим другом, заядлым охотником Иваном Захаровым, продолжили поиски. Так как кормовые поля были оккупированы другими охотниками, мы решили проехать и разведать обстановку на заливных лугах.
Приехав на место, мы ахнули. Небольшая речка Рязанской области разлилась, словно море. Перед нами открылись живописные просторы, залитые водой, и мы любовались этими красотами. Подойдя поближе к воде, достали бинокли и начали разглядывать весенние пейзажи, подаренные нам матушкой-природой. Изобилие чирков-трескунков, свиязи, хохлатой чернети, различных нырковых уток и небольшие стаи пролетающих белолобых гусей с их незабываемым гоготанием, голоса чаек — все манило нас словно магнитом, и было решено остаться здесь. Присмотрев пару перспективных островков среди глади воды, мы приступили к строительству скрадка.
Обтянули колья мешковиной и маскировочными сетями, прикрыли ветками и сухим сеном, обустроив скрадок таким образом, чтобы он напоминал куст.
К сожалению, на открытие, на утреннюю зорю попасть не удалось в силу определенных обстоятельств, но что ни делает Бог, все к лучшему.
Приехав к месту охоты на вечерку, я первым делом выставил чучела, замаскировал машину, взял все нееобходимое и пошел к скрадку. Гусь начал тянуть примерно с половины седьмого вечера, преимущественно белолобый.
Через час моего пребывания в скрадке вдруг за спиной послышалось гоготание. Я начал играть в духовой манок, который служит мне верой и правдой уже третий год. Манком я пытался подражать звукам пролетающих гусей. Голос белолобых — это обычное для гусей гоготание, но более звонкое и выше тоном, чем у серого гуся и гуменника. Гуси издавали так называемые двойные йодли, что означает их желание сесть к какой-нибудь стае. На их йодль я отвечал своим йодлем из духового манка и вдруг увидел, как над скрадком летят три белолобых гуся, вертят шеями в разные стороны, чтобы распознать, разглядеть, а не подготовили им обманку.
Гуси были еще высоко для выстрела, но начиналось самое интересное. Отлетев примерно метров на сто, они начали кружить, определяя степень опасности. Они сделали надо мной два круга, немного снизились, но дистанция была не для выстрела, да и, видно, это были уже обстрелянные белолобики. Я работал манком, воспроизводя гусиную песню. И немного фальшивил. Сердце охотника трепетало от ожидания выстрела, но я старался убирать эмоции и делать все правильно.
Всего гуси сделали четыре круга. На последнем они снизились на приемлемую дистанцию для стрельбы. Может, подлетят еще ближе? Но решил не медлить и принял решение стрелять…
Первым выстрелом я промахнулся, но после второго чисто битый белолоб упал на мокрую луговину. Брызги воды разлетались в разные стороны от падения гуся. Трофей взят!
Подобрав птицу, я отметил, что это матерый гусь, непривычно тяжелый для белолобого, с яркими оранжевыми лапами, его могучую грудь украшала шикарная «тельняшка».
Не прошло и двадцати минут, как невдалеке я услышал знакомое ка-га. По голосу я понял, что это молодой гусь, и начал выдавать манком все те же йодли, правда, на этот раз тройные: гусь был ближе, чем предыдущие «товарищи», и менее осторожный. Сделав пару кругов надо мной и над моей присадой, он зашел над скрадком и был бит первым же выстрелом.
Счастью охотника в тот день не было предела. У костра вспомнилось и снаряжение патронов, и перебирание гусиных чучел, и тренировки на манке, и строительство шалаша с другом, и дорога до места охоты. В такие моменты понимаешь, что не зря живешь на белом свете, что выбрал правильную дорогу, став охотником.
На ум сразу приходят слова великого русского писателя, классика, страстного любителя охоты и заводчика легавых собак И.С. Тургенева: «Все в этой жизни прах и суета, кроме охоты!»
