Первые мои воспоминания о Первомае — середина 60-х. Отец сажал меня к себе на «загривок», и в дружной колонне демонстрантов мы шли по городу.
Сверху все было видно.
В руке у меня была пластмассовая дудка, в которую я время от времени дул изо всех сил, пытаясь заглушить репродукторы, из которых лилась громкая бодрая музыка — «Нам ли стоять на месте, в своих дерзаниях всегда мы правы».
После демонстрации батя ссаживал меня с плеч и шел пить пиво в пивнушку в городском парке, прозванную «Паруса» за большие зонтики, которыми был укрыт каждый небольшой высокий круглый столик, а я стоял рядом.
Пивнушка была стоячая, я смотрел снизу на несколько больших граненых кружек с пивом на столике и недоумевал, как батя может выпить столько?
Чтобы я не скучал, отец покупал мне мороженое. Либо фруктово-ягодное за 7 копеек, либо эскимо за 11, а иногда и «Ленинградское» за 22 копейки и давал несколько монет по 3 копейки, и я добегал до аппарата с газировкой, ополаскивал стакан, в том же аппарате, и пил газировку с малиновым сиропом. И стакан был всегда на месте.
…Прошло десятилетие. Середина и конец 70-х. Уже я сам, сначала со школьными, а потом и с институтскими друзьями, шагал на демонстрации, несколько раз по Красной площади, нес портрет члена политбюро Щербицкого (или Суслова.. сейчас не помню), и мне с трибуны Мавзолея махал приветственно рукой САМ дорогой Леонид Ильич.
Потом мы с друзьями шли в любимую институтскую пивнушку на «Ухтомку», где стояли такие же столики, как много лет назад, только без зонтиков, и те же кружки пива мне не казались уже такими огромными. Как было здорово!
Спустя время — 83-й, 84-й и 85-й год под вой ветра и сугробы под крыши домов я уже встречал на Чукотке, в армии, проходя строем мимо командования своей части.
А Первомай 1986 года запомнился тем, что народ радовался, не ведая, что в это время в Чернобыле взорвался реактор и погибли люди; ну а в 90-м все это торжество вообще приказало долго жить.
И понеслось: талоны, карточками на табак, водку, ваучеры, перекличка с номерком на покупку стиральной машины, безработица… Веселье прошлых Первомаев как-то сошло на нет.
Прошли и эти смутные времена, минуло еще десять лет — начало 2000-х. Первомай — лишний выходной, все — на дачи и огороды. Тогда еще своим огородом я не обзавелся, хотя и перешагнул четвертый десяток.
Зато мы ездили с женой к тестю, только что вышедшему тогда на пенсию и за труды получившему кусок земли в деревне, где они с тещей и жили. Там мы и встречали праздник.
Пару слов про моего тестя мне просто необходимо сказать. Именно благодаря ему я стал автомобилистом.
В еще смутные времена он, работая на БМРТ (большой морозильный рыболовный траулер) в Таллиннском порту, привез мне из рейса в подарок купленный в Гамбурге видавший виды «Датсун» с шестицилиндровым рядным двигателем. Обошелся он ему там в триста долларов, и привез же на своем БМРТ сюда.
Прошло время, машина, которую привез мне тесть, давно развалилась, и я поменял уже штук пять машин, и тут Федорычу попался на глаза старый ГАЗ 69 — «Козел», древний, как сам тесть, ну а если и не такой древний, то как минимум старше меня, это точно. Наверное, года 57-58-го выпуска. Загорелся Федорыч.
Машина в деревне нужна. Грязи по пояс будет, картошку надо привести с огорода, да мало ли дел по хозяйству… Номеров нет, да и зачем они, если на асфальт не выезжать. Вспомнил я тут, что долг платежом красен, и помог ему с приобретением.
Примерно столько же этот «Козел» и потянул, как роскошный, по тем временам, «Датсун».
Очередной Первомай приехали встречать к тестю. Хорошо посидели, Федорыч немного выпил, да и много ли надо худощавому, уже немолодому мужичку. «Повело» его немного, а тут, как нарочно, праздничная певромайская погода испортилась, нанесло тучки холодным, еще и вечерним ветерком, заморосил дождь.
— Поехали домой, — предложил Федорыч, слегка пошатываясь.
Теща запричитала про недопустимое количество алкоголя в крови своего супруга.
— Нет проблем, — сказал я, — всех довезу! По коням!
Сел за руль и с удивлением обнаружил, что ключа зажигания нет в принципе. Пассажирского сиденья справа от водителя не было, поэтому все сели сзади: теща, тесть, жена. Сползли с горы, машину кидало по глине, передачи включались только с перевыжимом сцепления, дворников не было.
Дождик усиливался. Дорога к дому лежала через бетонную дамбу, рассекающую пополам большой пруд. Это любимое место рыбаков, сидящих внизу у дамбы практически в любую погоду.
Вот и сейчас, на довольно узкой дороге через дамбу стояло несколько машин, одна из которых отличалась своими внушительными размерами. Черный «Сабурбан» мешал мне проехать, «Козел» подпрыгивал на стыках бетонных плит, выложенных по дамбе.
Пришлось вывернуть руль вправо, чтобы объехать джип, довольно близко подъехав к краю дамбы.
«Вот гад», — подумал я про водителя «Сабурбана». «Не мог подвинуться, встал враскорячку, не проехать». Короче, плохо подумал. Как потом оказалось, не зря.
— Стой! — сказал мне тесть и показал рукой на идущего рядом мужичка, которого дождь застал по дороге.
— Это наш сосед, подвезем, а то промокнет, — скомандовал мне Федорыч.
Я остановился. Сосед залез, сел справа от меня, прямо на дно «Козла», сиденья-то нет и сзади уже комплект пассажиров.
— Лучше плохо ехать, чем хорошо идти, — изрек сосед и поблагодарил тестя.
— Трогай! — сказал тесть, и я тронулся с места.
Объезжая джип, я снова вывернул колеса, теперь уже назад влево, чтобы машина снова встала на середину узкой дороги через дамбу. В этот момент передние колеса «Козла» попадают в широкий стык между плитами, машина подпрыгивает, и моему изумлению нет предела. У меня в руках остается… руль! Вернее баранка, отделившаяся от рулевой колонки.
Доля секунды на замешательство по поводу случившегося, и я судорожно пытаюсь надеть руль на шкив, состоящий из множества мелких «звездочек». Неудачно — раз, два, три. Повернутые колеса тянут машину к краю дамбы под откос. Увидев, что сейчас машина покатится вниз в озеро, бросаю попытки надеть руль и нажимаю на тормоз. Спасение?!
Каково же было мое удивление, когда педаль тормоза практически упала в пол. Передние колеса уже скатились под откос. Еще пара судорожных и безуспешных качков педали тормоза и машина, набирая скорость, несется вниз под откос к воде.
— Берегись! — ору я сидящим внизу ко мне спиной рыбакам. Они лениво поворачивают головы в мою сторону. «Козел» со свистом пролетает между ними и вонзается острым клювом капота в гладь озера.
Не успел я досчитать до пяти, и дырявая, как решето, машина уходит под воду. Выпрыгиваю через водительскую дверцу (она без стекла у «Козла»), отмечаю боковым зрением выплывающего справа соседа. Все-таки он намок, подумал я. От судьбы не уйдешь.
И в это время увидел сидящей на заднем сиденье безумные глаза своей жены. Заднюю дверцу с ее стороны заклинило, а вода уже подходила под крышу. Я быстро выломал заднее стекло у двери, слава богу, все было гнилое.
Дернул жену за шиворот, и она благополучно поплыла к берегу. Тесть с тещей тоже барахтались в первомайской водичке с противоположной стороны и уже почти добрались до берега.
[img=34355
Картина Репина «Приплыли» (хотя такой и нет), но все приплыли к берегу. Сосед, зло матерясь, угрюмо побрел в деревню, жена плакала, теща причитала. Федорыч сразу протрезвел и молчал. Я хотел запустить в него баранкой, но вспомнил, что бросил ее в машине, когда «Козел» начал тонуть.
— Я тебя забыл предупредить, руль «наживлен», тормозов нет, правда, но если часто качать педаль, то схватывают, — потупив взор, сказал тесть.
Самое удивительное, что ни один рыбак не дернулся нас спасать, а самый ближний к нам невозмутимо, со знанием дела заметил, когда я выплыл:
— Вам повезло, что тут упали, метров пять влево, и там гораздо глубже. Труднее машину доставать.
— А ведь и правда, надо машину доставать, — сказал я, приходя в себя потихоньку.
Делать нечего, окинув взглядом стоящие на дамбе машины, понял, что вытащит нас только «Сабурбан».
— Мужик, помоги машину вытащить, — попросил я водителя.
— Да пошел ты… — и он сказал, куда мне направиться. — Нажрутся, а потом их вытаскивай.
Я уже было собрался уходить, как неожиданно услышал женский голос:
— Ты чего, охренел, что ли?! Люди в беду попали, а ты!.. — говорила молодая женщина мужику, пославшему меня, как потом оказалось — его жена.
За что по прошествии лет большое ей человеческое спасибо. Тогда, в горячке, по-моему, поблагодарить я ее не успел.
Мужик проворчал что-то себе под нос и пошел к машине. Тесть поплыл, нырнул и из воды уже показался довольный, с концом троса в руках, а другой конец умело прицепил уже под водой к фаркопу «Козла».
«Сабурбан» аккуратно съехал по бетонному откосу, зацепил трос и начал буксовать.
«Елки-палки, — догадался я, — «Козел»-то на скорости». Я шагнул в воду, нырнул, с трудом в мутной воде на ощупь вплыл в кабину и снял со скорости машину, удивившись про себя, какой у меня шустрый тесть — под водой нашел трос и зацепил его за фаркоп.
«Сабурбан» еще раз дернул, и процесс пошел.
Через минуту «Козел» стоял на верху дамбы и обтекал. Вместе с ним обтекали и мы. Затем с тестем сходили домой, переоделись в сухое, вернулись, слили воду из картера, просушили свечи и трамблер, и через несколько часов машина своим ходом добралась до дома. «Вот это техника!!!» — подумал я.
После этой истории тесть руль приварил к рулевой колонке намертво.
Минуло еще десять лет. «Козел» до сего дня служит Федорычу, дай бог ему здоровья, верой и правдой. Но с тех пор в нашей семье традиция — Первомай мы встречаем у тестя!
