Сразу после встречи Нового года это событие в дачном поселке Ушаково, что в нашей Калининградской области, и произошло.
Занятый подготовкой к праздничному застолью, а позже и самими гостями, один мой хороший знакомый и отменный пчеловод Николай в суете приближавшегося праздника позабыл закрыть на ночь сарайчик с единственными пятью курами. Хотя и кормом, и водой с вечера еще сполна последних обеспечил.
А где-то среди ночи уже во дворике его дачного домика громко залаял пес. Выглянул хозяин в окошко, но… никого не видно…
— На случайных прохожих, верно, мой Трезорка лает! — решил тогда Николай, не пожелав уже в другой раз подниматься с постели и выходить на сигнал своего «сторожа» во двор.
Только утром отправился хозяин к своим несушкам, чтобы задать корм. Но тут его ожидало огромное потрясение или даже шок! Ведь обнаружил он в своем сарайчике следы жуткого «беспредела»! Везде вокруг было теперь белым бело от куриного пуха и пера, а пять его кур валялись задавленными на полу. В гордом одиночестве прохаживался по сарайчику один только петух.
Первой мыслью хозяина было, что несушки стали жертвой хорька. Но эту версию он сразу же отбросил. Ведь в поселке ранее такого не случалось. По крайней мере никто из селян на то никогда и не жаловался. Да и следы вокруг на снегу были не такие уж маленькие…
Пошел он по одному следу, что вел за сарайчик, а потом и далее в огород, и неожиданно наткнулся на пушистого дымчатого зверька. Как оказалось, в его силки, расставленные возле одной яблони против набега зайцев, неожиданно попалась редкая для этих мест гостья… голубая норка! Одна из тех, которых разводят и выращивают в их поселке на местной звероферме.
По-видимому, и там обслуга, спеша на праздник, что-то не закрыла или недоглядела. Ценой же халатности последних было то, что Николай лишился теперь сразу всех своих несушек!
Ну, роковое, видимо, стечение обстоятельств! Что тут поделаешь?.. К тому же, еще одной проблемой стало больше. Ведь что ему с тем живым меховым «трофеем» делать, он решительно не знал.
Наконец, решение-таки он принял. Посадив хищную зверушку в мешок, отправился Николай с живым «вещдоком» на разборки к звероводам, дабы истребовать возмещение ущерба…
Ага, как бы не так! Там его тогда, во-первых, вовсе и не ждали! Не говоря уже о том, чтобы за ущерб деньги заплатить.
— Начальство должно этот вопрос решать, а не мы, рядовые служащие! — ответила ему за всех на его претензии одна работница. Короче, волокита эта затянулась.
— Решают ситуацию мою по сей день, — делился Николай со мной впоследствии своими перипетиями (в суд он подавать не стал, не в его характере сутяжничать…).
И вот мы по сей день думаем, куда бы этот живой «воротник» пристроить или кому продать, чтобы на вырученные деньги новых кур купить.
Пока же, с его слов, его внучата выгуливают того зверька по поселку на поводке, как собачку. Норка ведь пообвыкла и хотя ручной пока не стала, но делать это позволяет.
Естественно, будоражат малыши тем выходом «в свет» всех поселковых псов, вызывая также одновременно некую оторопь и настоящее изумление, а может, даже зависть у отдельных односельчан.
Последние же, кажется, до сих пор все спорят между собой: а равноценный ли вышел тот обмен: «отдать» пять кур за одну-единственную норку, пусть даже и «голубую»?
