Устало перешагнув порог в избу после долгой дороги, я первым делом сдернул с плеч рюкзак и прилег на диван. Собака жадно и шумно лакает воду из плошки. Августовская погода согревает и утомляет одновременно. Моя изба окнами смотрит на запад и север, поэтому в горнице в жару комфортно и прохладно.
фото: Семина Михаила
Едва я начал разбирать содержимое рюкзака, как снаружи с крыльца послышались гулкие шаги.
В избу ввалился, тяжело дыша, сосед Евгений в камуфляже.
— Здорово. Бери собаку, и пошли искать подранка. Вчера я возвращался с обхода на поле за деревней и стрелял косача. Он плюхнулся посреди поля, но я его не нашел… Были сумерки уже. Негоже его лисе отдавать. Ждал твоего прихода с собакой как манны небесной, — хохотнул
Женька.
Что ж, надо выручать соседа.
— Бери ружье и выходи на околицу. — Сосед умчался к себе в дом, грохоча берцами.
Моя Берта, ирландский сеттер, в свои три года уже имеет опыт поиска птицы, выучку и послушание. Неукротимой прыти в ней столько, что хватит отутюжить десять полей поиска, что за околицей, и еще останется.
Я не стал переодеваться с дороги и вышел следом.
Ласточки со своими слетышами облюбовали провода около дома. Они громко чирикают, покачиваются туда-сюда, ловя встречный ветерок. Ветер есть, значит и поиск собаки будет
рабочим.
Сосед уже дежурит за старым плетнем от заросшего огорода соседней избушки. Ну, пошли искать.
Высокая трава на зарастающем поле уже полегла. Там и сям кучкуются сколки ивняка и ольхи. Неплохое укрытие тетереву от ястреба. Посередине поля подозрительно торчит одинокая елочка, широкая и низкая, как шатер.
— Где ты его стрелял?
— Здесь, — Евгений рукой обрисовал зону поиска.
Я завел собаку на ветер шагов за пятьдесят и запустил ее в поиск. На левом рукаве челнока собака осеклась и потянула. Затем встала.
— Женёк, не зевай!
После посыла собаке из ивняка, кряхтя, поднялся и запетлял в деревьях рыжий вальдшнеп. Женя опустил ружье — не время еще, пусть жирка подкопит.
Берта подняла голову и стремительно сквозанула к елке. Она уже стоит у края юбки нижних веток.
— Дай! — собака оббежала елку, не в силах протиснуться меж густыми ветвями, и снова застыла.
— Жень, он здесь, крыло волочит — нелетучий. Давай мы с тобой топнем в куст с противоположной стороны, петух ломанется к собаке, и она его прихватит.
Сказано — сделано. И вот уже Берта держит в пасти петуха — тетерева, в азарте вращая глазами.
— Не нынешний. Года два ему будет, — констатировал Евгений, взвешивая рукой трофей. — Ну пойдем, царапнем за трофей, — он, довольный результатом, широко улыбнулся.
— Жень, ну мы же до двенадцати ни-ни!
— Ну хорошо, заходи в 12.01. Со своим свежим огурчиком, коли уж ты нынче огорода не раскопал.
Я свистнул собаке и пошел к дому. Берта добежала до сидячих ласточек и принялась подрыгивать к ним с лаем.
— Дурища! Тебе уже почти четыре года, а никакой серьезности в поступках. Ты же рабочая собака! Стыдно!
Я укоряю собаку в вольности, а в душе теплится мысль о ее нужности и важности для владельца. Без нее охота теряет результативность. Лет пять назад, на этом же поле, я стрелял косача, подранил и не нашел… Собаки тогда у меня не было.
