Весна навалилась как-то сразу, раскраснелась алыми хрустящими утренниками, почти жаркими днями, залитыми солнцем и наполненными переливами и звоном весенних птах. Приходящие долгие дожди с мелкой моросью только ускоряют приход весны, съедая грязные сугробы и утончая лед на реках. И уже местами в протоках Чебоксарского водохранилища чернеют промоины или стерегут торопливых рыболовов под внешне надежной корочкой льда и наста, как настоящие ловушки. Иногда такие ловушки располагаются прямо под тропой, хоженой-перехоженой и на вид твердой. Шагни туда, и – купаться в ледяной воде… Плавали, знаем…
Фото автора
И хотя зима возвращалась на днях со снежными зарядами и морозцем, все равно становится ясно, что это, наверное, закрытие сезона. Хотя… Мы ведь такие, скажут, мол, поехали, сорога берет – во!.. Руки рассказчика при этом хоть веревкой связывай, а лукавая физиономия, медная от солнца, будет расплываться в фанатичной улыбке. И сдашься ведь, а потом будешь лавировать на кристаллическом льду между черными дырами с бегущей в них водой. А там уже видны окуньки, резвящиеся у старых топляков. Самому бы топляком не стать…
Где и как закрывать сезон, пока не решил. Но обычно на дальнюю рыбалку еду с живцом, если выезд планируется однодневный. Там не всегда успеешь надергать мелочи и расставить жерлицы. Тем более что сейчас мелкая рыбешка и на Волге, бывает, осторожней крупняка. Видимо, знает себе цену и спрос на себя в качестве живца… Покупать в магазине не хотелось. Как-то неловко… Да и живец в магазине, как я заметил по прошлой рыбалке, какой-то странный. Плотвички вытянутые, почему-то с шороховатой чешуей, как в период нереста. Но дело даже не во внешнем виде. Поставленные на глубину семь метров живцы через довольно короткое время оказались в большинстве своем снулые. Продавец рыболовного магазина объяснил это тем, что в этот период толстого льда и нехватки кислорода рыбки не выживают на глубине. Объяснение вполне допустимое, но при этом местные сорожки такого же размера чувствуют себя на глубине 6-7 метров вполне комфортно и выживают после дня рыбалки до следующего раза, если их поместить под лед в дырявом самодельном кане из пластиковой бутылки. И даже снятые с крючков жерлиц и унесенные домой в нормальном уже ведерном кане, на следующий день сорожки вновь бойко шныряли на тройниках. По всей видимости, магазинный живец был пойман в каком-нибудь мелком деревенском пруду при помощи подъемника или другой снасти. И, понятно, условия речного водохранилища для них непривычны и враждебны, особенно на глубине.
Итак, поиски живца я сегодня намереваюсь начать на нашей ближней речке, причем там, где не видно обычно ни одного рыболова. Это я объяснял нашей рыбацкой привычкой искать рыбу где-нибудь в тридевятом царстве по схеме «чем дальше, тем рыбы больше и она там обязательно крупная». Иногда это оказывается правильной схемой, а иногда рыбья тропа находится буквально под боком.
По прошлым походам на нашу малую речку понял, что малая-то она малая, но течение в реке местами такое, что нельзя дно найти с массивным чертом или гвоздешариком, предназначенным для Волги. Поэтому готовлю секретное оружие в виде сетки-авоськи для многодневной привады, куда намереваюсь поместить «салапинскую кашу» вперемешку с зимней черной прикормкой «Чемпион. Дунаев». И тогда мое место, до которого от дома – пятнадцать минут ходьбы, станет уловистой точкой, причем на пустынном участке реки, который рыболовы обходят и направляются в сторону мест, известных как «водозабор», «устье Ошлы», «пионерлагерь». Типа самый умный, всех обставлю да в полном одиночестве, так приятном для меня…
«Орудием убийства» была выбрана зимняя удочка Kola фирмы Akara, с открытой катушкой и ножками-опорами, на концах которых прикреплены острые штырьки для установки на гладком льду. Удочку я оснастил как донку, где над грузилом-грушкой привязан отводной поводок. Такую снасть не будет тащить течением, а на сильной струе донка может стать чем-то вроде «покатка», «шарика», «дурилки», то есть ходовой донкой.
Все было осуществлено по плану. Не по плану было только полное отсутствие какой-либо живности подо льдом. Даже ерши не клевали. Причем если на прошедшей рыбалке у пионерлагеря сорожки с ладошку весело клевали на хлеб, то здесь хлеб, манная болтушка, тесто красного цвета с ванилью, мотыль и опарыш не вызвали никакого интереса у подводных обитателей, если тут вообще что-то обитало подо льдом… На эту мысль меня навела бетонная труба, выходящая в реку. Проследив ее путь по пути домой, понял, что она являлась продолжением канавы рядом с автозаправкой… Какая же рыба будет обитать рядом с бензиновой клоакой?
Но домой идти раздумал, негоже несолоно хлебавши возвращаться, не испытав все возможности. А была возможность проверить еще одно место. Это тот самый песчаный бережок далеко выше по течению, где ловил я летом на фидер увесистых подлещиков и плотву. Но сейчас туда путь лежит через заснеженный еще лес или по лугам кружным путем, где я уже пробил не так давно лыжню новыми широкими лыжами. Только лыж-то у меня сегодня нет с собой…
Выручил морозец, который грянул накануне и схватил настом путь к моему бережку. И к своему месту я шел как по грунтовой дороге. (Забегая вперед, скажу, что после дня веселого солнца, шальных ветров и плюсовой температуры возвращаться пришлось по сырой каше, проваливающейся под ногами. Прокляв такие походы, решил без лыж больше не ходить в луга и леса, даже если с утра под ногами был твердый снег. Весна есть весна. И все меняется очень быстро.)
Но до бережка я не дошел, а повернул к довольно широкому плесу, который давно привлекал меня, все хотелось его разведать. Мне казалось, что это глубокая яма, вырытая течением реки на крутом повороте. Но все было не так. Вырыть-то река вырыла что-то вроде залива, но ямы здесь не оказалось. Везде только 2-2,5 метра глубины. Но все равно место было привлекательным тем, что сильная речная струя била в лежащий поперек завал из деревьев, явно сваленных бобрами. А в заливе вода кружила в обратном течении.
Я сразу пробурил две лунки у торчащих из воды ветвей дерева, которое, видимо, оказалось в реке после того, как течение размыло берег. За ветвями струи разбивались, образуя неровные вихревые потоки. И получалось, что лунки находились на границе ровного сильного течения и относительно медленной воды, а дальше, в заливе, как уже говорилось, река кружила в обратном течении. В одну лунку выше по течению я опустил сетку с прикормкой, а у другой поставил донку. Так… Для разведки. Сидеть у донки не собирался, поскольку не рассчитывал на довольно мелком месте поймать что-то крупное. К тому же мне нужен был живец, а его я собирался поискать в заливе с обратным течением, на двух метрах глубины.
Тут тоже пробурил пару лунок, подбросил туда шары прикормки. Установил у одной лунки зимнюю удочку, устроенную по-летнему, где крючок-заглотыш был привязан ниже грузила. А другая удочка была оснащена маленькой вольфрамовой серебряной мормышкой. На удочку с крючком насадил катыш хлеба, а на мормышку – мотыля.
Клевать начало беспрестанно. Рыба не стала дожидаться, пока запах прикормки разойдется окрест. Но теребило явно что-то мелкое, причем только на мотыля, хотя ожидался спрос на хлеб, по крайней мере у местной сорожки. Но она, видимо, об этом не знала и поэтому жадно хватала на мотыля. Вот только поймать ее было трудно на мормышку. Брала плотва только на неподвижную приманку и очень неверно, хотя и активно. И причина неверного клева крылась, конечно же, в размере рыбок. Из десятка пойманных плотвичек лишь три-четыре штучки отправлялись в кан, остальные – в лунку за спиной, специально пробуренную для этой цели. Кроме плотвичек попадались и ельцы, которые мне были дороже сорожек. Почему-то казалось, что щука будет брать на них более охотно, чем на плотву, видимо, из-за какой-то схожести с пескарями, на которых в один прекрасный март прошлых лет только и были пойманы щуки, причем крупные.
Пришлось переделывать удочку, убрав мормышку и поставив крючок с грузилом. Теперь уже ловил на две удочки, устроенные по-летнему, и только на мотыля. И все время боковым зрением видел какое-то движение… Э-э, да это, оказывается, качается и елозит на льду моя Kola-удочка!.. Подбежав к донке, берусь за неопреновую рукоятку и чувствую тяжесть, явно отличную от веса живцовых сорожек. На крючке сидела плотва уже других кондиций, граммов на 300 весом. Для малой реки – неплохой экземпляр.
Так и ловил я до позднего обеда живцов, временами отвлекаясь на движение удочки-донки, на которую изредка брала увесистая плотва, подъязки, попался даже весенний голавлик. А уходя, установил несколько поставух на налима. Причем пару штук – у противоположного берега, под кустами. Правда, здесь было довольно сильное течение, хотя место для налима подходящее. Еще вызывал сомнение лед… Сразу после верхнего слоя льда, намерзшего за последние морозные дни, вместо слоя основного льда начиналась… вязкая каша.
Утром, прибежав сюда на лыжах, снял пустые поставухи. Налим здесь не брал. Видимо, не было его здесь из-за мелководности места. Но зато в этих двух лунках под кустами начали жадно брать окуньки на золотистый гвоздешарик Александра Зайцева. Именно эту ловлю я считал для себя главной в эти дни, так как, не успев проверить присланные из Нижнего Новгорода гвоздешарики на Волге, наконец-то успешно испытал их здесь. На очередной резкой поклевке добычей стала даже щучка. Но едва разохотился, ожидая очередной поклевки на безмотылку, как пришлось убегать с этой стороны. Верхний слой льда стал рушиться под лучами солнца, а нижний уже тоже не держал. Едва выполз из этого вязкого месива, а когда оглянулся, то увидел, что вся противоположная сторона почернела и вот-вот на месте моих лунок откроется закраина с бегущей водой.
Следующий день на городском водохранилище принес мне пару щук, попавшихся именно на ельцов, но только в этот раз щуки весили не пять килограммов, а два и полтора… Но и такой результат можно было назвать удачным закрытием сезона, наверное, закрытием, если неуемная душа вновь не позовет на такой прекрасный и опасный весенний лед…
