В конце мая — начале лета прошлого года все свободное время я пропадал в лугах. Готовил к первому полю и натаскивал на болотно-луговую дичь своего подросшего щенка, русского охотничьего спаниеля Айтоса. С ним буквально окунулся с головой в природу.
Фото Сергея ФОКИНА
Не будь его, вряд ли бы посчастливилось мне увидеть столько красот и чудес. Наверное, так и остался бы я неотесанным горожанином с заасфальтированной душой. Как и другие, я знал, что есть желтые одуванчики, но только с Айтосом впервые увидел огромные поля, будто застеленные коврами цвета золота, недели через две превратившиеся в чистые белые пуховые покрывала.
Теплый ветерок озорно, резким порывом, вздымал его и, похищая, уносил тысячами белых парашютиков прочь в дальние места. От нежного аромата буйных зарослей дикого шиповника, сплошь покрытого розовым цветом, натурально кружилась голова; а в каменных джунглях люди балдеют только от бензинового угара.
В белоснежных ромашковых полях Айтос делал «свечки», показывая мне, мол, я здесь, вот он я. Мы занимаемся делом, готовимся к открытию охоты, совершенствуемся в мастерстве поиска дичи, тренируемся в подаче в любых условиях. Иногда в пойме Уводи, в густых изумрудно-зеленых травах, попадается нежный благородно-изящный цветок сапфирового окраса: дикий ирис или, по-народному, ласково — касатик. Взгляд не оторвать. Так и любовался бы.
Но в это время Айтос раскручивает по горячему чей-то след. По рисунку, похоже, перепел. Вот-вот будет стремительная подводка. Спешу к нему, чтобы вовремя остановить молодого, азартного спаниеля. Мы еще только учимся…
Лето перевалило за свой экватор и покатилось, хотя и далеко еще, но к осени. У знакомых охотников от явного нетерпения все разговоры сводятся к предстоящему открытию охоты.
Зашел намедни и я в Ковровское общество охотников. Узнать, кто, что, где, как, когда? Тут-то меня Сергей Иванович — наш председатель правления и огорошил: «Через пару недель, перед открытием охоты, будут проводиться районные испытания спаниелей по утке. Вас с Айтосом я уже внес в список!»
От неожиданности я даже заикаться начал: «Так я не знал… Так он у меня не готов, утку не знает… Я с ним только по луговой…» «Ну ничего! Еще целых две недели. С таким псом успеете подготовиться. А если сработаете на диплом, дам путевку на открытие, куда захотите» «Так, а где утки есть?» «На озерах и заводях Клязьмы с Уводью их не сосчитать. Половодье весной хорошее было!» «Да… озадачили…» «Ну, с вашим подходом к делу и с таким толковым спаниелем, уверен, справитесь».
Ну, коли так, теперь вместо лугов-полей на болота-озера. Действительно, выводков с почти летными хлопунцами, а некоторые уже и на крыле, на каждой заводи по два-три. Да только вот проблема: Айтос на них ноль внимания, да и запрещал я ему. И другая проблема есть: Айтос не больно воду любит — после операции не пускал я его, оберегал. Вот он и сторонится ее. Получается, надо пса разворачивать в другую сторону, и срочно.
С задачей приучить к воде и научить плавать я справился быстро. Кое-какие познания остались с детства. Невольно и с некоторым содроганием ныне вспоминается, как радикально тогда все нами решалось. Жили мы в большом дворе. Тогда, после войны, все родители работали на заводе, и мы, пацаны, особенно летом, целыми днями были предоставлены сами себе.
Двор наш застроен лабиринтам дровяных сараев. Полно закоулков и укромных мест. За сараями хорошо — там наш мир. Хочешь, в войну играй, хочешь, в карты: в очко или трынку по копеечке. Да и покурить там, подражая взрослым, спокойно можно — никто не увидит. Но чаще всего, в жару, гурьбой отправлялись на Клязьму. Безнадзорные и бесстрашно-бесшабашные мы купались и ныряли до посинения. Несерьезно воспринимали беспокойство и угрозы родителей. Повторяя за ними, бывало, шутейно кричали друг другу: «Сашка, Вовка! Или — Петька! Утонешь — домой не приходи. Выпорю!»
Клязьма — река быстрая, коварная, с ямами и водоворотами. Нередко случалось, тонули. Но с нами, Бог миловал, за все годы ни одного трагического случая не было. Помогали друг другу, плавать учили. Но как-то «по-зверски». Считалось, что если столкнуть неумеху в воду с плота, на котором бабы белье на реке стирают, сразу научится, выплывет. Да и пацаны для подстраховки рядом, если что — помогут, вытащат. И, что удивительно, никто не утонул. Такое же мнение было и о щенках: надо кинуть в воду, и он сам научится — поплывет.
Теперь, многие годы спустя, я удивляюсь нашей удачливой бесшабашности. Сейчас ни за какие деньги не позволю себе, даже из благих побуждений, поступить так с тем, кто мне доверяет. Айтос доверяет мне. Поэтому я применил другой способ. Взял спаниеля на руки, прижал к себе и вошел по грудь в воду. Присел, намочил его, подержал в руках, давая привыкнуть к новым ощущениям. Медленно отпускаю с рук — пес заработал лапами. Оцарапал немного меня.
Ничего, главное, не испугался, поплыл к берегу. Я, подбадривая, иду рядом. Через минуту повторил прием. Потом отпустил на берег, а сам, решив искупаться, отвернулся и медленно поплыл через протоку один. Через минуту слышу, кто-то фыркает за спиной. Оглянулся — это Айтос рядом плывет. Вот и вся проблема с обучением. Осталось только с утками разобраться…
Это оказалось немного сложнее. Не то, чтобы уток не было. Наоборот, выводки почти на каждой «луже». Их, с подхода, еще издалека видно. Но подберешься к воде — пусто, нет нигде. Нелетный выводок не мог улететь. Они, осторожные, заметив меня, немедленно скрылись, растворились в прибрежных зарослях осоки. И бесполезно с Айтосом месить болотную грязь, вытаптывать траву — поднимает бекаса, каких-то куличков, но уток нет.
Некоторое время спустя этот выводок в полном составе собирается в дальнем углу озера. Я со своим псом повторяю попытку подобраться к ним. Они повторяют свой маневр. Можно ходить весь день и натыкаться то и дело на вопрошающий взгляд помощника: «Что мы тут делаем? И накупались, и в грязи навалялись, и есть уже хочется. Хозяин, скажи, че те надо?»
Понимаю, что Айтос абсолютно не виноват и дело не в чутье, вся проблема лишь в том, что я не показал ему, какой запах надо искать. Более того, все лето тщательно оберегал его от контакта с утками, поэтому он как бы и не замечает их густой, тяжелый запах…
Прошла неделя в попытках войти в контакт с утиным народом на разных озерах и заводях Уводи и Клязьмы. До испытаний осталась всего неделя. Есть, из-за чего расстраиваться. Наконец, спасибо приятель подсказал пустить Айтоса в паре с собакой, уже знающей, что за зверь такой — утка. Другой приятель — охотник из клязьминского городка Вовка Мохов согласился помочь и потратить вечер на меня с Айтосом.
И вот после обеда с ним и его Найдой взялись прочесывать небольшой водоем у Тинской переправы вблизи деревни Глебово. Лайка быстро зацепила след крякового хлопунца, стала преследовать и скоро загнала его из густой осоки под ивовый куст. Начала яриться и облаивать его. Я, чуть не на четвереньках, и за мной Айтос тоже забрались под гущу ракитовых веток.
Вижу, хлопунец забился в нору под сплетением корней куста, и лайка никак не может его достать. Вот и лает, и ярится. По моей просьбе приятель отозвал свою суку. Я же в свою очередь указал рукой Айтосу, где прячется хлопунец, и скомандовал: «Дай!» Молодой спаниель уловил новый для себя запах и под азартные команды «дай-дай!» атаковал неприступное убежище кряквы, пытается разгрызть мешающие корни. Как в басне — «Видит око, да зуб неймет».
От близости добычи, которую не удается достать, пес пришел в еще больший азарт и ярость — от его напора аж куст трясется до последней веточки. Подбадривая, минут десять дал ему понеистовстовать. Затем мягко отозвал, вывел из зарослей и похвалил. Дело было сделано.
В очередной раз убедился, русский охотничий спаниель — смышленый помощник в охоте. В этот день, для проверки, как он усвоил урок, еще пару раз напускал его в места, где замечал утку. Спаниель быстро находил след и начинал преследование. Я его хвалил и уводил в другое место.
…До районных испытаний спаниелей по утке осталось четыре дня. Их можно посвятить повышению стабильности и мастерства. Русский охотничий спаниель с его исключительным чутьем и сообразительностью — лучший помощник на охоте по перу, и не только.
Главное, чтобы хозяин не оказался лентяем и совсем уж бездарным охотником.
