Наконец-то собрался на состязания. Себя показать и других посмотреть. Я стремился туда,
где развеваются флаги свободы! Где царит дух справедливого соперничества, дух командного братства! Иначе и быть не может.
Фото автора.
Заранее «развелся» с женой, иначе никак не вырваться. Детей ради такого случая, взял грех на душу, отправил в «детский дом» к теще. Взял на работе отгул. И, наслаждаясь превосходной погодой, отправился навстречу значимому в жизни каждого увлеченного спаниелиста событию.
Решил я приехать пораньше, чтобы окунуться в природу Подмосковья и надышаться-таки манящим запахом состязаний. Очень рад был тому, что приехал первым. Сразу подошел к И. Аксенову, который был каким-то начальником, и по всему было видно, что решал самые разные вопросы. Аксенов сообщил, что жеребьевка начнется в 23.00.
Я занялся установкой палатки и обустройством пространства вокруг. Собаки и их владельцы медленно, но уверенно прибывали, чтобы составить мне конкуренцию.
Вечерело. Незадолго до начала жеребьевки ко мне подошел Аксенов и предложил встретить А. Тихомирову с И. Ганицким. На мой вопрос о жеребьевке он ответил, что сам вытащит номер за меня.
Я встретил друзей и решил подойти к Аксенову, чтобы узнать, когда мне выступать. Но тот ответил, что забыл исполнить свое обещание… Немного постояв, он предложил подойти на следующий день утром и добавил, что меня отсудят последним.
Я так и сделал. Прождал на окраине луга выступление всех участников и дождался… Подошел Аксенов и сказал, что уже жарко, нужно прийти вечером, и опять последним. Надо отдать должное его честности. Действительно, было жарко, середина июня, однако…
Понимая всю важность события и стараясь быть пунктуальным, я, как и было велено начальником, пришел вечером. Прождал на окраине луга выступление всех участников и дождался.
Подошел Аксенов и сказал, что уже темно, нужно прийти утром. Только самым первым! Последняя фраза особенно приятно тронула мой слух. Вот оно! Свершилось! Первый!
И опять не обошла мое внимание честность Аксенова!
Наступило утро. Что-то мне подсказывало, что если опять у меня сорвется, то вечером уже ничего не будет. И я, стиснув зубы и собрав в кулак силу воли, решительным шагом направился к Аксенову! Или он, или я!
Но, как выяснилось, волновался я зря… Как всегда честный Аксенов одной только фразой: «Я же говорил, что будешь первым», — развеял мои сомнения и неторопливой походкой двинулся в направлении луга молча, только одним своим видом повелевая двигаться за ним.
В самом процессе испытания собаки ничего нового для меня не произошло. Единственно порадовало приличное скопление дичи, и моя Варежка за каких-то 15 минут сработала двух взрослых коростелей и три поршка перепела. Всего и делов-то.
После тайного совещания экспертной комиссии мне объявили приговор, ой нет — диплом третей степени при недостаточном чутье и невысокой степени послушания.
Сразу после меня пригласили следующего участника, но я не пошел в лагерь и посмотрел выступление. Как только собака после подъема птицы пробежала, я думал, что ее снимут. Но, о чудо, как я глубоко ошибся! Вот что значит отсутствие категории по экспертизе!
Подслушал я тайное вече. «В принципе это был прогон, ну почти прогон…» — донеслось до меня как открытие чего-то нового и неизведанного. Вот оно, мастерство экспертизы, о котором я раньше даже не догадывался. Только потом я понял, какую цену мне придется заплатить за мною невольно подслушанную «тайну».
Дело в том, что после возврата мне документа на собаку было авторитетно заявлено, что все жетоны кончились. Я, как дурак без подарка, направился к машине. Какие только мысли ни приходили мне в голову! Их количество не перечесть!
Но вот только две могли быть определены как праведные. Это цена жетона — скорее всего, это эксклюзив ручной работы! И вторая, которая не дает мне покоя до сих пор… Я с ужасом понял, что они (эксперты) догадались, что я подслушал недозволенное, и именно за это лишили меня алиби!
Только наличие жетона могло подтвердить моей жене мое трехдневное участие в состязаниях! Чистосердечное раскаяние и обещание с клятвой на крови бросить — все это навсегда давало мне право на «амнистию».
Я судорожно искал в этом утешение и успокоение. Только семья является для меня опорой в жизни и главным ориентиром! И только одного ответа, несущего хоть какой-то здравый смысл, я не нахожу до сих пор. Это ответ на вопрос моего собственного отображения в зеркале: «Ну и кого и на что ты променял?»
