Советские «типовые правила». Обсуждая непростую проблему подготовки проекта современных «типовых правил» охоты в Российской Федерации следует сразу оговориться, что само это понятие из недавнего советского прошлого. Каковы слагаемые понятия «типовые правила»?
фото: Антона Журавкова
Во-первых, это «продукт» отраслевого и вертикально интегрированного устройства охотничьего хозяйства (на уровне «министерства охоты»), во-вторых, такой всероссийской общественной организации охотников-любителей, которая, в своей основе опиралась на так называемый «демократический централизм», иными словами, на подчинение меньшинства большинству и, в силу этого, на системном уровне, так же была вертикально интегрированной организацией обильно «орошаемой» профсоюзными деньгами (условно назовем эту организацию «министерством» охотников).
В-третьих, это, несомненно, результат тесного, на системном уровне, взаимодействия этих структур. К этому следует добавить, что и та и другая структура функционировала на плановой основе.
Не лишнем будет указать и на то, что эта конструкция работала и давала 1% ВВП той богатой Большой России, экономика которой была второй в мире. Крайне важно, что структура самого этого российского «министерства охоты» и его ведомственной науки выстраивалась десятилетиями хорошо зарекомендовавшим себя методом «проб и ошибок».
Иными словами, эта структура была адекватна реалиям: социально-экономическим, идеологическим, ментальным и состоянию самой передовой охотничьей науки.
А охотнадзор, учитывая наличие «вертикали» и некоторую независимость от местных элит и, оценивая его по соотношению «цена – величина территории – качество», пожалуй, был лучшим в мире. (специализированные отряды по охране, студенческие дружины по борьбе с браконьерством и т.д.).
Даже с поправками на особенности национального менталитета. Откройте Положение о Главохоте РСФСР и Устав Росохотрыболовсоюза – это, по сути, концепт этих «типовых правил».
Современное состояние «несуществующей» отрасли. Отраслевое устройство.
Формально, на уровне ФЗ 209, охотничьего хозяйства, как отрасли не существует. Убрана «вертикаль».
Вместе с тем и на федеральном (Дума, Совет федерации, некоторые нормативные материалы МПР) и на региональном уровнях (см. региональные нормативные материалы) очень часто оперируют именно этим «несуществующим» понятием – «охотничье хозяйство». Этот очевидный «дуализм» сохраняется до настоящего времени.
Существует и выраженный устойчивый запрос на восстановление «вертикали». Это, по сути, запрос на восстановление дееспособности массового, прозрачно контролируемого и ресурсосберегающего охотпользования.
С VIP-охотами у нас и так всё «в порядке». Посмотрите, например, на недавние интервью Лебедева и Бендерского.
Ресурсы, их мониторинг и охрана.
В понятие «охотничьи ресурсы» (ФЗ 209) «свалены в кучу» и ресурсы охотничьих животных и охотничья избушка вместе с «гуманными» и ногозахватывающими капканами.
Проникший в нормативное поле «новояз» и терминологическая отсебятина не способствуют формированию единого для всей страны нормативного пространства, связанного с охотой. В ресурсном комитете Думы об этом говорят открыто.
Нужен, даже, не только общий толковый словарь терминов и определений по охотничьему хозяйству, а группа специальных словарей, например, по мониторингу. Без них подготовка единого адекватного нормативного пространства (поля) невозможна (!).
фото: Семина Михаила
Нет адекватных инвентаризационных нормативных документов по ресурсам охотничьих животных. Зато есть неадекватно-убогий «список» в ФЗ 209, генерирующий неадекватность и убогость нормативов, использующих его, как основу.
У чиновника, при понимании несоответствия этого «списка» задачи сохранения «биоразнообразия» именно на популяционном уровне, часто нет другого выхода, кроме, как ссылаться на существующий Закон.
Охота с использованием «ловчих» или «хищных» птиц имеет большие перспективы, но охотничьи ли это виды? Большая часть соколов, ястребов и орлов находится в тех или иных Красных книгах (федеральной, региональных), а само краснокнижное законодательство не корреспондирует с охотничьим законодательством.
Это в полной мере касается и этих видов, выращенных «в неволе». Как, например, быть с камчатским кречетом, подаренным саудовскому королю?
Состояние мониторинга ресурсов охотничьих животных не просто плачевно, оно катастрофическое. На федеральном уровне добыча основного ресурса (85% всех охот) – водоплавающих и околоводных птиц – «оценивается» на уровне групп видов: «утки», «гуси», «кулики».
Мониторинг, а это миграционный мониторинг, оперативный миграционный мониторинг и оперативный учет добычи на популяционном уровне вообще не ведется. А то, что происходит за пределами российских границ с этим мигрирующим ресурсом?
Наш 209 ФЗ, это вообще «не интересует» и это «в тренде», который задается конкурентами России.
Вместе с тем, давно существует научно-методическая база, на основе которой этот мониторинг может проводиться. Это касается и мониторинга на популяционном уровне охотничьих млекопитающих.
В настоящее время полностью отсутствует охотничий мониторинг в части «замеров» и анализа социально-экономических отношений в области охоты, хотя, и здесь имеются научно-методические «инструменты».
Кого, где, когда, как от кого и почему надо охранять давно и хорошо известно. Дело за «малым» – необходимо облечь всё это в нормативную форму. Такие формы-«инструменты» давно известны.
Прежде всего, это Кадастровая книга, «региональные схемы» организации охотничьего процесса и, собственно, «правила охоты». Только в такой последовательности. «Результат» игнорирования этой последовательности в российском охотничьем хозяйстве очевиден.
фото: Семина Михаила
Эти нормативы должны предусматривать, и это концептуально важно, в прямую зависимость охоты от полноценной информации об объекте охоты. Ставя телегу впереди лошади, мы рискуем получить очередные печально известные «правила добывания». Надо ли опять наступать на одни и те же грабли?
Современный «концепт» типовых правил.
Необходимо констатировать одну простую истину: ни Закон об охоте, ни вся остальная имеющаяся в настоящее время нормативная база «несуществующего» охотничьего хозяйства объективно не может стать «концептуальной основой» новых типовых правил.
Мы имеем в виду «типовые правила» не для VIP охотников и VIP хозяйств, а для многомиллионной армии отечественных охотников. Любая регламентация охоты, будь то, федеральные «типовые правила охоты» или их региональные производные не может находиться вне опоры на систему мониторинга и систему охраны объектов это самой охоты, о которой мы говорили выше.
Современная отечественная охотничья наука говорит, без малого, вот уже десять лет, именно об этом. В этом контексте, новый, адекватный, национально ориентированный Закон об охоте по-прежнему стоит на повестке дня.
Затягивание в принятии нового Закона будет раз за разом порождать всё новые и новые «китовые тюрьмы» – медвежьи, волчьи, гусиные, лосиные и прочие, например, для водяных полевок и «инфицировать» охотничье хозяйство, говоря словами известного философа, «дебилами, коррупционерами и шпионами».
Новый Закон не появится завтра. Но признание этой реальной проблемы, было бы продуктивным шагом в правильном направлении
В то же время, уже сейчас можно сформулировать некоторые концептуальные положения той самой адекватной регламентации охоты. Они могут быть (или, скорее, должны быть) отражены в «преамбуле» к проекту новых Правил. Или в пояснительной записке.
Без внятного формулирования того, что хочет Государство, куда оно собирается двигаться в охотничьей политике, что оно ждет от этого нормативного акта и на чьей оно стороне, вип-охотника или рядового охотника, вряд ли можно прогнозировать его «долгую жизнь».
Как бы мы не пытались «спрятаться» за цвета шапки загонщика. Весьма условно, эти концептуальные положения можно обозначить следующим образом: «всё во имя и всё во благо массового отечественного охотника, всё во благо сохранения популяционного разнообразия охотничьей фауны и среды её обитания самим массовым охотником».
Приведу несколько примеров этих «оптимистичных», «охотосберегающих» и «народосберегающих» подходов к возможным формулировкам текста «преамбулы».
Самое широкое развитие самых разнообразных охот в самые широкие сроки самых широких слоев населения, приверженных охоте на всей территории Российской Федерации. Использование огнестрельного и пневматического оружия, луков и арбалетов, охотничьих собак (собак охотничьих пород) и ловчих хищных птиц, при сохранении популяционного разнообразия и среды обитания российских охотничьих животных, основанного на современном высокотехнологичном мониторинге, с массовым привлечением к охране и мониторингу самих охотников.
Широкая государственная поддержка (различные преференции на законодательном уровне) общественных охотничьих объединений, нацеленная на обучение на их основе начинающих охотников, на пропаганду коллективизма, патриотизма, здорового образа жизни и охрану охотничьих животных – национального богатства.
Самая широкая и всеохватывающая государственная социально-экономическая поддержка (преференции на законодательном уровне) промысловой и любительской охоты в отдаленных и малонаселенных регионах Российской Федерации, нацеленная на развитие их инфраструктуры и комфортной среды обитания.
Максимально возможное снятие ограничений с охот, имеющих «нулевую» (или близкую к ней) добычу (с соколами, ястребами и орлами). Прежде всего, по срокам.
Максимальное снятие (минимизация) различного рода ограничений с охот, организованных на основе высокотехнологичного мониторинга в естественной среде и в вольерах.
Системный кризис в лесной отрасли, в том числе, затронувший управленческое звено федерального уровня (отставка г. Валентика), как мы видим, привел к переосмыслению роли федерального уровня в управлении отраслью. Эта роль, безусловно, будет усиливаться.
фото: Семина Михаила
Государство берет курс на упорядочивание организации возобновляемого природопользования. Известно, что совокупный потенциал основных отраслей в этом секторе природопользования эквивалентен триллионам рублей и миллионам рабочих мест.
Это потенциал «Национального проекта», целью которого, должно быть закрепление за Россией её обширных территорий, путём развития инфраструктуры и комфортной среды обитания. Опыт функционирования лесхозов и госпромхозов прямо указывает на это.
«Добавленная стоимость» в возобновляемом природопользовании и рабочие места её создающие, должны оставаться в России и работать на страну. Нет сомнений в том, что и в охотничьем хозяйстве возобладают похожие подходы.
В этом контексте, очевидно, что Департамент охоты МПР, по факту, утративший ведомственную науку, может и, наверное, должен корректно, но публично обозначить свою позицию.
Эта позиция, как нам представляется, должна корректно и аргументированно определить концептуальные «недостатки» главного охотничьего нормативного акта страны с определением вектора нормативной политики по выходу на новую национально ориентированную нормативную базу.
«Преамбула» к новому варианту «типовых правил», несомненно, та самая «площадка», где можно было обозначить такую позицию. Государственную позицию.
Недавно, говоря о Земле Франца-Иосифа, Путин заметил, что «партнеры» давно уже начали «списывать» с нас эти территории, мол, они, когда-то (!), принадлежали СССР. Охотничье хозяйство, как отрасль, тоже с нас «списали».
Надо опять «приписать» его к России. На нормативном уровне.
А.Б. Линьков, к.б.н.,
член-корр. РАЕН,
независимый эксперт профильного НТС МПР.
