«Правильный охотник» стреляет только тогда, когда уверен в точном попадании «по месту»
фото: FOTOLIA
Большинство соотечественников до недавнего времени охотились на крупных животных с гладкоствольными ружьями, стараясь найти пулю потяжелее и положить под нее побольше пороха, скорее рассчитывая на останавливающее действие, чем на точность выстрела. Тогда это было, пожалуй, правильно, поскольку точности выстрела взяться было неоткуда.
Сегодня, когда мы, как и большинство цивилизованных охотников, понимаем, что гладкоствольное ружье создано для стрельбы дробью, перед нами встает вопрос о выборе калибра нарезного оружия.
Использование одноствольного «переломного» нарезного оружия традиционно для Австрии и Германии. Эти ружья средних калибров весят менее трех килограммов.
Думаю, что «правильным» и «честным» нужно считать калибр, пуля которого при попадании «по месту» сразу свалит зверя, а количество мяса, испорченного гематомами, будет минимальным. Задача хорошего охотника — подобраться как можно ближе к зверю и стрелять только тогда, когда будет уверенность в точном попадании «по месту». Стрельбу из любого положения давайте оставим героям боевиков и безмозглым пижонам.
ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ — КАЛИБР 6,5Х57 R
До сих пор помню совершенно необъяснимые промахи при стрельбе пулями из дробовых полуавтоматов по копытным. В этих промахах моей вины определенно не было. Такие «дикие» выстрелы чередовались с весьма точными попаданиями, что превращало стрельбу по копытным в какую-то рулетку. К счастью, в это время появилась возможность приобрести однозарядный штуцер германской фирмы «Бюхаг» под патрон 6,5х57R. Немецкая аккуратность практически во всем: запирание Керстена на два верхних крюка, шнеллер и легкая гравировка по колодке и казенной части ствола. Штуцер долго лежал без дела — не было патронов, и, когда с оказией из Финляндии переправили коробку (20 шт.) дефицитного в те годы боеприпаса, появилась реальная возможность оценить достоинства этого 6,5 мм патрона, а недостатков у него не оказалось. Правда, несколько раз при кабаньих загонах пришлось пожалеть, что у «Бюхага» лишь один выстрел, но это были просто мелочи — по сравнению с тем, что выдавал нарезной ствол скромного калибра на предельных расстояниях, радуя стрелка сверхточными попаданиями. Места для оптики у штуцера не было предусмотрено, да и без него попадания строго по месту с дистанции двести-двести пятьдесят метров было совершенно обычным. Оставшиеся два патрона от той заветной пачки сегодня напоминают не о восемнадцати взятых зверях, а о последней засидке на медведя, которая закончилась потерей замечательного ружья.
фото: Валерий Люшков
Деревня Противье на берегу затопленной Рыбинским водохранилищем Мологи известна почти каждому охотнику и рыболову. Здесь расположены престижные базы и часто проводятся коммерческие охоты и рыбалки.
Тогда всего этого еще не было. От Борка с Вологодской стороны на моторке 15 минут ходу до тверского берега. На овсяном поле, помятом медведями, — несколько лабазов.
Из хорошего охотничьего карабина легко попасть в куриное яйцо с дистанции 100 м. фото: CHARLIE RANKLE
Две жердины как сидушка и еще по одной для ног и ружья. Это сооружение, отдаленно напоминающее простую лесенку. Раньше обходились вот такими «удобствами».
Медведь вышел еще засветло, не обращая внимания на шум, доносившийся из деревни, лазил по краю овса со стороны дороги, словно понимая, что там, где нет деревьев, с которых может прозвучать выстрел, кормиться безопаснее. Овес высок, над ним видна лишь медвежья холка да временами поднимается голова, когда косолапый осматривается по сторонам. Солнце коснулось верхушек сосен, тень от леса поползла по полю, еще немного и совсем стемнеет. И все те же 150–200 метров до зверя да лишь временами медвежья голова над овсом охотника совсем не радуют. Навожу мушку на голову медведя, вопреки многочисленным советам медвежатников. Хлопок выстрела разносится эхом по вечернему влажному воздуху, зверь вздрагивает, вскидывает высоко задние лапы и, перевернувшись через голову, замирает. Теперь — в деревню за транспортом. Перетаскиваем медвежью тушу из УАЗика в лодку и уже в полной темноте, надсадно урча двадцати тремя лошадиными силами Нептуна, казанка везет счастливых охотников к дому.
Сильный удар по днищу — топляк, лодка кренится, ревет, выскочивший из воды мотор, полная неразбериха. В неожиданно наступившей тишине рядом с перевернутой казанкой в воде плавают три охотника и мертвый медведь. Вот так неожиданно закончилась медвежья охота и произошло расставание с замечательным «бюхагом».
Сегодня охотнику предлагается широкий спектр патронов к нарезному оружию.
БОЛЬШИЕ ВОЗМОЖНОСТИ НЕБОЛЬШОГО КАЛИБРА
Когда мой приятель Сергей «созрел» для приобретения нарезного «ствола», мне стоило огромных трудов склонить его к покупке одноствольного штуцера легкого калибра. Уже прошел патронный дефицит, появилась возможность выбора, но все оказалось не настолько простым, как обычно представляется со стороны. Вначале долго определялись с калибром.
После сравнения характеристик патронов Сергей оказался между «двух огней», с моей стороны ратовавшим за 6,5 мм и консультанта по другую сторону прилавка, предлагавшего никак не меньше 7,62 мм. Приняв Соломоново решение, Сергей остановился на .270 Win. В мудрости Сергею отказать было сложно, стоило лишь проанализировать баллистические данные двух патронов этого калибра.
фото: SHUTTERSTOCK
Легкая 8,55-граммовая пуля могла с успехом применяться по мелкому зверю и крупной птице. А более мощный патрон без труда сумеет уложить любой крупный трофей на 200 м, а при выстреле строго по месту и трехсотметровая дистанции не предел.
Но после выбора марки штуцера — «Меркель К1» — с облегченной колодкой, затвором Franz Jager, с внешним нагнетателем боевой пружины весом 2,500 кг последовало разочарование. Штуцера нужного калибра не оказалось в наличии. Спасибо работникам магазина «Охотник на Головинском», в кратчайший срок выполнившим заказ.
Много было с Сергеем совместных охот. Взят не один серьезный зверь, точные выстрелы оставляли на снегу мышкующих лисиц, весной без всякой оптики на озими легкой пулей был добыт не один десяток гусей. И все это без грохота крупного калибра нарезного ствола и на дистанциях, при которых гладкостволки были бессильны. Но после одного зимнего охотничьего сезона Сергей, приезжая на зверовую охоту, доставал из чехла свой «Меркель», с плохо скрываемой гордостью приговаривал: «Вот мой медвежий штуцер», чтобы рассказать перипетии того памятного дня.
Медведь, обманув охотников, ушел из берлоги без выстрела. Весь день обрезали стронутого зверя и, только к вечеру объехав на буране очередной квартал, выходной след не пересекли. Лес захламленный, буреломный, лишь по руслу неширокой замерзшей речки можно было стрелять без помех. Оставив Сергея на замерзшем льду, я с лесничим, встав на входной след со всевозможными предосторожностями, стал тропить косолапого. Примерно через полчаса впереди раздался треск, похоже, дерево треснуло на морозе, но, когда следом по лесу разнеслось торжествующее «дошел», стало ясно, что «треснул» «Меркель» Сергея. Когда вышли к речке, то увидели охотника, который протоптал в снегу тропу, несколько раз меряя, сколько шагов от места выстрела до взятого им медведя. Стараясь не семенить и быть строго объективными, мы несколько поубавили восторг Сергея, уменьшив расстояние точного выстрела с 240 до 225 шагов.
ЕЩЕ ОДИН «МАЛЫШ»
Мое новое приобретение было того же калибра, что и прежний «Бюхаг», только его патроны 6,5х55 значительно отличались разнообразием вариантов пуль, пороховых зарядов и траекторий. Отдельно хотелось бы выделить патрон с легкой пулей Nosler BST — 7,8 г. Благодаря высокому баллистическому коэффициенту, пуля сохраняет на 300 м энергию 1692 Дж. Еще в арсенале 6,5 мм были пули весом в 10,1 грамма.
Мой выбор хотя и ввел меня в затраты, был столь хорош во всех отношениях, что о потраченной сумме я уже не вспоминал.
Одноствольный штуцер HEYM 44В всем своим видом выдавал «благородное» происхождение — боковыми «досками» под полные замки, слегка горбатым гребнем и оригинальной щекой приклада, формой цевья, традиционным запиранием на рамку «Перде», граненым стволом с возможностью установки оптического прицела и ставшим почти обязательным в комбинированном и «переломном» одноствольном нарезном оружии — внешним нагнетателем боевой пружины, располагающемся на месте ползунка предохранителя.
Опять берега Мологи, первая охота с новым штуцером. Загон в зоне затопления, островки с кустами ивняка, низкорослым березняком и ольхой заросли тростника по берегам и сосновым лесом по гривам, круто поднимающимся от уреза замерзших заливчиков и проток. В загоне трое, на номерах четверо — семерка, возможно, она окажется «великолепной» и более удачливой, чем в американском вестерне. Едва начался загон, как лоси стронулись и пошли по открытому месту поперек гона. Стадо лосей вышло с болотины на берег к лесу далеко от стрелковых номеров. Идущая первой корова уже скрылась в сосняке, когда я решил рискнуть сделать выстрел, который был почти
наверняка обречен на промах, и если бы у меня в руках был старый «Бюхаг» с тогдашним дефицитом патронов, стрелять, конечно бы, не стал. Бык, поднимавшийся на крутой берег, подставил под прицел спину; выцеливаю чуть выше основания шеи, если пуля просядет, все равно ударит по хребту, проносится в голове одновременно с нажатием на спуск. В морозном воздухе выстрел звучит как щелчок кнута, и бык, на мгновение присев на задние ноги, съезжает с края гривы ко льду протоки. Считать шаги нет возможности, передо мной просто непроходимые заросли ивняка, но и так понятно — выстрел настолько дальний, что трудно определить, чья это заслуга — патрона, штуцера, охотника или удачи.
