Карелия. Загадочное и изменчивое Белое море. Гранит, щедро разлившийся по побережью, реликтовые болота с разноцветными мхами и разбрызганные по вырубкам и сосновым борам темно-красные брусничники. Красота Русского Севера покоряет каждого, кто оказывется там, и, несмотря на суровость природы, греет сердце воспоминаниями о ярких впечатлениях.
ФОТО: Роман КИЛЬКЕЕВ
Всем известная вирусная инфекция вносила свои изменения во все сферы жизни, все туманнее становилась перспектива долгожданной встречи с полюбившейся красавицей «в ожерелье прозрачных озер».
Распалась по различным причинам (в том числе трагическим) моя старая команда. На работе произошла сдвижка графика отпусков. Десятки других событий за лето недвусмысленно намекали на то, что скорее всего поездка не состоится.
Но я из тех, кто привык за победу бороться, и чем ближе был день выезда, тем сильнее становилось мое желание. Написал приглашение и обзвонил если не всех участников форума, то уж точно большую его часть.
Откликнулись и отписались все кандидаты предстоящей поездки, в результате чего стало ясно, что едем мы с товарищем вдвоем. Стало интересно, какие трудности поджидают нашу малочисленную команду и в чем ее преимущество перед большим коллективом…
Стартовали мы вечером и к утру были в Карелии. Нас встречал густой туман и видимость не более 70 метров. По дороге останавливались любоваться достопримечательностями и посетили музей Карельского фронта в Беломорске.
Затемно оказались на месте предполагаемой охоты. Я сообщил о прибытии поморскому товарищу, он сказал, что в доме остановились двое его друзей, карелов. Они погостят и поохотятся еще два дня, и он надеется, что они нас не стеснят.
Гусиная охота непредсказуема: то пусто, то везет. ФОТО: Роман КИЛЬКЕЕВ
Мы разбудили их, познакомились: Толик и Геннадьевич. Испытывая некоторое смущение за причиненное неудобство людям, мы стали таскать вещи из машины в дом. Через полчаса на столе уже дымился ужин, наши новые знакомые охотно поддержали трапезу.
Из холодильника вынырнула ледяная карельская водочка, с каждой новой рюмочкой я чувствовал, как разворачивается душа, столько месяцев скучавшая по Карелии. Я рассказал, что фанат духовых манков, собрал целую коллекцию пищиков.
Карельские охотники заинтересовались манками на гуся и попросили научить ими пользоваться. Я как раз привез с собой несколько манков, так что все «музыканты» получили по духовому инструменту и сели в круг — точь-в-точь как в басне Крылова «Квартет».
Эх, что это был за ансамбль! Как гармонично все звучало, как интонировал каждый манок! И это после полутора литров беленькой, когда мощи в легких столько, что любая грелка вмиг будет надута и лопнет, когда ты чувствуешь себя Николо Паганини и когда Млечный Путь, выглянув из облаков, слушает музыку, льющуюся из разгоряченных сердец.
Мне казалось, что звуки наших манков дошли до звезд, а тысячные гусиные стаи, плывущие высоко в лунном свете с архипелагов Ледовитого океана, подхватили их и запели в унисон… Думаю, некоторые производители манков сильно были бы удивлены, узнав, насколько широк диапазон звучания их продукции и скольким животным можно ими подражать…
Ранним утром на сборах я попросил Толика и Геннадьевича взять нас в их скрадок. Ребята согласились, и вскоре мы уже мчали вчетвером на авто встречать рассвет на болотах.
Успех охоты напрямую зависит от умения манить, а также от количества и качества чучел. ФОТО: Роман КИЛЬКЕЕВ
Ядреный, крепкий, как чай в термосе, запах карельского леса, с ароматом багульника, осинового листа и смолы, окружил нас, как только мы двинулись в темноте по едва различимой тропе. Под ногами все слабее ощущалась земная твердь, вот и болото, огромное и таинственное. Совсем рядом, из темных трясин, то и дело раздавался демонический хохот.
Это тундровая куропатка подавала сигнал своим, заставляя идущих напрягаться и вслушиваться в звуки ночного северного болота. Густой серый туман не торопился показывать нам весь пейзаж, лишь цеплял каждой карликовой сосенкой, клубился над ламбинами и создавал ощущение замкнутого и мрачного пространства.
Периодически сбиваясь со стежки и проваливаясь выше колена в топких местах, наша группа вышла к оборудованной засидке. Ее построили зимой, привезя доски для пола и лавочек на снегоходах…
Расставив чучела, мы разлили по кружкам чай, закурили и стали наблюдать за поднимающимся над редкими сосенками солнцем. Вокруг царили полное безветрие и серое безмолвие. Чем дольше слушаешь эту тишину, тем больше начинаешь различать ранее не слышимые звуки. Например, монотонный шелест реки на каменистых порогах.
Стало быть, на море отлив, и гуси кормятся вдоль побережья морепродуктами, вдоль него же они перемещаются, ища новые кормные места. Ну что ж, нечего пока делать гусям на болотах — будем готовиться к обеду.
Достали горелку, нехитрые продукты, сварили обед. После него стало комфортно и тепло, и мы начали делиться веселыми историями из жизни, греясь под скудными лучами осеннего солнца. А тем временем произошел и долгожданный налет. Нам удалось выстегнуть из стаи пару казарок. Есть! Есть первая добыча, ради которой и затевалась вся экспедиция.
Через 15–20 минут появилась новая стая. Она летела низко и села в ста метрах от нашей сидки. Начали манить. Звуки несложные: воть-воть-выть-выть. Казарки повытягивали шеи, послушали и начали движение в нашу сторону.
— Никогда такого не видели! — приговаривали ребята, наблюдая из засидки за идущей на нас стаей. — Гуси наступают цепью!
Птицы обошли несколько топких мест, насторожились и встали. И так они стояли, не двигаясь дальше. Расстояние было 40–45 метров. Далековато, конечно, но притянуть их поближе никак не удавалось.
— Все выбрали цели? Стреляем на счет три! — шепнул я изготовившимся стрелять ребятам. — Раз, два…
Патроны с дробью крупнее 0 использовать не стоит. Фото: shutterstock
В этот момент справа налетела новая стая, которую мы не видели, и села в наши чучела. Перевели мушки на них, дружно ахнули выстрелы. Всех переполняли радостные эмоции.
— Я трех добыл! — радостно кричал Максим.
— Как трех-то? У тебя же всего два ствола! — кипятился Геннадьевич.
Больше налетов на выстреле в тот вечер не было. Высоко прошли три стаи, не обращая никакого внимания на клюквенные болота, широким веером раскинувшиеся вдоль подступов к морю, и на «кормящиеся» чучела.
Солнце стало оседать за сопки, перекрашивая все желтые цвета в золотые. Пора собираться на базу. Возвратившись, затопили баньку, натаскали из реки воды, из восьми казарок взяли потроха на супчик, остальную дичь обработали и убрали в морозилку.
Сделав запарки из сосновой хвои, отправились править паром тело и душу. Банька была сделана из еловых досок и бруса. По этой причине древесина обильно «плакала» смолой, застывая янтарными бусами на стенах.
Мягкая вода карельских рек имеет свойство долго не смывать шампунь и мыло, к чему пришлось привыкать. Ребята помылись быстро, а я, любитель банных процедур, еще долго сидел в парной и, плеская ковшиком душистую запарку, слушал, как отзываются устало ворчливым шипением остывающие камни.
Вспоминались мне предыдущие годы, памятный и яркий 2017-й, как наша команда в этой парной травила байки… Да, у всех тогда были грандиозные планы на следующие охотничьи сезоны, но, как говорится, не срослось…
Утром следующего дня мы вновь поспешили к заветной сидке. Густой туман был еще обильнее, но дул легкий ветерок. С рассветом туманная пелена стала оседать вниз, и можно было рассмотреть мельчайшие капельки воды в хаотичном движении перед собой.
Усилился восточный ветер, заморосил мелкий дождик, закачались в едином танце карликовые сосенки на гигантской сцене древнего болота. Обрывки тумана расшвыряло по дальним закоулкам; зеркала ламбушек подернуло рябью.
Карельские красоты вряд ли оставят кого-нибудь равнодушным. ФОТО: Роман КИЛЬКЕЕВ
Это сама Моряна (так местные называют низовой восточный ветер с моря) пожаловала на берег. По опыту прошлых лет я знал, что готовится грандиозное действие, которое будет потом весь год стоять перед глазами. Низко, на бреющем полете, налетела стая казары, после наших выстрелов парочка выпала.
Одна из них, упавшая далековато, подняла тучу брызг. Пошел забирать. Кругом было очень топко, пришлось искать обходы. И тут новый налет, уже белолобиков. Выстрелили ребята из засидки, выстрелил и я. Один гусь упал, и его пошел искать Толик. Я поймал себя на мысли, что патроны, имевшиеся в случае чего на добор, истрачены. Затвор моей «мурки» застыл в заднем положении.
Упрекнул себя за рассеянность. Эх, надо бы ускориться до упавшей казарки! Нащупал во внутреннем кармане «амулет» — патрон дяди Юры. Когда-то был я значительно моложе и в азарте стрелял по летящим целям, не особенно удачно.
Трудно было выбрать из стаи одну птицу, стрелял во всех разом. Из-за своего размера гуси казались гораздо ближе, поэтому я часто ошибался с упреждением. Сюда же добавлялся адреналин, дурманящий голову. А как по-другому, когда над тобой, беспорядочно гомоня, кружится
на высоте третьего этажа огромная стая?
Так патроны и кончались, а результат был крайне скромным… Старший и опытный гусятник в команде наставлял меня:
— Не горячись! Знай, на какую длину эффективно работает твоя насадка на стволе, но пока ты это уразумеешь, спалишь килограммы пороха. Рано или поздно настанет момент, когда будет налет, а ты окажешься без патронов, вот тогда возьми мой патрон и уже спокойно и осознанно стреляй, как я тебя учил. Когда ты знаешь, что у тебя остался один-единственный шанс, это дисциплинирует.
И вот уже много лет ношу я этот патрон с собой на охоту, и никогда не доходило до необходимости его использовать. Прошла юношеская горячность, побелел волос на голове, а в пятизарядке теперь всегда три патрона. Патрон дяди Юры всегда со мной, а дяди Юры уже нет. Безумно жаль…
ФОТО: Роман КИЛЬКЕЕВ
Я долго пытался достать лежащую казарку из топи, но сделать это было трудно, учитывая карликовость и низкорослость окружающих сосенок, а сосенки крупнее ножом не срубишь (моим, во всяком случае). Ребята в сидке вновь отстрелялись по налетевшему белолобому, а я все не мог дотянуться до добычи.
И тут сбоку от меня, метрах в пятидесяти, с гагаканьем пролетела стайка гуменников. Я упал на колени, спрятавшись за маленькой сосенкой. Работал манком в надежде, что стая на развороте налетит на ребят. Но гуси снизились до шести метров и развернулись в мою сторону на посадку.
«Рано или поздно настанет момент, когда будет налет, а ты окажешься без патронов, вот тогда возьми мой патрон и…» — мелькнуло в голове. Кинул — с сожалением! — свой «амулет» в патронник и, придерживая рукоятку взвода, тихонько закрыл затвор, плавно вложился, повел крупного гусака и выстрелил.
Гусь, сложив крылья, камнем воткнулся в мох. Стая, тревожно гогоча, резко отвернула, набирая высоту. Ребята наблюдали из сидки за моими действиями, но огнем поддержать не могли: далеко. Спасибо, дядя Юра! Вечной охоты тебе, друг!
Гусь летел с моря низко и безостановочно, налет следовал за налетом, на всех высотах, причем преимущественно белолобые и гуменники, изредка казарка. Только кто-то вышел из шалаша собрать добычу, а ему вновь кричат: «Пригнись и не двигайся! Еще волна идет!»
— Геннадьевич, не ходи по сидке во время налета! Гуси видят и отворачивают!
— Да это ты их своей дудкой распугиваешь!
Незаметно патронташи опустели у всех. Пора домой обрабатывать добычу. Мысли пополнить боекомплект и постоять на болотах мы отсекли сразу, так как, во-первых, устали, а во-вторых, природа щедро одарила нас, а вести себя как ненасытные рвачи не в наших правилах.
На следующий день карельская половина нашей команды уехала домой. Мы тепло попрощались с новыми друзьями, с которыми провели незабываемые дни. Несмотря на короткое время, мы быстро обрели слаженность, как будто были знакомы давным давно. Очень надеюсь, что нам удастся поохотиться вместе вновь.
С раннего утра и до вечера мы с Максом просидели в скрадке. Солнце яркое, как всегда после ненастья, разогрело воздух до 16 °С.
Хотелось скинуть с себя тяжелую теплую куртку и в одной футболке пить чай с пряниками, да нельзя: мошка активизировалась и буквально выдирала кусочки кожи на открытых местах, после чего ранки долго кровоточили и болели. Мы грелись в лучах осеннего приполярного солнца, варили на горелке обед.
Просидев до вечера без единого налета, не испытывали досады, а наслаждались окружающей природой и нахождением среди этого великолепия. Мы вышли с болота на грунтовку, и тут же рядом с нами остановился пикап «Тойота», в котором сидели ребята-охотники из Чехова, живущие по соседству с нами.
Поделились впечатлениями от охоты, по пути заехав в магазин за «огненной водичкой». Чем отдаленнее от мегаполисов, тем больше хороших людей встречается на пути. После дня, проведенного на свежем воздухе, и плотного ужина мы испытывали умиротворенность и блаженство.
Я уснул глубоким и безмятежным сном до утра, а Максим почистил дичь, натаскал воды и оставшийся вечер парился в бане.
На рассвете, лежа под одеялами, мы слушали барабанящий по стене дождь и боролись с желанием проспать до обеда, но мысли о том, что кладовую воспоминаний нужно пополнять, раз уж мы здесь, заставили подняться. Растопили печь, сварганили нехитрый завтрак и пошли на болото.
Помимо трофеев мы получили массу впечатлений и положительных эмоций, а для охотника это тоже важно. ФОТО: Роман КИЛЬКЕЕВ
Холодный дождь, сильные порывы северного ветра, сырость топких болот вдоль моря — все готов терпеть человек, полюбивший охоту в этих суровых краях. Мы хотели яркого завершающего аккорда нашей экспедиции, и щедрая природа нам эту возможность подарила. Основательно утеплившись шерстяными носками и поддевкой, мы тем не менее подмерзли.
Гусиные стаи шли высоко, на звуки манков не реагировали. Очередной порыв ветра наклонил вбок одну из чучалок, я вышел ее поправить и, конечно, опять, без ружья.
— Пригнись, замри, сюда стая идет! — крикнул из скрадка Макс.
Я упал ничком и услышал перекличку белолобых, тянущих к чучелам над маленькими сосенками. Максим выстрелил, и из стаи выпал огромный гусь. Вскипятили чай, нарезали сыр, и тут в небе появились две казарки, поблизости от нашей сидки. Я схватил манок и позвал их к нашей расстановке.
Птицы, услышав, полетели к нам. Максим не успел зарядиться и сидел с кружкой в руке. Я вжался в противоположный угол скрадка. Не долетая до нас, казарки развернулись в обратном направлении. Неужели увидели? В смешанных чувствах я снова подул в манок. Гуси развернулись и четко пошли на центр скрадка. Прицелился.
Нажал на спусковой крючок, и первая казарка упала под стенки скрадка. Следующим выстрелом я добыл вторую птицу. Вот они, красивые и жирные точки в великолепной охоте. Говорим спасибо карельским болотам, пора домой.
Отогреваемся жарким паром после дневного пребывания на северном ледяном ветру. Вот и очередная охота ушла в летопись охотничьих будней. Еще одна осень блеснула желтой звездочкой в череде лет. Через недельку здесь ударит морозец, осыплет с берез окончательно их золотой наряд, закружит-завьюжит первая пороша, окончательно стирая следы прошедших охот.
Бросится вдогонку зима, разбуженная нашими выстрелами и радостными криками, в наши края, будет гостить до весны, как ворчливая теща. И в это холодное время только память и фотографии будут вновь греть сердце яркими моментами осенней охоты в Карельской глубинке.
