Идеальное средство для путешествий по порожистым рекам — надувной катамаран. Влезает все: груз, снасти и экипаж.
В первый раз она у Андрея сошла. Он даже и не понял, что это была за рыба. Видел только ее тело — темно-золотистое, брусковатое, в пятнышках, ну как русалка из сказки. Первый раз видел он такую рыбу, а возможно, и последний.
Удар по меленькой блесенке, предназначенной для ловли хариуса, был силен. Но ведь не щука — эта бы сразу показалась на поверхности воды. А здесь леска даже провисла. А потом началось. Спиннинговое удилище с тестом 5–20 граммов согнулось в дугу, леска резала воду, и рыба стремилась уйти в коряги. «Только не дать ей уйти в поваленные деревья и запутать в сучьях леску! Тогда всё пропало — и рыба, и блесна», — думал Андрей. Он выводил рыбу, отходя от реки по берегу, подматывая леску и вновь подходя к воде. Борьба продолжалась, и рыба показала себя. Она сделала свечку, представ перед изумленным Андреем во всей красе. Такой рыбы он еще не видел и не знал. Да, были большие окуни, щуки, но темно-золотая окраска, мощь и сила, да еще этот прыжок — все впервые в его небогатой рыболовной практике. Рыба пошла к берегу, натяжение лески ослабло, и, пока Андрей крутил катушку, рыба сошла. Сразу накатила обида. И даже злость. Злость на самого себя за неудачу.
Он смотал снасть и пошел в лагерь, сбивая ногой все грибы по дороге. Но он ее видел. И она запала ему в душу, хотя он и не знал, как она называется. В лагере Андрей рассказал друзьям об удивительной рыбе и своей неудаче. Все сошлись на том, что борьба велась с большой форелью, которая водилась в этой реке. Форель ловили, только некрупную, на 300–400 граммов, ну максимум на кило. О кумже не вспомнил никто. Просто даже не знали, что кумжа может быть в этой реке. Хариуса ловили почти каждый день, и хариус был мерный — те же 300–500 граммов, а большие, под килограмм, не попадались. Да и хариус — светлая, серебристая рыба, а Андрей говорил о темно-золотистой окраске.
Приехав домой, он первым делом зашел на рыболовные карельские сайты и нашел там «свою» рыбу. Это была кумжа. Увидев ее всего раз на реке, он, увлекающийся разными видами экстремального туризма, поставил себе цель поймать её. Прочитав о кумже все, что только можно, Андрей стал переписываться с рыбаками, которые имели счастье поймать ее. Узнал способы ловли, характер, привычки и повадки рыбы. В рыболовных магазинах прикупил новый спиннинг и блесны, подсачек и куканы. Экипировка тоже была куплена для северных порожистых речек и обошлась недешево. Он основательно изучил все реки, где может водиться кумжа. Оставалось только одно: собрать друзей-единомышленников и организовать водный рыболовный поход.
Для всех наших друзей август по-своему свят. Всеми правдами и неправдами на этот месяц выбиваются отпуска, зарабатываются отгулы, а если таковых нет, то договариваются с начальством отлучиться с работы на неделю-другую в счет будущей отработки. Группа сложилась небольшая: четыре человека, две машины, один катамаран.
Чтобы миновать автомобильные пробки, мы выехали с восходом солнца. Нам предстоял долгий путь к прекрасной карельской реке с водопадами и порогами, где мы надеялись поймать кумжу — рыбу мечты. Всю дорогу мы только о ней и говорили, не боясь рыболовного сглаза. Так в детстве ранним утром торопишься на деревенский пруд с мечтой о большом золотом карасе, а повзрослев и обзаведясь уже более серьезной снастью — спиннингом, мечтаешь о крупной щуке. Ну а в зрелые годы хочется поймать редкую, благородную рыбу, однако тот первый золотой карась из деревенского пруда не забывается.
Добротная палатка — надежный дом рыболова в длительном походе.
Каждый из нас был настроен на кумжу, каждый мечтал о ней, но Андрей был настроен по-особому. Он рассказывал нам о ней все, что прочитал в журналах, нашел на сайтах, что видел о ее ловле в научно-популярных фильмах. Приехав на место, он, не разбивая палатки и «символично» притащив к костру пару сырых бревен, быстро взял снасти и ушел на речку к водопаду, хотя надо было еще собрать катамаран, развести костер, приготовить ужин. Впереди были две недели таежного отдыха на красивой, но обмелевшей в это жаркое карельское лето реке. Но страсть рыболова шла вразрез с общепринятыми правилами водного похода: сначала дела общественные, потом личные, а на рыбалку можно пойти, если попросят наловить рыбки к трапезе. Но, когда оказываешься на реке с красивым мощным водопадом, под которым должна стоять «твоя кумжа», удержаться бывает не под силу.
Вернулся Андрей поздно вечером — тихий, усталый и очень недовольный рыбалкой. Он провел на реке около пяти часов, но ничего не поймал. Ни окуня, ни хариуса, ни щучки на его кукане не было. За ужином он даже выдвинул крамольную мысль, что рыбы на этой реке нет, так как за все время ловли не было ни одной поклевки. «Как же так? В Карелии, на такой реке — и ни одной поклевки? — возбужденно говорил он. — Блесны менял, на тот берег вброд переходил, по бурелому к воде продирался, и ни одного ударчика, ни одной потычки!» Под конец он даже воскликнул: «Окуни-то здесь хоть есть?» — и в сердцах пнул ногой коптильню: мол, зачем брали? Андрея успокоили: мол, никогда не надо спешить с рыбалкой, это только начало похода, все еще впереди — окуни, щуки и, может быть, кумжа.
На следующий день, полюбовавшись водопадом, сделав фотографии с берега и с воды, мы не спеша дрейфовали вдоль классических окуневых и щучьих мест. Тихая вода, коряжник, затоны с травкой. Но сколько мы ни блеснили, поклевок не было, и эту бесклевную тишину нарушал только шум дождя. Плыть под дождем не особенно приятно, и потому особый восторг вызвала щука, следовавшая за воблером метров десять, но так и не пожелавшая его взять. Она шла рядом с удивительной «рыбкой», но атаки так и не последовало. Эта щука и вселила в нас надежду, опровергнув мрачные мысли, что рыбы в этой реке нет.
Место для второй стоянки искали долго. На малопосещаемых реках готовых стоянок почти нет. Под дождем мы сильно промокли, и пришлось встать на «диком» берегу, вполне пригодном для ночевки. Андрей предложил «забить точку» на навигаторе, дать ей на карте свое имя, мотивируя это тем, что мы сделали новую стоянку и оборудовали ее: на кострище оставили рогульки, сделали какое- то подобие стола из двух досок, да и место порядком вытоптали, придав ему «жилой» вид.
После дневного перехода под дождем, промокнув до нитки, Андрей все же опять ушел на рыбалку. Ему бы переодеться в сухую одежду, погреться у костерка, выпить горячего чаю, но нет — он опять пошел вдоль реки со спиннингом. И не успели на костре свариться макароны, как в лагерь прибежал сияющий Андрей. «Вот она, эта рыба! Вот она, кумжа! Я поймал ее! — возбужденно говорил он. — Давайте, пока светло, сфотографируемся с ней. Смотрите, какая она красивая! Есть она в этой реке, и речка не лицензионная, ловить можно сколько хочешь». Мы пришли в изумление. Кумжа, которую никто из нас прежде не ловил, да и не видел, была перед нами еще живая. Радость Андрея передалась и нам. Мы подходили рассмотреть и подержать диковинку в руках, сфотографироваться с ней. Кстати, лучшая память о рыбалке — это фотоснимки с рыбой, пусть и не тобой пойманной, с трофеем, к которому ты хотя бы косвенно, но причастен. Только не надо забывать указывать дату и место — на свою память надежды мало.
Интересно: весь день мы ловили и с катамарана, и на порогах с берега, но ни у кого из нас ни одной поклевки не было, а вышел Андрей на полчаса и сразу поймал кумжу, за которой и ехал. Весь вечер только и было, что разговоров о кумже. Как она взяла небольшую блесну, но с большим тройником; как минут пятнадцать Андрей выводил ее к камням; как дал ей устать в борьбе, а потом не спеша вывел на мелкое место; как вытащил ее на берег даже без подсачека, который забыл в лагере, торопясь на рыбалку.
Время было позднее, после тяжелого дня хотелось спать, но Андрей все не унимался, поднимал кумжу вверх, целовал в голову. Потом он взял раскладное кресло и чудо-рыбу, перебрался через бурлящий поток на камень и уселся там. Держа кумжу на коленях, он гладил ее брусковатое, темно-золотистое туловище и задумчиво глядел на закат солнца, на бегущую воду. О чем он думал — неизвестно. Впрочем, одна его мысль нам пришлась по душе. Вернувшись на берег, он вытащил из рюкзака бутылку текилы (верил в удачу!), разлил по металлическим стаканчикам, нарезал лимон и пригласил нас к столу. Тост был не коротким…
РЫБА В ПОХОДЕ.
Обычно меню водного рыболова-туриста ежедневно включает в себя ту рыбу, которую удается поймать. После продолжительного перехода и малого времени на отдых ее желательно быстро приготовить, для чего есть несколько проверенных способов. Чаще всего приличного размера рыбу, выпотрошив и натерев солью, отправляют в компактную походную коптильню, из которой буквально через полчаса извлекается очень вкусный, ароматный и питательный продукт горячего копчения. Также рыбу готовят на рожнах, используя жар костра, и, конечно, в походе всегда варят уху.
Мы улеглись спать, а Андрей все возился у костра, разделывал рыбу, кипятил воду, заливал рассолом икру. Наутро он разбудил нас звоном «корабельной рынды» — старым медным поддужным валдайским колокольчиком. На столе нас ждали свежезасоленная кумжа, бутерброды с красной икрой, ароматный кофе. Свежесть таежного утра, солнце, встающее над остроконечными верхушками елей, запах дымка от костра и шум воды в пороге… Умоешься чистой холодной водой и подумаешь, что если есть на земле рай, то он не в теплых тропических странах, не на экзотических тихоокеанских островах, а здесь, у нас в Карелии, среди чистых рек и озер, елей и камней, поросших лишайниками, среди мягких моховых полян и болот с коврами брусники, черники и сладкой прошлогодней клюквы.
А впереди нас ждали пороги и шиверы, «галерная гребля» на тихой воде, хариусы и щуки, ягоды и грибы и, самое главное, две недели безмятежного рыболовного отдыха. Отпуск и рыбалка — это счастье. Отпуск в Карелии — райское счастье.
