За более чем полувековой период спиннинговой ловли в моей памяти сохранилось немало курьезных случаев поимки рыбы — главным образом, щук. Прежде всего, вспоминаются случаи так называемой щучьей жадности, когда щука бросается на блесну, казалось бы, уже насытившись проглоченным количеством рыбы. На самом деле это следует отнести не к жадности, а к врожденному инстинкту преследования жертвы.
Фото: Кузнецова Евгения.
Тому самому, в силу которого собаки гонятся за проезжающим по селу велосипедистом или мотоциклистом, стремясь вцепиться в его штаны вовсе не потому, что хотят съесть его, а по причине названного инстинкта.
Вспоминаю, как однажды удалось поймать на Волге довольно крупную щуку — на 4,5 кг.
При извлечении блесны был обнаружен хвост торчащей из пасти щуки солидной по размерам рыбы.
При разделке выяснилось, что это был почти полукилограммовый язь, схваченный с головы, не уместившийся по длине в желудок и пищевод щуки.
Передняя часть его туловища была заметно растворена желудочным соком хищницы, тогда как задняя сохранилась настолько, что была вполне пригодна к употреблению.
Кроме язя, в желудке находилась еще небольшая чехонь.
Во время одной из рыбалок на Хопре мой зять поймал щуку более двух кг, из желудка которой была извлечена мелочь плотвы в количестве 22 (!) штук.
Трудно представить, чтобы при таком количестве проглоченной рыбы щуки испытывали чувство голода.
Наиболее забавный случай произошел на одном из притоков Хопра. Приятель, блеснивший на плесе напротив, поймал щуку вполне приличных размеров — на 1,6 кг, удивившую его при посадке на кукан какой-то странной полнотой.
Чтобы избежать неудобств домашней разделки, он перед возвращением домой очистил ее от чешуи, а затем, боясь раздавить желчный пузырь и обращаясь к моему опыту, попросил меня вскрыть и удалить внутренности.
Я взрезал щучье брюхо и мы увидели неестественно раздутый желудок щуки, сквозь пленку которого было видно что-то темное. «Наверное, линя схватила», — заявил приятель.
Аккуратно взрезав острым ножом желудок, я обнаружил, что «линь» покрыт темно-серой шерстью. Затем из желудка была извлечена… водяная крыса средних размеров.
«Только ради Бога не говори жене про нее»,- умолял приятель, супруга которого была невероятно брезглива.
Вспоминаются и другие случаи, при которых, как это ни странно, блесна и тройник находились не в пасти щук, а вне их.
В практике моей и у моего упомянутого выше приятеля-«крысолова» были случаи вытаскивания из воды щук, захлестнутых поперек туловища петлей-«удавкой», образованной основной леской и захлестнувшимся за нее тройником, отброшенным вместе с блесной в сторону, противоположную своему нормальному движению.
Нетрудно представить себе, как это происходит из-за стремительного толчка щуки, промахнувшейся при броске на блесну, но трудно объяснить, как рыба оказывается внутри петли и затягивается ею — чаще всего в области между спинным плавником и жаберными крышками.
И поскольку при этом рыба вытаскивается из воды поперек туловища, рыболов испытывает очень сильное сопротивление (что известно любому мало-мальски опытному рыбаку), много большее, чем при «нормальном» вываживании рыбы того же калибра, как пойманная. Отчего, выбросив свою добычу на берег, рыбак часто испытывает острое чувство разочарования.
И совсем уж фантастический случай произошел у меня на одной рыбалке на Хопре. Схватила неплохая щука, сильно сопротивлялась, бросаясь из стороны в сторону при вываживании. Но когда выволок ее на берег и подошел к своей добыче, чтобы извлечь блесну и посадить рыбу на кукан, то пришел в изумление от увиденного.
Оказалось, что я тащил щуку за петлю, подобную описанной выше, которая захлестнулась у нее в глубине сомкнутой пасти за задними зубами нижней челюсти, в силу чего хищница так и не смогла перерезать леску, пока я тащил ее.
Получилось, что я выводил ее почти на волоске!
