Bыехал я на длительную охоту в тайгу, на этот раз с одним из своих приятелей Славой. У него было два лаечных кобеля — Абрам и Дружок, у меня молодая, года и восьми месяцев сука. Кобели были крупные, берущие кабана, по словам хозяина, «врастяжку». Нашей целью было поставить собак по медведю. Октябрь — самый удобный месяц для ходовой охоты на медведя. Лист опал, трава ослабла, полегла.
фото: Fotolia.com
Добрались мы до моей избушки на берегу речки, места — сказочные, глаз не отвести.
Обосновались, начали прочесывать угодья.
Кобели дружно ломились по тайге, моя Кена далеко от меня не отходила, да и брал я ее не всегда.
Несколько раз кобели кого-то подхватывали, с ревом гнали, но мы не успевали подвстать, и по кому они работали, было неясно.
Как-то, в пригожий осенний денек, строил я баню, чтоб не ходить за 18 км в поселок, Слава брал бруснику, кобели ушли с ним. Рев кобелей я услышал издалека, бросил работу и как был — в трусах, сапогах и штормовке, прихватив патронташ с ножом и ружье, бросился за реку наперерез собакам.
Как я ни поспешал, а опоздал. Через широкую просеку прыжком перелетел медведь, за ним собаки. Далековато было — метров 150. Я еще попенял на себя, что долго собирался.
Как-то возвращаясь с очередного маршрута, мы вышли на прямую дорогу к избе, и тут мое внимание привлекли несколько упавших друг на друга деревьев.
Мы шли к ним, и я говорю Славе: «Смотри, какое место для берлоги, занесет снегом — тепло, уютно. Подходишь к такой берлоге и говоришь: « Миша, вставай!». И пнул дерево.
И тут из-под деревьев свечкой вылетает заяц! Что тут было! Кобели заорали как резаные, и моя Кена, глядя на них тоже, в считанные секунды скрылись с глаз.
Мы постояли, посидели, поговорили, смотрим — кобели идут. А Кены нет. Через некоторое время, хромая, охая, подходит и она. До груди дотронуться не дает, огрызается. Очевидно, налетела на скорости на пенек или корягу.
Пошли мы потихоньку домой, Кена плетется сзади. Ну что делать? Кости вроде целы, а ушиб сильный. Стали мы ее оставлять в избе, благо была пристройка для собак— с сеном, с дверью.
Как-то утром, выйдя по делам, я заслушался осенью — тишина, лист последний падает, птички попискивают. Неожиданно из-за реки донесся волчий рев-вой, а потом такой вопль досады на оборвавшуюся охоту, что я позвал Славу послушать — редкое явление.
На другой день мы пошли в том направлении, где выли волки. По дороге стрельнули белку. Кобели ушли далеко и дружно отдали голос. Слава определил: «По зверю». Подошли поближе, разделились и начали подходить с двух сторон «в обхват»: на кого-нибудь да выйдет, все вероятность повыше!
Я подошел первым. Собаки облаивали огромную сосну с корявыми суками. Сразу было непонятно, на кого они лают. То ли на рысь, то ли на росомаху, потом рассмотрел — медведь! Ясное дело, у крупного зверя тупые когти и не на всякое дерево он заберется.
Подошел поближе, прицелился, сдуплетил. Зверь, ломая сучья, шлепнулся в мох. Кобели тут же принялись его трепать. Я перезарядился и подошёл шагов на 10-12. И тут зверь встал и сделал на меня стойку. Лохматый, лапы поперек груди и пуза, а кости у него на лапах — крепчайшие, пуля разбивается в пыль.
И здесь Дружок, слава ему! — делает хватку по месту в промежность. Медведь резко разворачивается, я выцеливаю позвоночник, нажимаю на спуск, и — прямо на пулю в прыжке летит Абрам!
фото: Fotolia.com
Как она прошла у него под животом не зацепив, — я не знаю. Вот тут я испугался. Собаки треплют медведя, я стою, успокаиваюсь. Подошел к зверю — готов.
Минут через пять выплывает Слава не спеша, ягодки жует: «Ну, Витюха, ну, молодец, я знал, я уверен…». — «Ты где, говорю, был? Ты знаешь, что он на меня стойку сделал?»
А Слава посмотрел на зверя и говорит: «Зачем же ты в спину стрелял? Весь жир с кишками смешал…». Потом осмотрел ранения — оба в шею, но не смертельны. И разговор про третий выстрел прекратился.
Обшкурали мы зверя, что-то в рюкзаки, а тушу на кол и 4 км несли до избы. Замучились. Хорошо, что мишка был лет 4-х, не старше. Лицензия была товарная, сдал я его. Хлопот было много. А мне — голова, лапы, немного денег.
Потом, «сделав разбор полетов», я пришел к некоторым умозаключениям.
Во-первых, на этого медведя охотились волки и загнали его на дерево, отметили они это тем самым «воплем досады», что был мной услышан рано утром. Медведь был буквально «набит» глистами, поэтому он и кормился активно после 20 октября. Ему бы отлеживаться, да снега ждать, а он жир набирал, так как запасено его было мало.
Во-вторых, когда он увидел собак, естественная реакция была — быстрей на дерево! А тут я подоспел.
В-третьих, на кого регулярно ревели кобели? скорее всего на зайца, поскольку Слава признался, что он часто стреляет их из-под своих собак.
Вот такой расклад получается, но охота — это прекрасно!
