Периодические публикации в «РОГ» об «утерянном» охотничьем оружии, затрагивают обычно времена, когда был дефицит любых, а не только добротных ружей. Сегодня к категории чуть ли не классики причисляются: ИЖ-54, ИЖ-26, ИЖ-58, ИЖ-12, ТОЗ-25, ТОЗ-БМ и т.д., ружья по большому счету весьма посредственные, и только из-за соотношения цены-качества, а также трудности приобретения, завоевавшие в дореформенные времена относительную популярность.
Не желая не только обидеть, но и хоть как-то ущемить владельцев отечественных ружей, сразу признаю, что советскому, а теперь и российскому, оружию свойственен резкий бой, относительная всеядность боеприпасов, приличная коррозионная стойкость и, несмотря на посредственное качество исполнения, живучесть и способность принимать усиленные заряды. Для охотника, который ценит в первую очередь непосредственно охоту, не уделяя особого внимания атрибутике, а таких за пределами МКАД большинство, отечественное ружье добрый друг и помощник в любимом увлечении.
Но, безусловно, как каждый автомобилист хотя бы мысленно представляет себя за рулем «Мерседеса», так и любой охотник мечтает обладать ружьем известных ружейных фирм, таких, как «Голланд», «Перде», «Босс» или лучших итальянских, немецких и других оружейников.
Долгое время моя работа была связана со стрельбой из охотничьих ружей, и мне довелось не только подержать в руках (но пострелять и пристрелять) много замечательного оружия, в том числе и ружья русских мастеров, таких, как Мацка, Алешкин, Маслов, ну и, конечно, английские ружья различной выделки и сохранности, во множестве сохранившиеся у настоящих охотников — знатоков и оружия, и правильного подхода к охоте.
Трудности приобретения английского ружья в те времена были значительные не только с материальной стороны, но и по причине того, что обладатель двустволки работы «островных» оружейников, расставался со своим сокровищем только в крайнем случае, а большинство ружей попадало в комиссионную продажу после кончины охотника.
Первое английское ружье, появившееся у меня, было курковкой Д. Перде с дамасскими стволами. Весьма массивная колодка, казнистые стволы, достаточно толстые у дульного среза. Приятный рисунок коричневатого дамасска радовал взгляд, скромная гравировка, родной орех прямой ложи — строгое ружье без признаков роскоши, с этаким «интеллигентным» видом. Бой заводским патроном был весьма приличный, но в целом дамасск к стрельбе бездымным порохом не приспособлен, и поэтому применение ружья на охоте было несколько проблематично. По сегодняшнему времени эту курковку можно было бы отнести к разряду коллекционного оружия.
Следующий «англичанин», которым я владел, был «Голланд» 16-го калибра, парадокс, класса «роял», полнозамочный, с эжекторами. Легкая гравировка по периметру замков и колодке, исполнение в достойном, но не самом дорогом варианте. Дробью бой по резкости был неплох, равномерность дробовой осыпи вызывала сдержанное восхищение, кучность для парадокса достойная, да и что можно ожидать от стволов витвортской стали. Проверить бой ружья пулей, ввиду отсутствия необходимого боеприпаса и пулелейки, не было возможности. Неходовой 16-й калибр и трудности с патронами отчасти ограничивали применение «Голланда» на охоте, не говоря уже о стрельбе на стенде.
Третьим английским ружьем, появившемся у меня, была бескурковка, Д. Перде, довольно простенькая, без эжекторов, хотя все «атрибуты» дорогого ружья присутствовали, в том числе традиционные розочки в гравировке, слезки (капельки) на ложе после замков, ну и, конечно, традиционное для ружей Д. Перде взведение курков при открывании ружья и нагнетание боевых пружин при закрытии стволов. Ствольная сталь Витворта, жаль только, что патронник 65 мм. По бою, подгонке и качеству замечаний не смог бы найти самый придирчивый эксперт. В целом ружье производило впечатление в первую очередь своей добротностью, хотя было выполнено не без изящества.
Наконец-то мне достался настоящий «Голланд» в родном кейсе-чемодане, «яшма» на колодке и замках практически не тронута, золоченая цифра «1» на прицельной планке и золотой медальон на ложе комлевого ореха, все что должно сопутствовать дорогому ружью штучной работы, лежало на зеленом сукне кожаного футляра. Прикладисто! Посадисто! Баланс прекрасен — ложа выбрана внутри и в области шейки вставлены свинцовые пробки.
Стволы без сыпи — чистые, воронение с благородным отливом, 750 мм, патронник 70 мм. Ружье что надо, только несмотря на то что стволы, подвешенные на пальце за крюк, при постукивании карандашом звенели, как хрусталь, боя не было никакого. Как выяснилось позже, стволы были подуты в чоках и восстановлены на ТОЗе, после чего бой и пропал, хотя, надо отдать должное тулякам, внешне работа была выполнена безукоризненно.
Примером недорогого добротного ружья была двустволка Джеффри, простая бескурковка, системы Энсон-Диллей, традиционная английская ложа, цевье с кнопкой, эжекторов нет, гравировка проста, но даже на дешевом ружье стволы Витворта длиной 80 см, длинные чоки и, что больше всего затруднило ружейного мастера при устранении небольшого шата, выполненный заодно с колодкой осевой болт. К Джеффри у меня как-то душа сразу не легла, на охоте и на стенде из него практически не стрелял, хотя по внешним данным плохого боя у ружья не должно было быть.
Самое пожалуй интересное английское ружье, которое побывало у меня, был курковый «Голланд» — штуцер 577-го калибра с системой запирания Ланкастера. Верхний хвостовик колодки проходил по шейке ложи и поднимался на гребень приклада. Спусковая скоба шла по пистолету ложи до самого низа. Получалось, что шейка и передняя часть приклада были окованы (укреплены) удлиненными хвостовиком и скобой. На прикладе стоял красноватого оттенка каучуковый сплошной затыльник-амортизатор прекрасного качества, которое и сейчас редко встретишь.
Тяжеленные стволы с целиком, в основание которых врезан треугольник из белой кости острым углом к прорези, обычная мушка на прицельной планке дублировалась поднимающейся мушкой, сделанной, как мне кажется, из слоновой кости в золотом обрамлении — для сумеречной или ночной стрельбы. Проверить бой, а тем более пострелять из штуцера, не пришлось, был только один патрон. Конусная гильза, похожий на дымный порох занимал почти весь ее объем, затем плотная картонная прокладка и полуоболочечная пуля, как мне помнится, 40 граммов.
Несмотря на древность, «Голланд» производил очень серьезное впечатление, полностью оправдывая переведенную надпись на стволах — «победитель всего в поле».
Наиболее оригинальным мне запомнился Вестли Ричардс. Односпусковый механизм с переводчиком, эжектора, хотя отсутствие накладных замков переводило ружье в разряд менее высокий, но компоновка колодки и ложи была настолько красива и оригинальна, что первое впечатление — это изящное очень дорогое ружье. Металлические детали, украшенные тонкой гравировкой, плавно перетекали в красивый орех ложи.
Мне формы Вестли Ричардса чем-то всегда напоминали обтекаемые тела то ли дельфина, а может быть, бобра. Кстати, осевой болт, так же как у Джеффри, был выполнен заодно с колодкой. Характеристика параметров боя была отличная.
Когда мне в руки попал изящный, стройных обводов «Босс», почти со столетней историей, в английской работы кожаном чехле, с полными замками, одним спуском, эжекторами и всеми возможными «прибамбасами», невольно возникло уважение к старым мастерам, ведь за сто лет, если и внесли изменения в охотничью двустволку, так это пластмассовый затыльник да хромирование стволов, что, впрочем, на штучных ружьях и сегодня не применяется, а столетняя витвортская сталь при надлежащем уходе выглядела намного свежее, чем у пятилетних стендовых МЦ. Общее впечатление «Босс» производил схожее с впечатлением от «Голланд Роял», но немного легче. Бой полностью соответствовал прекрасному внешнему виду.
Самым ценным «Голландом», которым мне пришлось владеть, был Роял — «самооткрывающися». Обладая всеми достоинствами вышеописанных ружей, снизу на стволах он имел пружину, открывающую ружье после поворота рычага затвора. На мой взгляд, приспособление не очень нужное, но, видимо, это был «ответ» ружейного дома Голланда на оригинальную конструкцию ружей Д. Перде, обладающих похожим устройством.
Голландовские арабески богато, но не вычурно украшали ружье, нисколько не отвлекая от идеальных пропорций двустволки. Нетронутые стволы сохранили отличную резкость боя, даже при несколько излишней кучности, видимо, изначально ружье предназначалось для садочной стрельбы.
Когда я стал обладателем очередного Перде, то меня в первую очередь удивили конструкторские решения данной модели.
Впервые мне встретилась система верхнего запирания на болт Гринера. Второе, что вызвало удивление приливы на колодке, заходящие на казенную часть стволов, что свойственно обычно немецким ружьям, а у англичан я такого не встречал. Очень солидное, тяжелое ружье, производящее в первую очередь впечатление прочности и надежности даже несколько в ущерб изящности. Почти без гравировки на замках, лишь легкий орнамент по периметру резко контрастировал с глубокой гравировкой на колодке, где основным элементом были дубовые листья и желуди.
Цветное воронение различных частей ружья от черного до вишневого скорее запоминалось, чем производило впечатление. Несколько необычное исполнение ружья объяснилось после изучения клейм на стволах. Удлиненный патронник и увеличенный калибр 12/1 в сторону 11, показывали, что ружье, обладающее большой массой, длиной стволов 80 см, предназначалось для усиленных зарядов, типа современного магнума.
Для этой цели и патронник более 77 мм (клеймо L.C.) и наиболее надежный узел запирания — болт Гринера, а также выступы на колодке. В связи с большой массой, а в первую очередь из-за сверловки стволов, ружье требовало соответствующего боеприпаса, давая стандартным патроном бой совсем не выдающийся.
Мое последнее английское ружье (безымянное) лежало в шикарном футляре на красном сукне, отдельно располагались ложа, стволы, цевье, предусмотрены были места для шомпола, масленки и других мелочей. Внешнее состояние отличное, хотя стволы были перечищены и заново почернены. Оно имело все, что присуще дорогим английским двустволкам, включая набор лондонских клейм, было несколько отметок бельгийского происхождения, да и легкая гравировка, покрывающая колодку и замки, несколько отличалась от привычного украшения английских ружей.
Затертые клейма на трубках стволов, дорисованные воображением, давали изображение то ли голубя, то ли петуха: по решению «консилиума» опытных охотников, ствольная сталь была определена как Коккериль, что также указывало на какой-то бельгийский след.
Владение штучным ружьем высокого разбора затягивает, заставляет интересоваться историей ружейного дела, охота с классной двустволкой вносит в процесс добычи дичи то, что было потеряно со времен Тургенева и Толстого, поэзию общения с природой. А это показатель того, что состоялся настоящий охотник, истинный ценитель природы и охоты.
