Встреча с моим четвероногим другом произошла не случайно: я планировал приобретение щенка после окончания института, поскольку дипломированный охотовед просто не может обойтись без собаки.
Фото Amandine/flickr.com
С выбором породы проблем не было, только западно-сибирская лайка и только кобель, как я тогда думал. Окончательному решению способствовали вечные разговоры однокурсников об универсальности и башковитости этой породы, и наш куратор курса, нами всеми уважаемый доцент кафедры охотоведения ныне покойный Петр Герасимович Репьев.
Петр Герасимович не словом, а делом доказывал преимущества лаек, принеся как-то к первому часу своих лекций пару отличных соболей-баргузинов, задавленных его лайками и находящихся в тушках и еще теплыми. До сих пор помню выражение удивления на лицах наших однокурсников-промысловиков, когда Петр Герасимович на немой вопрос, где взял, ответил, что собаки взяли соболей в Балашихинском парке!
Откуда мои однокурсники-сибиряки могли знать, что соболя — беглецы из Салтыковского зверосовхоза, и их клеточное содержание и питание не прибавило им резвости, по сравнению с дикими сородичами, и это их сгубило на воле.
Но это предисловие… Со мной на курсе училась Лена Гомалицкая — кинолог и заводчица тогда еще новой породы ягдтерьеров. Лене удалось получить несколько щенков для разведения из-за границы, и она ими очень дорожила.
Мне удалось уговорить однокурсницу продать щенка из нового помета. Лена согласилась, с условием, что передержит щенка у себя до трех месяцев. И вот долгожданная встреча с моим другом в вагоне поезда; проводницы наперебой рассказывали, какой он чудный пассажир.
При попытке взять щенка на руки он, не раздумывая, тяпнул меня за палец, показав тем самым, что имеет характер и не переносит фамильярности.
При рассмотрении родословной пса мне стало ясно, откуда такая заносчивость, все предки были с приставкой «фон» — барон. Вот так.
Еще несколько незабываемых моментов Грач, так звали теперь уже моего пса, преподнес по дороге домой. При транспортировке по Москве ему удалось выпрыгнуть из сумки, и мне удалось его изловить с помощью прохожего, он наступил на поводок, который предусмотрительно я надел на пса, и уже в метро «фон Грач» заставил похолодеть второй раз, когда я заметил, как он с аппетитом «харчит» колбасу, торчащую из сумки одной женщины. Представьте себе, что могла подумать дама, заметив «укороченный» батон.
После победы Грача над моим спортивным костюмом и сапогами жены я понял, что с ним шутки плохи, но был человечек, который был счастлив появлением щенка в доме — наша дочка Наталья.
Скоро для Грачика настали дни побед и поражений, уже в охотничей ипостаси. Мы приехали в охотничье хозяйство — жить и работать.
Первый рассказ о начале охотничьей жизни ягдтерьера
Первым человеком, который встретил нас в хозяйстве, был завхоз Сергеич, ветеран войны, инвалид, но очень подвижный и хозяйственный мужчина.
В его ведении были, кроме движимого и недвижимого добра, зерно и зерноотходы, а также так называемые пищевые отходы, от обилия которых ломился амбар, изготовленный специально и обитый жестью от проникновения крыс и мышевидных. Непостижимым образом грызуны там были и процветали, так как среди хлеба попадались и торты. Хорошо тогда жили воины.
Первый вопрос Сергеича: работает по крысам? На что я ответил утвердительно. Мне приходилось читать, что ягдтерьеры — беспощадные крысыловы. Завтра начнем, пообещал завхоз.
С утра мы были в амбаре с пищеотходами и лопатами переворачивали сухари и пряники.
Трехмесячный Грач чуял крыс, был возбужден, издавал гортанное рычанье и ходил на прямых ногах и не давал работать, бросаясь на лопату, и вот при очередном заходе лопата вывернула гнездо грызунов.
Что здесь началось! «Разнокалиберные» мыши и крысы носились по амбару и его стенам в огромном количестве. Мы с завхозом без устали работали лопатами, а Грач — зубами. Он как-то ловко хватал крыс по месту и неуловимым движением обездвиживал.
Кульминацией действа стала борьба собаки и огромной крысы, начало которой я в запале пропустил и оглянулся на пса только от его визга.
На носу у Грача висела огромная «шушара». Совсем не думая, интуитивно хватаю крысяру руками в перчатках и бью ей по носу черенком лопаты, от этого крыса валится с носа, и Грач ее добивает.
Это была его первая победа, и какая! На полу амбара мы насчитали около сорока крыс и обнаружили множество мышей.
Мой «собакевич» был удостоен похвалы фронтовика завхоза — «А песик-то боевой!». Я был горд за него, а Грач, вероятно, за меня.
Это один из многих рассказов о моем Граче. Еще будут схватки с кабанами, медаль за кровника, схватки с барсуками…
