Вот и отгорела еще одна охотничья зорька. Солнышко ушло за недалекий лес, а на озере появились длинные тени, спрятавшие еще яркие краски лета
Пора выбираться на берег, что в наступившем сезоне стало труднее. Труднее не потому, что озеро еще больше заросло тростником, тальником и деревьями. Это так, но и от прошедших дождей оно стало глубже. И уже не спасают не только болотники, но и специальный костюм, в котором можно передвигаться по грудь в воде.
Желая сократить путь к месту засидки, попытался в прорезиненном костюме пойти несколько левее от прогала в камышах. Оно вело туда, куда мне было надо. Но уже через десяток минут я забрел в дерби камыша. Остановившись и осмотревшись, пришел к выводу, что проломать стенку камыша, конечно, можно, ачто за ним — не известно. Хотелось бы, конечно, чтобы там был заливчик с утиным эльдорадо. Но, может быть, там заиленная подводная яма или опасная трясина.
Осознав это, пришлось возвратиться и дойти до места охоты по проторенной кем-то и подтопленной тропке. Чучела выставлять не стал, хотя тройку их захватил. Еще одной ошибкой было, что не проверил засветло глубины на пределах уверенного выстрела моей ТОЗ БМ 20-го калибра. Но своего сегодняшнего крякаша с трудом, балансируя, как на канате, по кромке камыша заливчика, достать удалось. Хотя один приводненный моим дальним выстрелом чирок остался на корм луням или воронам в куртине камыша. Она прямо перед моей засидкой казалась рядом, всего-то через заливчик. Но даже по кромке камыша не удалось до этого места добраться. Надежда же на то, что появится кто-либо из собратьев по страсти на лодке или с подружейной собакой, не сбылась. На вечерке сегодня таковых было мало, да и те находились далеко.
В небе уже горели лампами звезды, когда я наконец-то добрался до твердой земли. Еще через несколько минут освещаемая фонарем протоптанная в прибрежных зарослях тропа вывела меня к бетонке. Присев на складной стульчик и связавшись с зятем, обещавшим меня довести от места охоты, я начал, как и всегда, анализировать прошедшую вечерку.
Пришла мысль о том, почему на открытие охоты взял именно это старенькое ружье? Ведь «ижевка» 12-го калибра достает дальше. Курки взводить не надо. За 45 лет, что она у меня, привык я к ней и не нарадуюсь ее возможностями. На открытии же, когда дичь еще не настегана дробью, достаточно и «двадцатки». И вдруг сверкнуло. Вспомнилось, что моей старушке «двадцатке» в эти дни исполнилось 65 лет. И сразу пришла разгадка, почему накануне на первую охоту я пошел не с ИЖ-58МА. Забыл, что отцовская «двадцатка» лет пять уже стоит в ружейном сейфе без охоты.
Мне было пять лет, когда батюшка приобрел себе новое охотничье ружье. До этого он и дедушка охотились с ИЖ-1 16-го калибра. Дедушка, непосредственный участник Первой мировой и Гражданской войн, участник трудового фронта в Великую Отечественную, охотился уже не часто. Но именно он первым взял меня в очень малом возрасте на охоту по зайцам. В те далекие пятидесятые годы длинноухих в наших местах было много, и за ними далеко ходить не надо было.
Об этом первом дедушкином уроке охоты я писал ранее. Его одноствольная «ижевка» 1932 года стреляла хорошо, но батюшке моему хотелось иметь двухстволку. Помню день, когда. поднакопив денежек, отец поехал в ближайший сельмаг и привез домой новенькое ружье. Этому событию радовалась не только мужская часть нашей семьи, но и бабушка с мамой, и сестренка. Ружье было удивительно красивое, с горизонтальными стволами и с двумя курками, но калибром поменьше.
Правый ствол был с диаметром ствольных сужений «получок», а левый — «чок». По весу оно было немного легче дедушкиной одностволки. Мне в нем с первого взгляда понравилось все. Особенно элегантные курки, хотя они были очень уж тугими. Отец, улыбнувшись, сказал, что это для того, чтобы дети им не игрались. Дед же пояснил, что тугой ход курков предохраняет ружье от случайного выстрела. Ведь непроизвольное их взведение невозможно. Позже, когда я с ним стал охотиться сам, оценил, что при наличии патрона в патроннике курки можно было мягко спустить, придерживая их большим пальцем. При этом не происходил удар по бойку, что приводит к ослаблению боевой пружины. Наверное, и поэтому за годы ее эксплуатации пружину меняли всего раз.
Ружье серийно производилось Тульским оружейным заводом с 1957 года в двух калибрах: 16Х70 и 20Х70, а стоило около пятидесяти рублей. Как в то время писали в журнале «Охота и охотничье хозяйство» и рассказывал батюшка, БМ стали модернизацией хорошо уже зарекомендовавшего себя охотничьего куркового ружья ТОЗ-Б. Приобретенное ружье в начале производства этого варианта 20-го калибра было тогда еще редким явлением. Оно в тот день было единственным в магазине, а открытие охотничьего сезона начиналось через неделю.
Там же отец купил латунные гильзы к ружью и «Барклай». Все остальные приспособления и мерки у нас были. Дедушка и отец нашли в приобретенном ружье много плюсов. Так, пороха и дроби на снаряжение одного патрона надо заметно меньше. Всего этого же для 16-го калибра надо в полтора раза больше, чем на снаряжение патрона «двадцатки». Пыжи, что были у нас для 16-го калибра, подходили и для «двадцатки», хотя их трудно было досылать. При этом уверенный выстрел из «двадцатки» как по пернатой дичи, так и по зайцам в тридцать метров вполне подходил для наших охотничьих угодий.
На следующий день отец снарядил десяток патронов с разной дробью, и мы у нашего Бугра пристреляли ружье. Мишенью стали старые газеты с нарисованным в центре кругом диаметром двадцать сантиметров. Кучность на тридцать пять шагов оказалась, приличной. На открытии охоты отец не мог нарадоваться ружью. На пределах уверенного выстрела оно останавливало дичь.
Однако отец, выстрелив раз по птице и пропустив вторую, часто не сразу вспоминал про возможность второго выстрела. Сколько помню, он уверенно охотился с «двадцаткой» на пернатую и пушную дичь Нижней Волги. И охотился он с ней до своих семидесяти трех лет, а потом передал ружье мне. А я с ним охотился в основном по пернатой дичи. На доступной дистанции для выстрела, не лукавя, останавливал практически всех уток.
И последнее. Моя старушка ТОЗ БМ была и остается одной из наиболее известных представительниц семейства советских курковых ружей. Тульские курковки давно сняты с производства, но все еще популярны и продаются на вторичном рынке. Мое ружье было и остается для меня надежным помощником для охоты не только на птицу и мелкую пушную дичь, но и на косулю и других животных массой до 100 кг.
Несмотря на свой почтенный возраст (65 лет) ТОЗ БМ и сейчас демонстрирует свою эффективность и точность. И будущего ее хозяина я знаю. Это мой внук.
