Фото Анатолия Маилкова
Виктор всегда курил за троих и загубил легкие. На зимней рыбалке ему, конечно, надо поставить крест, но бедолага поставил крест и на своей судьбе. По его словам, теперь для него главнее последних рыбалок ничего нет. Близкое будущее безжалостно сомкнулось с настоящим. В эту пропасть бездонную и храбрейшие заглядывают молча…
Молча, с удвоенным усердием, бурю лунки в тех местах, которые почему-то приглянулись товарищу. Проявить большее участие к судьбе друга мне не дано — до операции осталось девять дней, а сердце Виктора давно барахлит…
«Всемогущий! Милосердный! Подари больному рыболову Виктору хороший улов! Не лишай его последней радости!» — мысленно обращаюсь к Тому, в Кого никогда не верил, будучи всегда убежденным крещенным атеистом.
Надежды мои и на мизерный улов сегодня исчезающе малы. Ночью увидел луну в окне и сник — луна круглее арбуза издевательски висела в небе… Полнолуние и рыбалка всегда несовместимы. Рыба неактивна, где-то отстаивается, не желает добывать корм свой насущный. В отличие от людей. К примеру, меня всегда взбадривают холод и свежий воздух, пробуждают волчий аппетит. Рыбалку тогда хочется начать с трапезы, а зимнюю рыбалку — с поглощения ломтиков душистого сала с объемными розовыми прожилками мяса. Пикантность ему придают вареные яйца, собственноручно обжаренный целый картофель, корочка ржаного хлеба, натертая чесноком, да меленько нарезанный перед самой трапезой сочный репчатый лук. Простая русская еда, которая на льду водоема всегда вкуснее.
Но сегодняшняя наша рыбалка — это больше прогулка. Проточный прудик, где мы пытаемся рыбачить, расположен на окраине города. С трех сторон его защищают от ветров высокие ели и сосны, с четвертой стороны — крутая насыпь железной дороги. Из соснового бора в эту «лужу» диаметром около 100 м и глубиной едва более 1,5 м впадает ручей, а другой ручей вытекает из прудика в канаву, петляющую вдоль железнодорожной насыпи и уходящую в неведомую даль. В «луже» водятся только заматеревшие караси, окуни размером с ладонь и вездесущая уклейка. Здесь учатся рыбачить летом только мальчишки, зимой предпочитая рыбалке катание и хоккей на льду. Может быть, по этой простой причине рыбы в прудике всегда на удивление много: возможно, стаи карасей и окуней возвращаются из канавы на зимовку в прудик, где, как гласит народная молва, зимой не клюют. Моей ноги добровольно здесь, конечно, не было бы никогда, но товарищу был мил вид любого льда и лунок в нем. Прогуляться с больным другом не далее одного километра от дома и мне труда не составило.
У Виктора лет десять сильно болела мать, с постели совсем не вставала. И заядлый рыболов забыл о рыбалке на десять лет… Вода времени утекала, унося словно половодьем куда-то и все рыболовные снасти друга. Мой запас зимних удочек сегодня был и к месту, и ко времени. Вот только кивки на удочках замерли неподвижно, как будто мы пытаемся ловить рыбу в луже, образовавшейся только что на асфальте в центре города!
Народная молва о ловле рыбы, как правило, правдива. В этом меня давно убедили южные зимние рыбалки. Сегодня расклевался где-либо карась или сазан — завтра все рыболовы выпросили на работе отгулы. Подъезжаешь к водоему, помеченному молвой — все знакомые лица в сборе! Вблизи уловистого места, с точностью до одного метра, над лучшими лунками, занятыми, наверное, еще вчера. Мне представляется, что и начинающие рыболовы генетически подготовлены к восприятию даже шепота народной молвы. Старых и малых на льду «клевого» водоема сосчитать невозможно!
И сегодняшняя наша рыбалка точно соответствует народной молве: на льду нас только двое, и поклевок ноль, как молва нам и предсказывала. Но Виктор и бесклёвью рад-радешенек — первая рыбалка за истекшие десять лет!
«Господи! Ну дай человеку больному порадоваться в последний раз!» — мысленно проговариваю мою молитву-нескладушку. «Забери у меня все поклевки десяти будущих рыбалок, если по-другому не положено, нельзя, не можешь!..»
И кивок на удочке друга вдруг плавно и медленно начал прогибаться… Десяти лет простоя как не бывало — Виктор молниеносно подсек, карась весом около 400 г запрыгал на льду. В глазах везунчика запылал огонь восторга и торжества победы.
— Подремывал вчера и приснился мне, наверное, вещий сон: купленный гроб кому-то продавал, а покупатель и говорит мне: «У тебя рыба будет клевать как бешеная, а ты сдуру гроб себе приготовил!» — задумчиво сказал Виктор.
Тщетно бурю лунки в разных местах прудика, даже в опасном льду вблизи ручья. Виктор положил на лед пятнадцатого крупного карася — мой улов равен нулю! Сегодня удача знать меня не желает… А Виктор борется с шестнадцатым крупным карасем.
Сон не приходит. Смысл моей молитвы-нескладушки медленно доходит до сознания. Ожидают меня впереди девять пустых, как барабан, рыбалок. И эта мысль почему-то мгновенно успокаивает и я засыпаю с убеждением, что у друга с именем Виктор непременно будет победа…
