Этот двухдневный выезд на охоту с подружейными собаками для нас с Юрой в какой-то степени являлся необычным ввиду того что первый день охоты приходился на 31 августа, а второй на 1 сентября. Вот так незаметно для самих себя мы из одного времени года переносились в другое.
Фото автора
В месте предстоящей охоты нам уже доводилось бывать в этом сезоне. Поскольку травостой в полях местами был достаточно высокий, он часто скрывал от меня находящуюся в поиске легавую. Вот почему сегодня перед началом охоты я прикрепил ей на ошейник колокольчик.
Следуя высоким травостоем за своим четвероногим другом, я по звуку колокольчика определял место его нахождения. Но вот звон прекратился, а это означало, что легавая застыла на стойке. Ускоренным шагом направляюсь в ту сторону, откуда в последний раз был слышен колокольчик. Пристально всматриваюсь вперед. Стоп! Так и есть! Ромул замер на стойке! Быстро подхожу к нему и командой «пиль!» посылаю поднять птицу из травы.
Следует несколько быстрых шагов легавой, и она вновь замирает на стойке. Снова посылаю Ромула поднять птицу на крыло. После очередной подводки из небольшой полевой проплешины почти вертикально поднимается рыжий коростель. Вскидываю ружье, отпускаю птицу на разумную для выстрела дистанцию и плавно спускаю курок. Подломив крылья, дергач отвесно исчезает в траве, оставив вместо себя в воздухе несколько рыжих перышек, выбитых «девяткой».
После апортировки битой птицы под одобрительный взгляд курцхаара подвешиваю ее в торока ягдташа. Начало положено, мы готовы продолжать охоту!
Еще дважды на этом поле обрывался звон колокольчика на ошейнике Ромула, и как итог – два разжиревших коростеля из густого травостоя откочевали в мою охотничью сумку. Юра со своим спаниелем тоже не терял времени даром, периодически нарушая тишину утра ружейными выстрелами.
Следующее поле, раскинувшееся впереди нас, изобиловало небольшими островками белоствольных березок. Едва мы углубились в него, как в одном из островков оборвался звук колокольчика. Сжав интуитивно крепче шейку приклада, быстрым шагом направляюсь к ближайшему ко мне березовому семейству и вскоре замечаю застывшего на стойке Ромула.
С высоко поднятой головой, подавшись корпусом вперед, курцхаар держал верхом птицу на чутье. Встречный легкий ветерок оказывал ему в этом существенную помощь. Вне всякого сомнения, легавая стояла по тетереву. Картина, открывшаяся предо мной, вынудила меня тоже «замереть на стойке»! Легкий озноб пробежал по спине, и мне вдруг почудилось в этот момент, что даже я уловил будоражащий запах запавшей птицы. Ну, прямо «секундирование», да и только!
После подводки в березнячке раздалось шумное хлопотание крыльев взлетевшей птицы. Черной тенью замелькал в просветах крон матерый черныш. Вскинуто ружье, выстрел «восьмеркой» навскидку, и, к обоюдному нашему с Ромулом удовольствию, тотчас послышался глухой удар о землю упавшей птицы. Прошли буквально считанные секунды, и, благодаря своему четвероногому другу, я уже держал в руке завидную добычу.
Ближе к концу поля Ромул снова порадовал меня двумя красивыми стойками. Дважды над полем прокатилось эхо моих выстрелов, в результате чего торока ягдташа украсила новая пара зажиревших длинноногих коростелей.
Вскоре я увидел вдалеке Юру, направлявшегося в мою сторону. Сойдясь с ним на проселке, делимся впечатлениями об утреннем поле, демонстрируем добытые трофеи. За утро Юра со своим спаниелем Латом уложил в сетку ягдташа десять перепелов и одного коростеля, моими же трофеями стали пять коростелей и один тетерев. Поздравив друг друга «с полем», по грунтовой дороге мы неторопливо направились к машине, продолжая обсуждать на ходу утреннюю охоту и строя планы на вечернюю.
Перебравшись на новое место, где было решено провести вечернюю охоту, мы дружно принялись обустраивать лагерь под сенью берез. Новое место для охоты представляло собой довольно больших размеров поле, заросшее травой да островами бурьяна. Рядом с ним граничило поле с еще неубранной рожью.
Часам к шести вечера погода стала портиться. Сильнее зашелестели листья в березах, небо начало заволакивать темными тучами, а вскоре и редкие капли дождя долетели до земли. Не везет нам с погодой в этом сезоне, хоть плачь! Ровно неделю назад вот так же неожиданно на нас ночью обрушилась гроза. Да какая!
Зигзаги молний, сопровождаемые раскатами грома, то и дело раскраивали небо на рваные лоскуты. Со всех сторон ночной небосклон охватывали вспышки зарниц – отблески молний дальней грозы. В народе такие ночи принято называть «воробьиными». Весь этот кошмар длился целую ночь, и только под утро гроза нехотя ушла в сторону, уступив место затяжному дождю, напрочь испортившему нам охоту. Похоже, что и сегодня нас постигнет та же участь.
Всю ночь дождь добросовестно барабанил по крыше палатки, но едва в полях забрезжил рассвет, природа решила смилостивиться над нами. Дождь прекратился.
Как бы там ни было, а с наступлением полного рассвета мы со своими собаками решили начать охоту. Учитывая высоту полевой растительности, отсутствие в чрезмерно мокрой траве птичьих набродов да полное безветрие, Юра с Латом решил не заходить на поле, соседствующее с хлебной нивой. Надеясь на встречу с перепелом, он изъявил желание обойти ржаное поле. Я же с Ромулом решил пройтись по полю, заросшему травой, и, как выяснилось позже, ненапрасно.
Едва мы приблизились к нему, как мои щеки ощутили легкое дуновение ветерка, начавшего приводить полевую растительность в едва заметное движение. Пущенный в поиск курцхаар принялся энергично обыскивать челноком мокрую от дождя траву. Вдруг Ромул с хода развернулся на ветерок. Последовала короткая потяжка, и легавая картинно замерла на стойке. После подводки прямо перед легавой из мокрой травы нехотя взлетел увесистый коростель. Остановить его полет выстрелом не составило большого труда. А вскоре последовала вторая стойка, а за ней третья, четвертая…
Выйдя из поля на мокрую полевую дорогу, я посчитал пустые «гнезда» в патронташе, которых оказалось семь. Пересчитав охристо-рыжих птиц, подвешенных к ягдташу, я удовлетворенно улыбнулся. Количество добытых трофеев соответствовало количеству пустых гнезд в патронташе.
