Когда Олег — знакомый моего родственника Александра Рыкова, пригласил его (а он, в свою очередь, меня), как он выразился, на сверхдобычливую, «экстремальную» рыбалку на севере Карелии, то мы, конечно же, согласились. Едва вышли из вагона на крошечном занесенном снегом разъезде, как к нам подошел высокий парень в полушубке и шапке-малахае и пробасил: «Добро пожаловать. Я — Михаил».
Фото: Анатолий Маилков.
Как выяснилось, дом Михаила находился в ста метрах от разъезда.
После того как мы познакомились и отогрелись, хозяин объяснил нам суть предстоящей рыбалки.
Моховое озеро, которое он назвал Черным, располагалось в трех километрах отсюда.
— Будем ловить окуней, их там таскай, сколько хочешь и любых размеров, — улыбаясь, пояснил он.
У меня на языке вертелся вопрос — в чем же заключалась экстремальность предстоящей рыбалки, но промолчал, надеясь, что всё разъяснится непосредственно на озере.
Необычность предстоящей рыбалки началась сразу же…
Михаил вручил каждому из нас по две полуметровые грубо обструганные доски с завязками.
Это было некое подобие самодельных лыж, которые Рыков назвал снегоступами.
Мы встали на эти лыжи, привязали завязками обувь к ним и… в путь. И хотя с непривычки идти было тяжело, так как лыжи то и дело передней частью утыкались в снег, мы все-таки бодренько шагали вслед за проводником. Когда добрались до озера, оно поразило нас угрюмостью и отсутствием привычных сугробов.
Впереди, куда ни кинь взгляд, виднелись лишь хилые деревца, кустики багульника и разнокалиберные кочки. Едва мы ступили на слегка припорошенный лед, как я почувствовал, что он под ногами начал потрескивать и прогибаться. Было дернулся назад, но Михаил жестом остановил меня и, обращаясь ко всем, успокоил:
— Не трусьте, мужики, лед здесь крепкий, да и глубина не больше трех метров. Так что бояться нечего.
После этого началась собственно подготовка непосредственно к рыбалке. Михаил снял с плеч мешок, сначала вынул из него и дал каждому из нас по можжевеловой палке длиной сантиметров сорок с трехметровой леской и блесной на ее конце, затем каждый получил металлический прут, который заменял пешню. Тут же он объяснил суть рыбалки.
— Ловится здесь только окунь. Причем, чем дальше мы удалимся от места, где сейчас находимся, тем крупнее будет рыба. Он еще раз испытующе посмотрел на нас и подытожил.
— Надеюсь, вы приехали не мизинчиковыми матросиками, не так ли?
Мы благоразумно промолчали. А наш проводник, не оглядываясь, направился вглубь озера. Мы, было, гуськом двинулись за ним, но как только выбрались из редколесья на открытое место, сразу же почувствовали, как всё сильнее качается лед под нами.
А кое-где в трещинах появилась даже черно-угольная вода. От всего этого нам стало как-то не по себе, и мы остановились.
— Я дальше не пойду и останусь здесь, — решительно сказал Олег, опускаясь на кочку.
Фото: Анатолий Маилков.
Мы с Рыковым переминались с ноги на ногу, не зная, что предпринять. Видимо, догадываясь о наших колебаниях, Михаил вернулся и, неодобрительно глядя на Олега, предложил: «Хилятик пусть удит тут. А настоящих рыболовов прошу следовать за мной». Остался один Олег.
Мы с Рыковым переглянулись и все-таки двинулись за проводником. Несмотря на то, что в некоторых местах ледяное одеяло настолько качалось под нами, что даже сердце екало, мы углубились в озеро еще на полкилометра.
Лишь после этого Михаил остановился и сказал:
— Ловите здесь, особенно под кустами багульника.
Сам же он двинулся дальше в неоглядную ширь болота и вскоре скрылся в белой пелене начавшегося снегопада. Мы осмотрелись: вокруг были только занесенные снегом кочки и кустики багульника около них. Добравшись до ближайшей кочки, я отдышался и приготовил снасть для ловли.
Легко пробив лед металлическим прутом, получил лунку с неровными краями и черной водой. Опустил в нее блесну и замер в ожидании вожделенной поклевки. Однако ее не было.
Но едва начал поднимать блесну, как последовал резкий рывок вниз, и после короткой борьбы я вытащил из черной воды столь же черного окуня. Первый трофей тянул граммов на четыреста или даже чуть больше. Затем началось настоящее рыболовное чудо.
Практически беспрерывно клевали почти одинаковые по размерам окуни. И все черные! Малейшая задержка с подсечкой приводила к тому, что рыба очень глубоко заглатывала блесну, и приходилось изрядно помучиться, чтобы извлечь ее.
У Рыкова происходило то же самое. Войдя в азарт, мы остановились, лишь когда незаметно подошедший к нам Михаил, сказал:
— Хватит, мужики. Вам бы эту рыбу, дай Бог, донести!
— Ну, а как у Вас? — в один голос спросили мы.
Михаил снял с плеч тяжелый мешок, развязал его. Мы заглянули и ахнули!
Килограммовые и даже большего веса окуни-горбачи (и все черные!) смотрели на нас тусклыми неподвижными глазами. Мы никогда не видели столько крупных окуней.
Собрав свой улов в два рюкзака, мы, рискуя в сумерках то и дело провалиться в трясину, медленно потянулись за проводником в ту сторону, где остановился Олег.
Как и предсказывал Михаил, наш товарищ наловил таких же черных, только мелких окушков. Не знаю, какая путеводная звезда нас вела, но даже в полной темноте мы благополучно выбрались на сушу.
Так закончилась для нас эта неповторимая, действительно экстремальная рыбалка.
