Фото Анатолия Маилкова
Не удалось мне в тот год порыбачить по перволедью. Совсем некстати случилась запарка на работе, а потом неожиданная командировка и вовсе спутала все планы на рыбалку по первому льду.
И оказался я на реке в самый канун Нового года.
В старице, расположенной вблизи реки, я надергал более десятка мелких плотвиц да окуньков и пришел к берегу реки. Здесь в прошлые годы мне удавалось ловить жерлицами приличных щучек. По-хозяйски располагаюсь в привычном месте. Когда-то на этих берегах находилась водяная мельница. Но сегодня уже ничто ни напоминало о ней, если не считать оставшуюся с ушедших времен глубокую закоряженную яму, а в прибрежной воде — груды больших меловых камней, да торчащих кое-где по отмели дубовых свай и бревен, некогда укреплявших от размыва правобережную часть плотины. По перволедью именно на свале в яму расставлял около десятка жерлиц. Надеялся на удачу и в этот раз. Однако который уж час жерлицы стабильно помалкивали, а короткий денек приближался к вечеру. Да и погодка стала портиться.
Как-то нежданно напомнил о себе резкими порывами ветер. А спустя четверть часа он задул с настойчивым постоянством, то усиливаясь, то немного ослабевая. Порывы ветра крутили вихрями поземку, срывая и без того не очень глубокий снег с продуваемых площадей.
Я уже стал подумывать о прекращении ловли, но вдруг на одной из жерлиц, стоявшей на откровенной отмели, всего в паре метров от берега, звякнул колокольчик и взлетел флажок. Подбежав к сработавшей жерлице, я в полтора перехвата вытащил из лунки долгожданный и в то же время неожиданный трофей. На заснеженный лед, вместо щуки, плюхнулся налим в полкило весом. Он очень глубоко проглотил наживку, поэтому пришлось обрезать поводок. Пока я вытаскивал налима, менял поводок, вокруг как-то быстро и существенно потемнело, да и метель, похоже, усиливалась. Пора бы и к дому поторапливаться, но какая-то неведомая сила удерживала меня на льду, продуваемом насквозь ветром. И вопреки здравому смыслу, я не смотал отремонтированную жерлицу, а вновь поставил ее в ту же лунку. И надо же, через пару минут она опять сработала и на льду оказался еще один налим, вдвое крупнее первого. И этот ночной бродяга также глубоко проглотил наживку с крючком. Привязывать запасной поводок я не стал. Четыре остальные жерлицы все равно молчали, поэтому я перенес одну из них в уловистую лунку на мелководье и через несколько минут вытащил из нее очередного налима.
Ночные хищники, похоже, возбуждаемые дьявольской погодой, вышли на промысел еще в сумерках, не дождавшись ночи. Они заглатывали наживку глубоко, во внутренности. Хотя я и пытался подсекать их сразу же после подъема вверх флажка, но подобная поспешность ничего не меняла. Я думаю, что налимы, захватив наживку в пасть, тут же отправляли ее в нутро, не сдвигаясь с места, и только потом продолжали свой путь дальше по мелководью в поисках очередной поживы, скорее всего, в этот момент жерлицы и срабатывали. Но подсечка уже теряла всякий смысл. В это время живец и двойник жерлицы находились в утробе налима.
В течение часа с небольшим я снимал жерлицы со свала в яму и опускал их в удачливую лунку на мелководье. Попались мне в тот вечер шесть скользких ночных бродяг. У меня создалось впечатление, что они выстроились в очередь у прибрежной лунки за бойкими и вкусными плотвичками и окушками. Наверное, налимы продолжали бы ловиться и дальше, но, глубоко заглатывая живцов, они оставили меня без работоспособных жерлиц. А привязывать в темноте, да еще и на пронизывающем до костей холодном ветру новые поводки — дело не совсем приятное. Да и улов очень хороший. Довольный неожиданной удачей, в прекрасном настроении, я поспешил встречать Новый год.
