Мир охотников с подружейными собаками отличается от мира обычных людей. У таких охотников развиты инстинкты, боковое зрение, слух и обоняние. А у живущих за городом приумножаются эти качества.
Фото автора
Собак, ищущих под ружьем, множество. В каждой стране — свои породы. Кто-то любит охоту с норными, кто-то уважает гончаков, другие не променяют спаниеля ни на кого. Легашатники — вообще отдельный народец. Если встречаются два разных собачника, то каждый без остановки рассказывает про свои охоты.
В деревнях, особенно в глубинке, почти не охотятся с легавыми собаками. Местный житель, имея в лучшем случае «гавтерьера», никогда не поймет охотника с хорошо поставленной подружейной собакой. Для него это, как колоть дрова обухом топора. Легавым и спаниелям нужна постоянная работа по птице, лайкам — по зверю, норным — в земле покопаться, гончакам — полазить по лесу.
Абориген из соседней деревушки не поверит, что, если идешь в поле с ружьем и четвероногим, не будешь стрелять. Встретив тебя, идущего с натаски, выслушает короткий отчет, раздвинет брови, помолчит, «погоняв» несколько мыслей, что-нибудь ляпнет невпопад, поправит телогреечку и побредет, раздумывая над словами человека с ружьем. В Подмосковье для него — охота только на утку, осенью. Зимой — зверь: кабан, лось. Случайно подняв стаю куропаток и не досчитавшись несколько штук, тут же по деревне спустит все на легашатника. Отстрелял всех!!!
Не доходит умом, что перед морозами куриные объединяются в единую стаю, чтобы легче и теплее было зимовать. А некоторые птицы еще не успели примкнуть — это дело двух-трех дней. Живя рядом с тетеревами и куропатками, он ни за что не догадается в стужу подкормить птиц, набросать в поле стожочек, для укрытия. Убрать мусор в поле — это не для него! Мусорят же понаехавшие москвичи!
При случае говорит собачнику: «Иди уток стреляй! У нас все их стреляют!» Имея немца, англичанина, ирландца или шотландца, некоторые легашатники вообще не ходят на утку, только — поля и луга. Другие — исключительно по утке. Это дело каждого!
Зависть вперемешку с недопониманием строит аборигена. От этого мы никогда не уйдем. Противоречивые отношения между городом и деревней не стереть. А жаль! Порой хочется все рассказать, объяснить собеседнику. Ан нет! Слушаешь его монотонный, постоянно один и тот же разговор — бесполезно!
В 2002 году я был приглашен товарищем в Костромскую область, Кадыйский район, за 550 км от Москвы. Встретил хранитель ключей, вкратце поведал новости глубинки. Вечером за столом, как положено, узнав, что мы приехали на глухаря и тетерева, попутно рябчика и дупеля, был удивлен. Для них это баловство и сжигание патронов. Имея семь – девять самозарядных «пушенных» — на медведя, в крайнем случае на секача, после нашей охоты осмотрел дичь и поморщился…
Какой там интересный темновато-жирноватый дупель! Селится он в болотине на слиянии речек Шуя и Немда. Вода в реках настолько чистая, что пить можно. Грибы и то пахнут по-другому. Приехав туда же через шесть лет, я был огорчен, и туда добралась рука дровосека-заготовителя. Корабельные сосны вырубались, мелочь, корни, сор оставались. Глухарь ушел дальше, рябчика даже не встретили, а были — колонии.
Пожизненное воспитание и натаска. Гадюки, клещи и всевозможные болезни грозят при жизни нашему питомцу. Это все мы испытываем. Некоторые имеют две – четыре охотничьи собаки. Им особое уважение. Они точно посвящают свою жизнь любимцам!
Каждый выход с другом — это радость для него. Смотришь в его глаза и сам испытываешь совсем другое чувство, которое никогда не испытает человек, не державший никакое животное. В сезон охоты строишь планы, следишь за погодой, стараешься чаще бывать в лугах.
Настоящий охотник с подружейной собакой никогда не выбьет птиц больше, чем ему съесть! Это не заготовительный процесс!!! Остаются в куропачиной стае семь – девять птиц, все! Охотник больше по ним стрелять не будет! Собака нашла, подняла, улетайте. Все, до следующего сезона!
