Несколько тысяч лет назад Великая степь простиралась от Монголии до отрогов Карпат. На всем этом пространстве жило множество народов, которые занимались скотоводством
Они кочевали со своими стадами, перемещаясь в поисках лучших пастбищ. На просторах степи обитало бесчисленное количество зверей и птиц: тысячные стада сайгаков и дзеренов, табуны диких лошадей, стада зубров и туров, по долинам рек и в байрачных лесах жили кабаны, олени и косули.
Южнее обитали куланы и джейраны. Стаи дроф, стрепетов, журавлей и других птиц населяли степь. Вслед за травоядными в степь проникали и хищные звери: волки, шакалы и даже крупные кошки. Тигры по руслу Аму-Дарьи доходили до Аральского моря, а по Или — до Балхаша. Есть сведения, что тигры жили по побережью Каспийского моря, доходя до дельты Волги и Урала. Они обитали в Закавказье, доходя до плавней Кубани.
Вспомним «Витязя в тигровой шкуре» Шота Руставели или описание в летописи, как тигр напал в районе Тьмутаракани на Владимира Мономаха и опрокинул его вместе с конем. Это XI век. Если обратиться к скифскому звериному стилю на вазах, который изображал охоту львов на кабанов и оленей, то можно предположить, что и львы заходили в пределы степей, ведь они населяли в то время всю Среднюю Азию, Кавказ, Турцию, Грецию, доходя до Испании.
С увеличением населения и освоением земель степь начала уступать под натиском цивилизации. Начало сокращаться и количество животных, обитающих в степи, особенно крупных. Зубры и туры переместились в леса, спасаясь от охотников, но и это им не помогло. Первыми пали туры. В начале XVII века был убит последний тур. Зубры остались только в нескольких крупных лесах Польши, Белоруссии и на Кавказе. Тарпаны, обитавшие от Волги до Днепра, остались небольшими очагами на юге Украины.
Последний тарпан погиб в семидесятых годах XIX столетия. Сайгаки, добегавшие до Карпат, остались только в степях Казахстана и в Калмыкии, и то их в десятки раз меньше, чем было пятьдесят лет назад. Редко к нам заходят дзерены из Монголии, а куланы остались только в Туркмении. Туранские тигры дожили до 60-х годов XX века. Теперь их нет. К средине XX века степи сохранились лишь небольшими островками, да и то в основном в заповедниках.
После Великой Отечественной войны в Донецкой области, где я жил, еще были небольшие пятна нераспаханных степей. В них обитали дрофы, стрепеты, степные орлы. Я все это еще застал. Мне было лет восемь, когда вместе с приятелем и его родителями я ездил весной на сенокос. Недалеко от поселка под Донецком находился большой участок нетронутой степи, где можно было косить траву. И вот мы на телеге едем на сенокос. Взрослые заготавливали сено, а мы с приятелем бегали по степи. Какая же она красивая — весной! Вокруг, куда ни кинь взгляд, растут красные цветы, похожие на тюльпаны (мы их называли воронцы), вокруг молодая зеленая трава, островки ковыля, цветущее разнотравье. А какие пьянящие запахи! И на всем этом пространстве звенел целый оркестр звуков.
Со всех сторон слышались громкие переклички перепелов, а сверху звенели трели жаворонков, то падавших вниз, то снова взлетавших ввысь. Тут же были слышны свистки сусликов, а между ними вклинивались переливы разных малых птах. Все это вместе — и необычные краски разнотравья, и запахи, и звон птиц — создавало какое-то радостное настроение. Мы бегали по траве, и часто из-под ног взлетали то перепела, то какие-то мелкие птицы, и даже куропатки. Отец приятеля показал нам, как вдалеке стоял на страже дудак — самец дрофы. А в небе парили степные орлы. В общем, степь меня заворожила на всю жизнь.
Такое же чувство меня посетило, когда мы ехали из Донецка в Мариуполь на море. Та же ровная степь, жаворонки, свист сусликов, полет степных орлов. А вечером, когда мы возвращались, в свете фар дорогу перебегали шустрые тушканчики и другие зверьки. В конце лета, когда мы ездили перевозить стожки сена домой, степь представала перед нами уже в другом виде. Уже не было зелени, ярких цветов, только ковыль кивал своими белесыми метелками. Из-под ног взрывались стаи куропаток или маленьких круглых перепелов. Так же летали орлы, а дудак уже ходил не один, а с семейством. Неслышно было ни жаворонков, ни сусликов.
Зато звон стоял от мириад кузнечиков. Они взлетали на каждом шагу, крупные, разноцветные. Иногда попадались огромные, как бомбардировщики, саранчи зеленого цвета. И такого же цвета на стеблях травы сидели богомолы с мощными, хищными лапами. Степь еще жила, но уже готовилась к смене года.
Еще раз я встретился с ней через несколько лет в пионерском лагере. Та же природа, травы, запахи, птичий звон, парящие в небе орлы. Одного я даже выкормил от маленького беленького комочка до красавца орла. Через тридцать лет я с детьми решил посетить места детства, где был пионерский лагерь. И что же я увидел?
На одном участке вырос целый город, а на другом высились новые терриконы. Ни орлов, ни жаворонков не было. Цивилизация неотвратимо и сурово наступала на природу. О впечатлениях детства остались одни воспоминания.
