Не так уж часто автору этих строк доводится участвовать в кинологических мероприятиях. До пенсии мне еще три года, а работа на производстве с непрерывным циклом и скользящим графиком не дает возможности выехать куда-либо, так как мои выходные редко совпадают с датами выставок и состязаний, которые устроители подгадывают на субботу или воскресенье.
Фотография предоставлена управлением охраны и использования животного мира Кировской области
Поэтому приходится отказываться от всех предложений, что часто вызывает открытую неприязнь и непонимание у приглашающей стороны, но не будешь же каждому объяснять, что я не еду на выставку не потому, что недолюбливаю данного кинолога или регион, а потому, что работа у меня такая. По этой же причине не сложилось и на прошедшей Всероссийской выставке в ринге английских сеттеров поработать, я даже отпуск подгадал, но, видимо, не судьба — из-за вируса африканской чумы свиней, дату выставки перенесли на осень, и поездка не состоялась. Выставку проще перенести, нежели свой отпуск.
Приглашение поработать в качестве члена комиссии на испытаниях по кровяному следу было мной принято с удовольствием, тем более что график работы позволил и опыт работы на данных мероприятиях тоже.
В первый раз мне посчастливилось работать на подобных испытаниях в 1987 году под руководством Альберта Михайловича Брагина, известного эксперта в кругах континентальщиков и эркаэфцев( РКФ).
В этот раз в пять утра мы уже ехали в нужное место, чтобы за три часа до испытаний проложить кровяной след, точнее два. Погода нам благоприятствовала, правда, синоптики обещали к вечеру небольшой дождь, но мы надеялись, что успеем провести данное мероприятие.
Разметка кровяного следа егерями под руководством председателя экспертной комиссии была сделана с вечера, поэтому разбрызгать кровь на двух путиках двумя группами было делом 30 минут.
Поели брусники, насобирали грибов. Ждем участников. В 9 утра жеребьевка. В испытаниях решили участвовать 24 номера, и, как итог, один диплом третьей степени. Синоптики не обманули, к вечеру начался нудный мелкий дождь, который постепенно усилился.
По приезде домой начинаю анализировать, почему так произошло, один диплом на 24 собаки, и прихожу к неутешительному выводу, это все от лени владельцев и, как всегда, русского «авось».
Некоторые участники выставляли по две, а то и по три собаки. Перед испытаниями мы должны были проверить собаку на послушание. На наш вопрос — собака слушается или нет, многие владельцы смотрели на меня широко открытыми глазами. О чем этот старик их спрашивает? Из дальнейших расспросов выяснилось, что собаки экспонентов обычно сидят в вольерах, и, что такое послушание, им абсолютно неведомо.
К началу испытаний подъехали двое молодых людей из Нижневартовска, которые намеревались приобрести в Кирове несколько щенков западносибирских лаек. Не знаю, как другим, но мне было крайне неудобно, слышать откровения наших владельцев о том, что их роль сводится к кормлению собак в вольере. Как-то само собой зашел разговор о том, что испытания по вольерным видам для лаек не отражают традиций нашей русской охоты. По моему глубокому убеждению легашатника, может быть, не совсем верному, для лайки главное — слежка, для легавой — стойка. Думаю, что со временем состязания по вольерным видам превратятся во что-то похожее на гладиаторские бои в Древнем Риме, безусловно, действо зрелищное, но к охоте отношение мало имеющее. Спрос будет на нормальных собак, «с маслом в голове», работающих по белке, соболю, глухарю.
К испытанию по кровяному следу собак необходимо готовить. Мне вспоминается командировка в Нижнекундрюченское охотхозяйство в 1989 году. Тогда мы спросили у Карла, единственного в составе немецкой делегации свободно говорившего по-русски, как он готовит собаку к испытаниям по кровяному следу. Оказалось, что его курцхаар не получает пищи, пока не отработает след, в конце которого стоит чаша с кормом. На вопрос, а где брать кровь, Карл удивленно посмотрел на нас.
На поясе у каждого немецкого охотника висел длинный кожаный поводок, пропитанный жиром, увязанный так же, как мы в детстве связывали вожжи на конном дворе. Когда его отстегивают от пояса, это знак собаке, что нужно работать по следу.
Мне тогда вспомнился учебный фильм по биологии с опытами академика Павлова над собаками. Когда перед собакой ставят чашку с кормом, загорается лампочка, из трубочки, вживленной в желудок собаки, бежит желудочный сок. Это безусловный рефлекс организма на пищу. Когда после нескольких десятков опытов лампочка загорается, хотя пищи перед собакой нет, желудочный сок все равно из трубочки бежит, это условный рефлекс. Боже, как все просто!
Кровяной след можно накропать кровью кобылы, кефиром, даже керосином — это абсолютно без разницы. Собака реагирует на отстегиваемый от пояса длинный кожаный поводок и по команде — «след!» находит то, что мы положили в конце искусственного следа.
Если бы кинологи служебного собаководства мыслили так, как мыслят охотники, кинологическую службу можно было бы ликвидировать. Ведь по охотничьему разумению, собака при команде — «след!» должна идти по следу преступника, пахнущего кровью кабана или лося.
На практике след преступника может пахнуть касторкой, хлоркой, опавшей листвой или даже духами «Шанель № 5», а может и разлитым пивом — неважно. Собака реагирует на команду, и этим все сказано.
Мой любимый писатель Николай Васильевич Гоголь в предисловии к комедии «Ревизор», написал: «Нечего на зеркало пенять, коли рожа крива».
Не надо обижаться на экспертов, господа охотники, вы сами во всем виноваты!
Дорогие владельцы охотничьих собак! Не надо пенять на кровь, погоду или отсутствие взаимопонимания, с утра, со стороны супруги… Ваша собака не бездушный механизм. С ней надо РАБОТАТЬ. Работать каждый день.
Бог любит тех, кто работает. На испытаниях по кровяному следу Мамаев Анатолий Васильевич выставлял двух западносибирских лаек Бима и Белку. Бим получил диплом третьей степени, Белка — нет. У Белки были щенки, и коллеги с Нижневартовска увезли весь подрощенный помет. Успехов им!
С испытаний мы уезжали под идущий нудный дождь.
На следующий день планировались испытания лаек по боровой дичи — глухарю, но из-за дождя они были под вопросом.
Слава Богу, дождя назавтра не было, испытания состоялись. Западносибирская сука Ласка Сергея Новоселова получила диплом второй степени при 75 баллах. Надеюсь, что я буду прав, и испытания со слежкой для лаек станут обыденными. Всяческие вольерные испытания и состязания отойдут на второй план. А может, и ринги своеобразных, плотно сбитых русско-европейских лаек вятского типа снова будут поражать своим не только количеством, но и качеством. Как знать! Поживем — увидим. Какие наши годы!..
