К пушным видам фауны СССР относились дикие звери, имеющие волосяной покров, шкурки которых после их съемки, сушки и выделки пригодны по качеству волоса и кожевенной ткани для пошива меховых изделий. Из этого довольно широкого ассортимента видов животных определенная часть обитала и добывалась на территории Беларуси.
Фото Pixabay
Получив профильное образование биолога-охотоведа в 1973 году, лишь через 45 лет я практическим путем пришел к тому же мнению о пользовании природными ресурсами, которое ранее было сформулировано основоположником научного охотоведения А.А. Силантьевым.
Суть предлагаемых Анатолием Алексеевичем предложений можно было бы изложить двумя пунктами:
1. Территориальный принцип использования природных ресурсов.
2. Доступность охоты для всего населения страны.
Что же получилось на практике? Предложения А.А Силантьева по использованию природных ресурсов были отправлены в корзину, а каждая школа охотоведения (московская, иркутская, кировская, белорусская) начала изобретать велосипед.
Современные же научные работники и руководители различного ранга, не имеющие ни теоретической, ни практической основы управления биологическими ресурсами, не придут к правильному пониманию их использования никогда.
Отсюда и низкий уровень ведения охотничьего хозяйства как в Республике Беларусь, так и в Российской Федерации. В данном случае принять важное, своевременное и правильное решение из-за отсутствия профессиональных и стабильных кадров просто некому.
К сожалению, в Беларуси пока нет государственных людей типа П.А. Столыпина. Скатывание охотничьего хозяйства Беларуси в пропасть продолжается все 46 лет моего пребывания на этой территории. Заметного улучшения в этом направлении я не вижу.
По моему мнению, государственная политика по использованию ресурсов пушных видов была неверна даже в советские времена, когда пушнина принималась государством, а шкурки добытых зверей подлежали обязательной сдаче (продаже) государству через систему «Центросоюза».
В данном случае не учитывалось негативное влияние хищных зверей на охотничью фауну, а пушнина рассматривалась лишь как источник повышения рентабельности охотничьих хозяйств.
А требование было одно, как для БССР, Кировской области и Дальнего Востока: давай как можно больший выход пушнины со своей территории, т.е. не учитывался принцип территориального размещения природных ресурсов.
Даже в СССР охотничье хозяйство (любительское направление), а это вся территория Беларуси, от закупок пушнины практически ничего не имело. На счета этой организации (в БССР это БООР) ежегодно перечислялось всего 5% от всей суммы закупаемой дикой пушнины.
Этот вывод подтверждают как мировой опыт ведения охотничьего хозяйства некоторых государств (США, Германия, Польша), так и практическое ведение охотничьего хозяйства в прошлом самой России.
Необходимость жесткого регулирования хищников обосновывалась многими авторами. В первую очередь к таковым следует отнести Георгия Карцова.
Так, например, в 1889 году в Беловежской пуще за добытую лисицу охотнику выплачивалась премия в размере 5 рублей, за добытую куницу, хоря, горностая, ласку 3 рубля, за добытую выдру, норку, барсука 1 рубль, за добытого волка, рысь 20 рублей, за медведя на берлоге 50 рублей (Карцов, 1903).
Этот же автор привел сведения, что премия охотнику выплачивалась не только за добычу зверей, но и птиц и змей. Так, за добычу филина и орлов платили 5 рублей, за большую сову и большого ястреба 1 рубль, малого ястреба 50 копеек, за сороку 20 копеек, змею 20 копеек.
С 1891 года к этому списку добавили малых сов, за добычу которых охотник получал 25 копеек, и сойку, за которую выплачивалась премия — 10 копеек. При этом он отметил, что при уменьшении стоимости при выплате премии за добытое животное резко снижалась его добыча.
Так, например, с 1891 года решили сэкономить и уменьшили премию по лисице до 50 копеек. В результате этого мероприятия добыча вида в Беловежской пуще сократилась со 109 особей в 1891 году до 5 особей в 1892 году, в 1893 году было добыто 3 особи, 1894 году 1 особь.
Это свидетельствует о том, что мероприятие по материальному стимулированию охотников является одним из действенных рычагов по сокращению численности нежелательных для охотничьего хозяйства видов.
Есть основание считать, что ущерб от хищничества приведенных выше видов превышал сумму премии, выплаченной охотнику.
Что можно было купить на 20 рублей в то время? На эту сумму можно было купить: корову —15,12 руб., теленка — 2,37 руб., овцу — 2,02 руб. и гуся — 49 коп. Средние цены на 1874–1875 гг. («Памятная книжка Витебской губ. на 1878 год»; ее составитель — член-сотрудник Императорских обществ: Русского географического и Вольного экономического, член-корр. Московского археологического общества и Секретарь Витебского статистического Комитета А.М. Сементовский).
Приведенные данные свидетельствуют о том, что государство очень бережно относилось к сохранению и использованию охотничьей фауны, а специалисты того времени умели считать деньги.
Просто так из государевой казны не платили. Здесь же следует отметить, что царский рубль был обеспечен золотом. А как сейчас государство относится к использованию природных ресурсов? Есть основание полагать, что все перевернуто с ног на голову.
Оценка воздействия хищников на охотничью фауну неоднозначна, как и отношение человека к хищникам — от постоянного преследования до идеализации и строгой охраны. Встала на этот тернистый путь и Республика Беларусь.
Например, до 1962 года медведь, а до 1978 года рысь относились к вредным животным и охота на эти виды разрешалась круглый год. Миновав статус и охотничьего, и нормированного вида, они сразу получили статус «краснокнижников».
Причем при фактическом увеличении численности этих видов повышалась категория их охраны. Так, по рыси с 3 на 2, а по медведю с 2 на 1. В чем, естественно, нет никакой логики.
Так, например, если, по данным П.Г. Козло (2003), приводится численность бурого медведя 80–100 особей, а рыси — 350–400 особей, то в 2014 г., по данным Белстата, уже учтено 164 медведя и 820 рысей.
Можно подумать, что сущность зверя изменилась. К сожалению, хищник никогда не будет травоядным. Такой разворот на 180 градусов можно объяснить лишь одним — отсутствием квалифицированных кадров руководящего звена и конъюктурными интересами представителей элиты науки.
Одни, приняв на вооружение не проверенную жизнью философию (стратегию) идеализации дикой природы, внушили другим, что ее нужно претворять в жизнь. Например, один из идеологов стратегии идеализации дикой природы М.Е. Никифоров (академик НАН Беларуси) предложил «содержать» волка для регулирования численности бобра.
Другой представитель этого научного учреждения В.Е. Сидорович (доктор биологических наук) предложил «содержать» рысь для регулирования численности лисицы и енотовидной собаки.
Что мы имеем в реальной жизни? Так, например, годовая потребность одной рыси — 40 косуль. Годовая потребность одного хищника около 60 косуль — по А.А. Данилкину (2006 г.). Примерно столько же косуль истребляет один волк. М.А. Лавов (1976 г.) приводил сведения, что каждый волк истреблял в среднем по 20 косуль только в зимний период.
Ущерб увеличивался в многоснежные зимы и в период образования наста. Несложные расчеты показывают, что ежегодные потери от этих хищников (численность рыси 1,0 тыс. особей; численность волка 2,0 тыс. особей) составляют 120,0 тыс. косуль.
По официальным данным пресс службы Минлесхоза Беларуси (2017), «по состоянию на 1 февраля 2017 года было зафиксировано 2113 особей волка». Эти астрономические цифровые показатели ущерба охотничьему хозяйству Беларуси браконьерам и не снились.
Это теоретический расчет, но есть и конкретные данные по этому вопросу. Например, в 2010 году в Беларуси официально добыто 3145 косуль, а в Польше 147 000 особей (данные интернет-источника).
Еще один пример, данные Д. Войнова (2015 г.): «Вот сравнения размера добычи с 1 тыс. га общей территории страны для Германии, Польши и Беларуси в 2012–2013 годах: косуля — 33,6; 5,5; 0,3; кабан — 18,0; 7,7; 2,3; олень благородный — 7,03; 2,2; 0,04 соответственно.
При этом динамика роста численности и в Германии, и в Польше остается положительной, а у нас в период 2013–2014 годов кабана уничтожили и почти не осталось косули, а в следующем году не услышим в сентябре оленя и лося. Так что управлять-то уже нечем.
Есть немало предложений по реформированию охотхозяйства Беларуси…». Возможно, еще не одному поколению придется разбираться в этом вопросе. Истина всегда посередине. Не нужно резко менять свое мнение от одной крайности к другой.
Экономический ущерб от одного волка за год, определенный расчетным методом сотрудниками сектора охотоведения и ресурсов охотничьей фауны Института зоологии НАН Беларуси В.Е. Тышкевичем и Е.К. Востоковым (2007 г.) без учета трофейных качеств жертв, оценивается в 2,9 тыс. евро.
На основании вышеизложенных сведений можно условно принять, что экономический ущерб от волка приравнивается к 4 лисицам, 7 куницам, 20 норкам. Таким образом, одна лисица могла бы нанести экономический ущерб охотничьему хозяйству Беларуси за один год в 0,7 тыс. евро, куница 0,4 тыс. евро, норка 0,15 тыс. евро. Также условно принято, что ущерб охотничьему хозяйству от рыси эквивалентен таковому, как от волка, а от енотовидной собаки, как от лисицы.
Может быть, это и не самый идеальный расчет, но он ближе к истине по сравнению с Инструкцией о порядке проведения конкурса по борьбе с волком, лисицей обыкновенной и енотовидной собакой (в редакции постановления Министерства лесного хозяйства Республики Беларусь 31.03.2008, № 10).
Где самое большое недоумение у меня вызвал п. 9 этой Инструкции, в котором (по ущербу охотничьему хозяйству) трех лисят или щенков енотовидной собаки в возрасте до 3-х месяцев приравняли к взрослому волку.
Несложный арифметический (теоретический) расчет показал, в 2014 году ущерб охотничьему хозяйству Беларуси от хищников составил 53960,0 тыс. евро, в т.ч. волка — 5742,0 тыс.; рыси 2378,0 тыс.; лисицы 21 000,0 тыс.; енотовидной собаки 10 570,0 тыс.; куницы лесной 9680,0 тыс.; выдры 915,0 тыс.; норки американской 3675,0 тыс.
По данным Белстата, численность зверей: волк 1,98 тыс. особей; рысь 0,82 тыс.; лисица 30,0 тыс.; енотовидная собака 15,1 тыс.; куница лесная 24,2 тыс.; выдра 6,1 тыс.; норка американская 24,5 тыс. особей.
Например, весь доход охотничьего хозяйства в Республике Беларусь, по данным Белстата, в 2009 году составил 5943,0 тыс. евро (курс евро 4124 руб.).
Фото Дмитрия ВАСИЛЬЕВА
Рост численности плотоядных животных обусловлен несколькими причинами:
1. Сокращением сроков охоты на лисицу и енотовидную собаку.
2. Необоснованным увеличением запретных для охоты территорий (бесхозных угодий), где никакой работы по регулированию численности хищников не проводится. Например, Налибокский ландшафтный заказник.
3. Сокращением добычи лисицы и енотовидной собаки в связи со снижением спроса на длинноволосую пушнину, а также с разбалансировкой заготовок и реализацией дикой пушнины.
4. Удорожанием стоимости добычи охотничьих животных, что способствует оттоку законопослушных граждан из числа официальных охотников.
5. Недостаточно эффективным контролем со стороны ветеринарной службы за утилизацией туш домашних животных на скотомогильниках, которые превращаются в подкормочные площадки для миофагов.
В 2006 году к имеющимся причинам добавились и другие.
6. Отсутствием со стороны государства денежного вознаграждения за добытых лисиц и енотовидных собак.
7. Запрет отстрела (отлова) безнадзорных собак и кошек, которые являются важным звеном в распространении бешенства.
8. Забюрократизированной системой добычи нежелательных видов животных.
Как следствие этого, вспышки заболевания бешенства на территории Беларуси.
Что мы имеем в итоге? Законопослушные охотники покидают общественные охотничьи организации и пополняют ряды браконьеров.
Так, например, в 1991 году Общественное объединение «БООР» насчитывало в своих рядах 89,0 тыс. членов с правом охоты, а на 01.01. 2009 г. их число уже сократилась до 40,2 тыс. человек. При этом определенное количество охотников и вовсе отказывается от охоты и сдает оружие.
Так, по данным МВД Республики Беларусь, эта статистика выглядит так: в 2001 году сдано 627 единиц гладкоствольных стволов, в 2002-м — 784, 2003-м — 1555, 2004-м — 1709, 2005-м — 3466, 2006-м — 5925. По-видимому, эта тенденция на свертывание законной охоты сохраняется и сейчас.
При этом наблюдается неконтролируемый рост численности некоторых видов хищников (волк, рысь, лисица, енотовидная собака, куница лесная, куница каменная) и уменьшение поголовья менее конкурентноспособных их представителей (хорек лесной, горностай).
Это привело к катастрофическому снижению численности мелкой дичи (заяц-беляк, заяц-русак, глухарь, тетерев, серая куропатка) и ухудшению эпизоотической обстановки в республике (бешенство, чесотка и др.).
Так, например, в 2006 году в Беларуси было зарегистрировано 1615 случаев заболевания бешенством среди диких и домашних животных.
С 1951 по 1999 гг. зарегистрировано 133 случая гибели людей от бешенства (Востоков, 2016).
Ежегодные потери от хищничества представителей дикой фауны, по самым скромным подсчетам, в 8–10 раз превышают доход охотничьего хозяйства Республики Беларусь.
Кроме этого, два вида (норка европейская, енот-полоскун) вовсе исчезли из фауны Беларуси.
Таков неутешительный итог бездарной политики государства при управлении охотничьими ресурсами. При таком научном обеспечении отрасли невозможно рассчитывать даже на удовлетворительный результат.
Что нужно кардинально менять? Об этом мы поговорим в следующих номерах «Российской Охотничьей газеты», которую мы в Белоруссии регулярно читаем.
