Состояние охотничьего хозяйства в РФ требует сегодня срочных и эффективных мер по его интенсификации, приведения в надлежащее состояние всех краткосрочных и долгосрочных обязательств охотпользователей и планов работы по ним, формирования объективной статистической отчетности, надлежащей организации мониторинга видового и поголовного состава охотничьей фауны.
Фото Дмитрия ЩАНИЦЫНА
Соответственно необходимо мотивировать и даже заставить охотпользователей добросовестно разносторонне и научно обоснованно проводить первичный учет охотфауны, результаты которого должны быть максимально приближены к реальной, фактической численности охотфауны в угодьях.
Само по себе не случайно возникающее в разных кругах, близких к ведению охотничьего хозяйства, выражение о «невозможности, трудности и дороговизне учетов и связанного с ними мониторинга», надо пресечь в самом начале этой «подготовки» к выкачиванию денег из бюджета.
Невозможность, трудность и дороговизна учетов диких животных — это суть противоречия договора о собственности или аренде охотничьих угодий между государством и собственником (арендатором) охотугодий.
Охотпользователь и юридически, и фактически, и экономически должен быть заинтересован в проведении мониторинга и долгосрочном прогнозе динамики численности охотничьих животных в своих угодьях.
А учеты — это крае-угольный камень, на котором строится вся концепция развития охотничьей отрасли, в том числе и проектирование затрат, и получение прибыли — на перспективу.
Причем организация и проведение в закрепленных охотугодьях качественного первичного охотустройства — в обязательном порядке, на самом высоком уровне, лицензированными специалистами — должно стать первейшей строкой расходов при конкурсном решении вопроса о передаче или закреплении охотугодий за пользователем.
Охотпользователь, в соответствии с законодательством, является основным и главным юридическим лицом, ответственным за состояние популяций диких охотничьих животных на закрепленных территориях, и он также должен быть готов и юридически, и морально, и, главное, материально.
Поэтому речь со стороны охотпользователей о дороговизне учетов и, соответственно, мониторинга — это всего лишь нежелание исполнять условия аренды или собственности охотничьих угодий.
Ведь не говорят сегодня, например, агрономы, что можно растить хороший урожай без затрат на анализ почв, без применения удобрений, средств защиты и без применения новейших отраслевых технологий.
Так и не должно возникать вопросов и предложений о ведении охотничьего хозяйства наобум, по старинке: без точных и выверенных материалов первичных учетов охотничьей фауны на местах, причем неукоснительно за счет средств охотпользователя и под контролем заинтересованных сторон.
И только на основе правильно проведенного первичного комплексного, различными способами, учета охотфауны на местах и научно обоснованного анализа опытными, грамотными специалистами данных всех видов учетов реальной, фактической численности охотфауны в охотничьем хозяйстве можно вести предметный разговор о перспективах развития этого хозяйства, об увеличении продуктивности угодий, оценивать ресурс охотфауны, планировать комплекс биотехнических мероприятий и других затрат на ведение охотничьего хозяйства. Это — аксиома!
Почему вдруг возникает вопрос о дороговизне охотустройства, учетов и мониторинга, а также и о недостоверности зимнего маршрутного учета? Ответ однозначен — некомпетентность или недопонимание того, что старые методы организации, управления и ведения охотничьего хозяйства устарели.
Мы часто поглядываем на Запад, пытаясь найти там ответы на наши вопросы. Часто и находим, но специфика ведения охотничьего хозяйства на огромных территориях РФ, в определенных социально-экономических условиях, в большинстве своем в суровых природно-климатических условиях, накладывает свой отпечаток на стратегию и тактику развития охотничьего хозяйства и его биологического и экономического обоснования.
Но только никак не на мнимом «самовосстановлении и самосохранении» дикой охотфауны! Фактор урабанизационного вмешательства человека в жизнь дикой природы в целом и дикой охотфауны в частности уже настолько велик, что говорить о самосохранении и достижении оптимальной численности ценных промысловых видов диких животных, даже в условиях заказников и заповедников или на огромных, не обжитых человеком территориях, уже рискованно, даже с точки зрения как биологии, так и экономики.
Возвращаясь к теме учетов охотфауны, следует отметить, что зимний маршрутный учет больше всего критикуют те, кто его не проводит или проводит некачественно.
Но начать надо с того, что зимний маршрутный учет — это не законченный учет охотфауны в охотугодьях, как это зачастую происходит во многих хозяйствах, и не панацея для планирования добычи диких животных или проведения мероприятий по их регулированию.
ЗМУ, несмотря на всю его критику, дает нам точный материал о количестве следов данного вида в данном типе охотугодий, о показателе плотности диких животных на единицу площади в пригодных для их обитания угодьях.
А уже эти данные позволяют нам, зная лесотаксационное описание, зная специальный корректирующий коэффициент, с учетом погодных и некоторых других условий, легко экстраполировать их на все свойственные обитанию данного вида территории в конкретном охотничьем хозяйстве, несмотря на его площадь.
Зимний маршрутный учет, как и все другие учеты — это очень важное, можно даже сказать, главное звено в цепи всего комплекса биотехнических мероприятий в охотничьем хозяйстве.
Если по копытным результаты ЗМУ дают приблизительно точную картину (при надлежащем проведении учетов), то по водоплавающей дичи, боровой дичи, околоводным животным и даже по некоторым другим видам, казалось бы, «лесной» или т.н. «оклодеревенской» охотфауны (барсук, енотовидная собака, хорь, каменная куница, горностай, куропатка, ласка, даже по зайцу-русаку), зимний маршрутный учет не дает и не может дать должной полной информации для планирования в сфере их добычи или регулирования их численности.
И здесь актуальна тема других научно обоснованных и проверенных на практике видов и способов учетов диких животных: анкетно-опросный, на токах, на выводках, на поселениях, прогоном, двойным окладом, во время гона, на подкормочных площадках, солонцах, на путях миграций и так далее.
Такие рекомендации по учетам охотфауны может и должно дать только охотустройство, или их должен разработать опытный, квалифицированный специалист-охотовед. А вот это как раз и есть камень преткновения всего охотничьего хозяйства России.
Казалось бы, единственная европейская страна, где готовят профессиональных охотоведов, а проблемы все те же: отсутствие квалифицированных кадров или неквалифицированная, недоброкачественная, необоснованная работа уже имеющегося специалиста охотничьего хозяйства на месте.
Почему так происходит? Оставив в стороне вопрос о контроле и руководстве охотничьей отраслью в стране в целом, на сегодняшний день, на мой взгляд, надо обратить внимание и остановиться на ведомственном контроле над надлежащим ведением охотничьего хозяйства непосредственно на местах.
Надзорным, руководящим и административно-хозяйственным органам следует через суд немедленно изымать разрешения на ведение охотничьего хозяйства у тех охотпользователей, которые не соблюдают природоохранные общероссийские законы, грубо нарушают установленные договором собственника или арендатора нормы и правила ведения охотничьего хозяйства.
Как правило, кроме пассивной работы по профилактике и борьбе с браконьерством, чаще всего это выражается в некачественном учете или вообще в непроведении учетов охотфауны, фальсификации данных учетов и, соответственно, искажению статистической информации, кадастровых оценок и мониторинга всего охотфонда и фонда дикой природы в целом. Вот с этого, по моему мнению, сегодня надо и начинать работу в охотничьих угодьях страны.
И первым этапом, что абсолютно естественно, должны стать мероприятия по подбору, подготовке и повышению квалификации кадров низшего и среднего звена работников охотничьего хозяйства.
Они-то должны иметь уровень знаний от зверовода до кинолога, от организатора общественной работы в обществе охотников до конкретного специалиста по различным видам учетов диких животных, от социально ориентированного специалиста в области общественных отношений, социальной психологии до биолога, ветеринара, зоотехника в сфере дикой охотничьей фауны.
А если проще сказать — давно пришло время организовать серьезную подготовку и повышение квалификации егерей, старших егерей.
Cледы погрызов лося в местах кормежки. Фото Дмитрия ВАСИЛЬЕВА
Казалось бы, кто и что такое егерь? А на самом деле работа егеря — это начало всех начал в охотничьем хозяйстве. Сегодня егерь — это не тот «специалист Кузьмич» из знаменитого кино.
Современный егерь должен знать не столько места отстоя, кормежки и путей передвижения дикого зверя для того, чтобы его там добывать. В первую очередь егерь должен знать «в лицо» каждого зверя в своем обходе: от зайца-беляка и горностая до лося-производителя, ценного трофейного секача, волка у логова или лесного хоря у норы.
Егерь должен знать пол, возраст, трофейные качества, особенности обитания не только лосей и других особо ценных видов промысловых животных, но и стремиться знать эти особенности абсолютно всей охотничьей фауны в своем обходе.
Только егерь может и должен абсолютно точно и аргументированно сказать, сколько и каких зверей у него обитает в обходе, где они находятся в любую пору года и в любой час суток.
А для этого охотпользователь обязан брать в собственность столько охотугодий, сколько он сможет финансово содержать из расчета не менее одного егеря на 10 000 гектаров лесных охотничьих угодий и при этом обеспечить их для начала достойной зарплатой.
Тогда и не возникнет вопросов с местными охотниками, у которых «забрали» угодья. Тогда и не возникнет вопросов с учетами. Тогда снимется много вопросов по браконьерству, потому что егерь, имея зарплату, среднюю по району, будет дорожить своей работой, а если честно, то самые заядлые браконьеры потянутся к охотоведу за работой на должность егеря.
А уж эти не пустят в доверенные угодья ни волков, ни браконьеров и будут беречь их — давно подмечено на практике.
Но егерей в наше время надо учить. В этом плане можно обратиться за опытом, например, в Белоруссию. Там, в небольшой стране, давно в нескольких средне-специальных учебных заведениях совместили учебные программы обучения лесников и егерей, егерей и мастеров леса.
Выгода от такой учебы, несомненно, есть — как для лесного, так и для охотничьего хозяйств. Так как «ученый егерь» в первую очередь настроен на охрану, учет и воспроизводство диких животных и только во вторую очередь — на их добычу как оказание платных услуг охотникам со стороны охотползователя.
Сегодня в России нуждаемость в егерях, по самым скромным подсчетам, не менее ста тысяч человек.
Говорить в условиях сегодняшней социально-экономической обстановки о самоподготовке егерей из числа простых охотников, о профессиональной и качественной подготовке егерей на рабочем месте или о работе егерями опытных охотников, исходя из всего вышесказанного, не стоит.
Только биологи-охотоведы с высшим образованием теоритически и практически могут сегодня решать назревшие вопросы руководства, контроля и ведения охотничьего хозяйства, а квалифицированные егеря должны воплощать в практике эти наработки.
О какой самоподготовке можно вести речь, когда возникает, например, вопрос работы по профилактике, предупреждению и достойной, серьезной работе по борьбе с браконьерством?
Как найти оперативных добровольных помощников среди населения по выявлению браконьеров — еще, может быть, и участковый подскажет, но как бороться с браконьерством как с социальным явлением, подскажет и научит только специалист.
Как законно оформить подрубку осины для подкормки или для солонцов, как не допустить добычу самок или очень ценного производителя, как восстановить и регулировать численность косули, лося или оленя, как быстро и качественно оценить трофей, как построить живоловушку для селекционной добычи диких зверей или как профессионально и эффективно бороться с хищниками и вредными животными своими силами, как, в первую очередь, грамотно вычислить, а потом и задержать браконьера, как научиться считать все виды диких животных — всему этому надо учить, и учить много и организованно.
Программа обучения егерей есть, и ее недолго откорректировать под условия каждого региона. Материальная база в учебных заведениях подготовки работников лесного хозяйства практически подходит для этих высоких целей.
Специалисты? Киров, Балашиха, Иркутск. Плюс наши знаменитые ученые-биологи, охотоведы и лесоводы.
И вот если эта армия лучших из лучших егерей-профессионалов с багажом уникальных и нужных знаний встанет на защиту охотничьих зверей и, естественно, мест их обитания, совместно со всеми видами и службами различных «природнадзоров» и честными охотниками, поверившими авторитету егеря, только тогда можно рассчитывать на эффективность, высокое качество обслуживания охотников, высокую рентабельность ведения охотничьего хозяйства и, конечно же, на недорогой, но корректный, абсолютно достоверный первичный материал учетов для мониторинга всего живого, что у нас пока еще осталось на сегодня в дикой природе.
Только тогда станет меньше в лесах пожаров и браконьеров, отпадет надобность в нечестной добыче весной голодных после спячки медведей на подкинутых им павших коровах, только тогда перестанут писать странные люди, что вкус мяса они могут себе позволить только из леса, так как другого источника пропитания в селе или деревне нет.
Сколько таких у нас сел-деревень? А сколько там добросовестных, подготовленных смело, качественно и эффективно работать не только в лесу, а и с населением егерей и даже охотоведов — кто считал? Никто! А очень даже и зря.
Это большая проблема и даже беда для охотничьей отрасли — отсутствие грамотных специалистов в низшем и среднем звене ведения охотничьего хозяйства. Времени на раздумья над этим вопросом нет, надо действовать.
А время «Кузьмичей» давным-давно прошло, это видно даже визуально, не говоря уже о просмотре и изучении материалов первичных учетов и мониторинга — крайне необходимых инструментах знаний для сохранения охотничьей фауны и видового разнообразия нашей планеты.
