Охота — школа войны

Казаки-охотники: на фото у казаков можно видеть 4,2-линейные винтовки системы «Бердан № 2»; охотничье ружье есть в руках единственного охотника-неказака в центре фото.

В1886 г. произошло достаточно знаковое событие в русской армии — Высочайшим повелением от 21 октября 1886 г. в целях подготовки при всех отдельных войсковых частях нижних чинов для выполнения в военное время особых поручений, связанных с повышенной опасностью и требующих личной находчивости, были учреждены охотничьи команды. На их формирование выделялось не более четырех человек на роту, эскадрон, батарею, сотню. Люди в команды должны были выбираться энергичные, сильные, ловкие, искусные в стрельбе, в кавалерии — «искусные в езде». Грамотность признавалась желательным условием, но в большинстве частей предпочтение отдавалось физическим и нравственным качествам.

Приказ от 1886 г. № 260 определял «главным предметом занятий охотничьих команд» охоту на хищных зверей, в связи с задачами по разведке и изучению местности. В случае невозможности производства охоты команда должна была заниматься соответствующими упражнениями, достигающими той же цели. При этом члены охотничьих команд не освобождались от общих учебных занятий, и специальные занятия проводили лишь в свободное время.

Объектом первостепенного внимания команд были хищные звери, но допускалась и охота на птицу.

Казаки не остались в стороне, и выполнение Приказа о создании охотничьих команд началось и в их областях, правда, с некоторым опозданием. Составление таковых правил для вводимых команд возлагалось на командиров полков и батальонов. Они же отвечали за снабжение охотничьими ружьями, принадлежностями и собаками, причем подобные расходы в хозяйственных суммах подразделений официально не предусматривались.

Мы видим возрождение исконных казачьих пластунских традиций, так как именно охота лежала в их основе. Такое начинание можно было только приветствовать, но все получилось совсем не так, как было задумано изначально.

Успех или неудача нового начинания зависели в первую очередь от командира подразделения. Для иллюстрации этого приведем три примера. 3 августа 1889 г. в войсковой штаб поступили «Правила охотничьей команды», учрежденной при 1-м Екатерининском конном полку. В них сообщалось, что команда из 24 человек расположилась в 10 верстах от Екатеринодара на особо устроенном охотничьем хуторе в землях Энемского аула. Создание отдельного хутора мотивировалось отсутствием помещения при штабе полка и удобством проведения занятий на местности «по сторожевой и охранительной службе». Командир полка докладывал, что выделил из полковой суммы 500 рублей на устройство хутора, заведение борзых и гончих собак, устройство «гимнастики» и приобретение 10 охотничьих ружей на Ижевском оружейном заводе. Команде закупили также учебники для обучения казаков грамоте и различные пособия. «Заведующим командой» был назначен один из младших офицеров, который вел дневник занятий.

ШОМПОЛКИ.

На фото начала ХХ века изображен Георгиевский кавалер казачьей станицы Старокорсуньской Василий Ивченко. Свой боевой путь Василий начал еще во время Крымской войны, защищая Севастополь.
В 1900-х годах несмотря на свой возраст Василий продолжал охотиться. Его оружием было ударное капсюльное ружье, переделанное еще в 1840-х гг. из кремневого. Для уменьшения веса ружья была укорочена цевьевая часть. С этим дульнозарядным ружьем, возраст которого соответствовал возрасту хозяина, Василий умело добывал дичь.
Такое оружие не было необычным: долгое время старинные шомполки состояли в арсеналах охотников. Более того, с приходом новой, советской власти, они не только продолжали выпускаться, но и даже казнозарядные системы для нужд охотников переделывали в «дульнозаряд». Современному охотнику это покажется диким, но тогда небогатые охотники не могли позволить себе такой роскоши, как унитарные патроны. Охотники-промысловики предпочитали дульнозарядное оружие из-за его меньшей массы.

Цель устройства команды командир полка сформулировал так: «Охотничья команда учреждена для выработки в мирное время кадра для команд охотников военного времени, почему надо достигнуть в мирное время развития в людях отваги, смелости, глазомера, искусства стрельбы, привычки ориентироваться везде днем и ночью, в туман и ненастье, наездничества и других военных качеств, ведущих к выработке навыка в разных военных сноровках и хитростях».

Команда должна была охотиться преимущественно на хищного зверя, но допускалась и охота на птицу. Убитую дичь и звериные шкуры предполагалось продавать, а вырученные деньги выдавать на руки охотникам для приобретения одежды, обуви и других нужных вещей. В случае невозможности производить охоту (учитывалось время года) команде поручались задачи по разведке до 100 верст от штаб-квартиры полка.

Занятия подразделялись на подготовительные (теория) и практические (поле, охота). Учебный план включал следующие курсы: обучение грамотности; теоретическую подготовку к охоте; теорию стрельбы «вообще» и стрельбы по зверю; топографические сведения (устройство компаса, способы ориентирования, чтение карт и планов); теоретические сведения о подрывных патронах, порче дорог, телеграфов, орудий, мостов; полевая гимнастика; джигитовка во всех ее видах; стрельба и развитие глазомера; фехтование и особенно рубка чучел в конном строю; обучение плаванию; атлетические игры; различные поездки (на дальность, для рекогносцировки, поездки без дорог, ночные и т. д.).

Из отчета 1-го Екатерининского полка за 1889 г. мы узнаем, что охотничья команда была сформирована в полку 5 апреля из 24 казаков, «отличающихся лихостью наездничества и знанием правил всевозможного рода охоты». Из десяти купленных ружей Ижевского завода два заряжались с казны, а восемь — с дула. При команде находилась свора борзых и свора гончих, каждая из шести собак (кроме того, имелись еще и щенки). С 1 июля по 1 августа команда охотилась под станицей Ново-Дмитриевской, с 1 августа по 1 сентября — под Владикавказом. Вернувшись к месту дислокации, приступила к самостоятельным занятиям, обратив особое внимание на дальние поездки, «доведя их до 75-верстного расстояния безостановочно». В течение 1889 г. команда провела за Кубанью 7 охот с борзыми, 6 с гончими, 5 с гайщиками и 3 с борзыми по правому берегу. Убито: 4 козы, 3 волка, 2 лисы, 4 кота, 16 зайцев; с борзыми затравлены 1 лиса и 44 зайца. За проданную дичь было выручено 5 руб. 10 коп. (за рыбу — 3 руб. 52 коп.). Треть от этих денег пошла на увеличение артельной суммы, а две трети выдали чинам команды на руки.

Охотники учились быстро лазить по деревьям и телеграфным столбам, прыгать с шестами через широкие и глубокие рвы, бегать без передышки до 10 и более минут, ползать по земле, стрелять в неподвижные и подвижные цели, плавать, переправляться через небольшие реки на срубленных деревьях, карчагах, плотах и «наскоро устроенных мостах».

Горский воин в кольчуге и с традиционной дальнобойной винтовкой. К концу XIX века война с горцами на Кавказе закончилась, наступили мирные времена. И основной задачей охотников стала охота, исполнять роль следопытов-разведчиков и диверсантов им более было
не нужно.

Толково составленные частные правила могут породить иллюзию полного благополучия в деле формирования охотничьих команд и выполнения учебных планов. В реальной жизни все было чаще всего как раз наоборот, многие команды оставались «бумажными». Показателен в этом плане третий пример — история с охотничьей командой 1-го Черноморского полка.

3 октября 1889 г. командир 1-го Черно­морского конного полка доложил войсковому штабу, что по случаю убыли людей на льготу и «по неимению экономических полковых средств учредить охотничью команду не представляется возможным». Атаман и штаб войска отреагировали через полгода и второй раз приказали «непременно сформировать» в полку охотничью команду к 15 апреля 1890 г. После вторичного и столь грозного приказания команду, конечно, сформировали, но еще через полгода от указанного срока — 19 ноября 1890 г. служба охотников ничем не отличалась от службы остальных казаков. Они лишь три раза вышли на охоту, да и то потому, что офицеры полка дали им свои охотничьи ружья. Шесть казнозарядных охотничьих ружей полк приобрел только в 1891 г. на Сестрорецком оружейном заводе. Казалось бы, теперь начнется полноценная, изобилующая охотничьими приключениями жизнь членов команды. Но отчет командира команды хорунжего Камянского за 1891 г. звучит чуть ли не эпитафией: «… имеющиеся при команде ружья в дело употребляемы не были и находятся при полковом арсенале. Собак гончих, кроме одной и той почти негодной, не имеется».

А с чем же должны были охотиться казаки за неимением охотничьих ружей? Судя по имеющимся фотоматериалам, это была в конце XIX в. однозарядная казачья винтовка системы «Бердан № 2». Эти винтовки стояли на вооружении, патроны к ним были доступны в нужных количествах. И по своим характеристикам эта винтовка была отличным охотничьим карабином. Тяжелая свинцовая пуля (24 грамма) калибра 11 мм разгонялась пороховым зарядом массой 5,07 грамма. Понятно, что для зверовой охоты такая винтовка будет предпочтительнее ружья. Активно продолжали использовать безнадежно устаревшие литтихские штуцера, дульнозарядные капсюльные казачьи винтовки и даже традиционные кавказские ударно-кремневые винтовки. От дульнозарядного оружия никто не отказывался, даже вновь закупаемые охотничьи ружья часто являлись таковыми. Навык точной стрельбы был важен, и он отрабатывался тем, что для поражения цели был всего лишь один выстрел. Охотник всегда бил в цель, промах был недопустим.

Приказом по военному ведомству № 260 1886 г. охотничьим командам на казенных землях разрешалась охота на хищных зверей и птиц бесплатно, с ведома лесной стражи.

Холодное оружие казаков-охотников было простым и функциональным. Кубанцы предпочитали простоту и надежность!

По специальным охотничьим свидетельствам команды имели право охоты как в казенных дачах, так и в общественных и частных землях. Местные чиновники, конечно же, активно включились в дело, чтобы сделать все «как лучше». Свидетельства на право охоты в войсковых землях (почему-то всего по 5 штук) офицеры команд должны были получить в Лесном отделении Областного правления. Охотой на волков в войсковых лесах руководили полицейские власти. Кубанское управление Государственных имуществ 7 ноября 1892 г. выработало правила охоты в дачах Министерства государственных имуществ. Первый пункт этих правил содержал список дач, где охота запрещалась.

Пока шло выявление и устранение юридических недоразумений, сами охотничьи команды в кавалерийских полках «приказали долго жить». Курс в командах практически ничем не отличался от подготовки разведчиков. Приказом по военному ведомству 1891 г. № 181 охотничьи команды конных полков присоединили к командам разведчиков, создав по 16 разведчиков в каждой сотне. В пластунских же батальонах охотничьи команды продолжали существовать, четко разделившись на конные и пешие.

Охотничьи команды были введены в Кубанском войске более чем с двухгодичным опозданием от армии и просуществовали в конных казачьих полках чуть более двух лет. Эксперимент оказался явно неудачным. И дело не в ошибочности или ненужности сформулированных военным ведомством целей. Дело в том, что этот проект не был просчитан ни с военной, ни с юридической, ни с экономической точек зрения. Особенности несения службы казачьими полками вообще не учитывались. К сожалению, и впоследствии эти интересные начинания развития не получили.