Уже второй год по каким-то причинам он не доходит до этих мест. Лишь отдельные особи попадались во время охоты на болотную и луговую дичь в северных и восточных районах подмосковья. Несколько лучше обстояли дела с перепелом на юге московской области: в каширском, коломенском, зарайском и серебряно-прудском районах.
Но и здесь численность перепела была намного ниже предыдущих лет. В этих районах перепел концентрировался лишь на отдельных небольших участках некоси или же на заросших сорняками, ранее вспаханных и потом заброшенных полях.
Заканчивалась первая декада октября, когда наша небольшая компания курцхааристов решила вновь посетить угодья Спасского района Рязанской области, где в этом году нам удалась очень неплохая охота по уткам и болотно-луговой дичи. К этому времени в Подмосковье уже фактически не осталось никакой дичи, кроме бекаса и совсем небольшого количества коростеля.
Созвонившись заранее с местным охотоведом Алексеем Кошкиным, который к тому же держит рабочую легавую (дратхаара), мы узнали, что перепел еще есть и можно приезжать на охоту. Планы планами, а жизнь внесла в них свои коррективы. У кого-то потекла собака, кто-то поехал отдыхать на Юг, кто-то не смог отпроситься с работы.
В результате вместо пятерых охотников поехать смогли только двое: Георгий с молодым курцхааром Ланцелотом и я со своей более опытной Норой. Надо сказать, что с погодой нам очень повезло. Стояло самое настоящее бабье лето, но не в сентябре, как положено, а в октябре. Днем было тепло, столбик термометра частенько показывал больше 20оС, так что иногда приходилось раздеваться до майки. Вот таким погожим днем мы и приехали в поисках нашего охотничьего счастья в город Спасск.
По совету охотоведа мы не поехали в пойму Оки, а направились на другой, высокий берег реки, где находилось множество зерновых полей, в основном уже убранных. Переправившись на пароме через Оку, мы поднялись по серпантину дороги на водораздел, и перед нами открылась сказочная картина бескрайних окских просторов.
С высоты хорошо были видны многочисленные старицы, которых здесь насчитывается несколько десятков. Наша дорога проходила мимо старинного земляного вала, в свое время защищавшего юг Руси от набегов кочевников. На этом месте и сейчас стоят несколько полуразвалившихся домов, несущих гордое название Старая Рязань.
Итак, мы на месте. Только остановились и выпустили собак из машины, как те замерли в стойках буквально в десяти метрах друг от друга. Сердце лихорадочно забилось: неужели нам так повезло и мы попали в «перепелиный рай»?! Тут же собрали ружья и, бросив все, побежали к нашим собакам, которые продолжали стоять.
Первым команду «пиль» выполнил Ланцелот. В нескольких метрах от него, подобно маленькому кенгуру, высоко подпрыгнул перепел и тут же упал в траву. Собака мгновенно поймала птицу. Оказалось, что у этого бедолаги недоразвитое крыло, и его дальнейшая участь была предрешена. Первый раз за многие годы вижу такое.
Дальше пошли работы за работами. Выстрелы звучали один за другим. Перепела на этом поле было не просто много, а очень много. За полчаса все в спешке взятые патроны были расстреляны. Наконец-то мы смогли заняться обустройством нашего лагеря. Место для стоянки выбрали рядом с дубовой посадкой. С одной стороны к ней примыкал заросший терном и шиповником овраг, а с другой начиналось пахотное поле, сплошь покрытое различными сорняками.
Именно они, на мой взгляд, и были причиной такой высокой концентрации перепела. Для себя я давно отметил: хочешь найти дичь – ищи кормовую базу этой дичи. Перепел, куропатка, тетерев встречаются в больших количествах только там, где есть обильная пища. Разбив лагерь, мы вновь с головой ушли в охоту, которая продолжалась еще несколько часов.
Редко удается испытать подобное чувство, оно, наверное, сродни наркотику. Прекрасная работа собаки, удачный выстрел и вновь работа, и вновь выстрел. Ты находишься как во сне, забываешь про все на свете. Ничего в данный момент не существует, кроме охотника и собаки. Они являются единым организмом, которым движет одна общая цель.
Дратхаар (от нем. Draht — проволока и Haar — волос), или немецкая жесткошёрстная легавая — порода охотничьих собак. Выведена в начале 20 века в Германии на основе уже имеющихся пород легавых – пудель-пойнтера, штихельхаара, грифона Кортальса. В 1902 было проведено учредительное собрание общества любителей жесткошерстных легавых «Дратхаар». Основатели породы не ставили перед собой цели создания какой-то новой породы, либо вытеснения других пород из числа существовавших пород жесткошерстных легавых, а имели лишь великое желание и намерение объединить усилия собаководов в единое русло и направить их на создание разносторонней, пригодной для различных видов охот, рабочей, хорошо сложенной немецкой собаки с практичным шерстным покровом под девизом: «От продуктивных достижений охотничьей собаки к её внешним достоинствам – Durch Leistung zum Typ». Именно 1902 год считается годом рождения породы Дойч-Дратхаар. А в 1904 году было образовано объединение «Дойч-Дратхаар» (Verein Deutsch-Drahthaar — VDD). Ближайшими родственниками дратхаара являются курцхаар и лангхаар.
Но вот очередной дуплет, и одновременно падают три перепелки. Нора выразительно смотрит: чего же, мол, теперь делать-то? Командую «подай», собака приносит одну птицу, затем другую и никак почему-то не может найти третью.
Злюсь сначала на себя, потом на собаку и даже позволяю себе на нее крикнуть. Это уже слишком. Нора показательно обижается и отказывается продолжать поиск перепела. В очередной раз не перестаю удивляться, насколько же наши легавые чувствительны к грубости и несправедливости. Наверное, это признак высокого интеллекта. Беру себя в руки, отвожу Нору метров на тридцать в сторону и пускаю в поиск против ветра. Буквально на второй параллели она приостанавливается и в прыжке ловит подранка, успевшего отбежать от места падения метров на пятнадцать.
День прошел совершенно незаметно, наступил вечер. Из добытой дичи был приготовлен замечательный шашлык на терновых шампурах. Октябрьский перепел оказался весьма упитанным. Жира под кожей было так много, что у некоторых экземпляров не сгибалась шея. Прямо куски сала с мясной начинкой. Вкуснее перепелов мне пробовать не приходилось.
Праздничный ужин – а отмечать было что: Норе исполнилось семь лет – прошел на славу. Ночью на лагерь навалился такой плотный туман, что ничего не было видно буквально в нескольких шагах. Вода начала конденсироваться везде, где только можно. С деревьев капало, как во время хорошего дождя. В палатке сразу стало как-то неуютно, и только «доброе тепло» в образе ушастого друга, плотно прижавшегося к спине, скрашивало эту пересыщенную влагой картину.
Утром проснулись, когда солнце должно было уже стоять над горизонтом, но его не было. Исчезли привычные ориентиры, мир погрузился в белое безмолвие, хотя безмолвием его назвать было бы неправильно: со всех сторон доносилось бормотание тетеревов. Наступило время осенних токов. Плотный туман значительно усиливал звуки, и казалось, что наш лагерь находится прямо в центре этого захватывающего действия.
Быстро перекусив, вновь отправляемся за новой порцией адреналина. Отойдя метров триста от лагеря, пускаю собаку в поиск. Нора, сделав несколько шагов, буквально натыкается на какой-то очень сильный запах, идущий из маленького кустика конского щавеля. В стволе патроны №9 с дисперсантом, я весь в ожидании подъема дичи. Команда «пиль», и из куста, подобно фонтану, в разные стороны разлетается не менее пятнадцати перепелов. Это уж слишком, я абсолютно не был готов к такому повороту событий.
В результате после выстрела упала только одна перепелка. Охота продолжалась около двух часов, и за это время мне удалось наблюдать еще три подобных перепелиных «взрыва». Причина такого поведения, наверное, довольно проста: в холодную влажную ночь перепелки, как и все куриные, склонны располагаться на ночлег кучками. Так часто себя ведут куропатки и выводки тетеревов. Георгий пришел в лагерь не менее довольный, чем я.
При таком изобилии дичи его первопольный кобель научился делать то, что должна делать каждая нормальная легавая: искать челноком, делать стойку по затаившейся дичи, оставаться на месте после выстрела и помогать хозяину находить сбитую дичь. Для молодого Ланцелота эта поездка оказалась хорошей школой.
Два дня охоты пролетели как одно мгновение. Собирая вещи, мы вдруг поняли, что возвращаться домой совершенно не хочется. От всей души желаю всем братьям-легашатникам побольше таких охот, c которых не хочется уезжать.
