Нередко рассказывает человек о том, как повезло ему – взял на мушку птицу, зверя. Только после всего напряжения, предшествующего этому долгожданному мигу, слышит он вместо выстрела сухой металлический щелчок. Осечка!..
фото: Антона Журавкова
И дальше последует много подробностей, но практически никогда охотник не объяснит, почему же у него случилось то, чего быть не должно. Ладно, улетела утка. А если ушел волк, которого не один день выслеживала и обкладывала бригада единомышленников, затратив на это немало труда? В таком случае очень нелегко оправдываться осечкой.
И, конечно же, осечки быть не должно при охоте на опасного зверя, который не убегает от человека, а нападает.
Каждый случай осечки нужно серьезно проанализировать. Вместо этого первое, что обычно делает охотник, – пробует из того же ствола выстрелить тем же патроном. Очень часто гремит выстрел, и на этом исследования заканчиваются – до следующей осечки. Делается вывод, что виноват слишком жесткий капсюль, хотя это не всегда так.
Торопиться не стоит, след, оставленный бойком на капсюле, нужно внимательно рассмотреть, лучше всего дома с помощью лупы. И обязательно сравнить с такими же следами на пустых гильзах, желательно патронов разного снаряжения, отстрелянных из обоих стволов.
Вот тут можно прийти к неутешительному выводу, что боек одного из стволов бьет слабее другого. Конечно, можно обнаружить и капсюль из слишком жесткого металла, но, кажется, в последнее время это происходит реже. По сообщениям прессы, жесткие капсюли выпускать перестали. Но, похоже, они еще встречаются. Помнится, один патрон наконец-то сработал после того, как по нему ударили бойки нескольких ружей.
Путешественник и охотник за слонами XIX века Уильям Осуэлл, не раз спасавший себе жизнь своевременным выстрелом, отдавал должное хорошим капсюлям. Он писал:
«Считаю своим долгом выразить восхищение почти идеальными медными капсюлями Джойса. Среди тысяч произведенных мною выстрелов случилась одна-единственная осечка…»
Она едва не стоила жизни охотнику, оказавшемуся один на один с разъяренным слоном.
«К счастью, слона остановил заряд из левого ствола: пуля ударила гиганту прямо в лоб, и он свалился замертво».
В охотничьей прессе довольно часто встречаются материалы авторов, дотошных людей, которые после осечки, а тем более нескольких, всерьез начинают заниматься своим ружьем и ликвидируют «врожденный или приобретенный» недостаток. Они подтачивают боек, обстукивают «толстый» боек молотком, подкладывают под пружину шайбочки и даже меняют ее на новую. Такие охотники и мастера-оружейники делятся опытом устранения самой возможности осечек. При необходимости можно воспользоваться такими сведениями, а еще лучше сразу обращаться в мастерскую.
Нередко хорошо бьющее ружье подводит, когда приходится стрелять по зверю в сильный мороз. Не помешает проверить его в таких условиях именно на осечку, а заодно на резкость боя, которая тоже может оказаться недостаточной.
Осечки на охоте не должно быть. Об этом охотник должен позаботиться заблаговременно. Единственная осечка – повод всерьез заняться своим ружьем, возможно, даже сменить его.
Показательно в этом смысле поведение известного в свое время белого охотника Африки Фредерика Селу, когда из-за досадной осечки у него из-под самого носа ушел великолепный лев. Охотник сразу же принял меры, чтобы узнать причину осечки.
«Я первым делом разобрал винтовку по частям. Капсюль оказался целехоньким: боек ударника его не коснулся. Поначалу я решил, что сломалось острие бойка, но нашел его в идеальном состоянии. В конце концов я установил, что осечку произвел освобожденный движок предохранителя».
В моей охотничьей практике не было осечек, за исключением того злосчастного патрона, который мы сообща пытались «оживить». И тот досадный случай посеял немало сомнений в качестве бойков и пружин ружья. Только десятки последующих выстрелов позволили со временем забыть о возможности осечки. Способствуют этому и охоты, на которых не испытываешь тяжелого бремени ответственности за выстрел, какое бывает на коллективных охотах или при охоте на опасного зверя.
