В двух основных отверстиях в ноге, куда вошли верхние клыки волка, виднелась кость. На противоположной стороне, там, где вонзились два нижних клыка, висела пара ломтей кожи, когда животное пыталось вырвать кусок мяса. Это были по-настоящему ужасные раны
Эта история была впервые напечатана в журнале Outdoor Life в октябрьском номере 1954 года
Когда речь заходит о волках и их месте в окружающей среде, недостатка во мнениях уж точно нет. В наше время, когда волки естественным образом расширяют свои популяции, конфликты между человеком и волком будут продолжать расти. Но насколько велика вероятность, что люди будут подвергаться систематическим нападениям и убийствам со стороны хищников в будущем?
В 2010 году школьный учитель в сельской местности Аляски был убит и съеден, по меньшей мере, двумя волками во время пробежки, а в начале 2000-х годов волк напал на женщину в кемпинге, которой удалось спастись, забравшись в туалет.
Мнение легендарного охотника на волков Аляски Фрэнка Глейзера. Он десятилетиями охотился, ставил капканы и наблюдал за волками, даже отлавливал и разводил их вместе с ездовыми собаками. Истории Глейзера невероятны благодаря мудрости и опыту, которыми он обладал. От его имени мы и начнем наш рассказ.
Съеденный Джон
В апреле 1933 года некий охотник Джон Миллович отправился из Фэрбенкса, штат Аляска, в экспедицию по отлову бобров на реке Бивер в Белых горах. Друг подвез его до маленького шахтерского поселка. Оттуда Джон, мужчина около 60 лет, протащил сани 50 миль (80 км) на север, пробираясь по весеннему снегу через холмы и тундру к большой излучине реки Бивер. Джон уже жил на реке и был опытным охотником. Ни он сам, ни его многочисленные друзья даже не предвидели какой-либо возможной опасности для него.
Его ждали в Фэрбенксе в конце мая, но наступил июль, а он все не появлялся. Двое его друзей из Фэрбенкса, Джордж и Сэм, отправились на поиски в Бивер.
Они обнаружили, что дверь в хижину Джона открыта. На календаре были отмечены даты до 9 мая. На плите лежали подгоревшие горячие лепешки и подгоревший бекон. Стол был накрыт чистой посудой и столовым серебром. Но самого Джона не было.
Они искали его вверх и вниз по течению на протяжении нескольких миль, думая, что их друг мог упасть в реку и утонуть. После трех или четырех дней бесплодных поисков они были готовы сдаться. Все, что им удалось найти, — это волчьи следы вокруг хижины. Волки периодически завывали с холмов, пока они продолжали свои тщетные поиски.
В конце концов, они решили, что пропавший мужчина должен быть где-то рядом с хижиной, ведь он не стал бы далеко уходить, пока готовится завтрак. И они начали кружить вокруг хижины, буквально прочесывая землю по сантиметру.
Один из мужчин нашел бедренную кость человека менее чем в 30 футах (9 метров) от хижины, под большими елями, растущими в зарослях травы высотой до колена. Она была расколота мощной челюстью животного. Вскоре они нашли человеческий череп с частью волос и скальпа. Затем рядом были найдены другие кости.
Джордж рассказал мне позже, что все, что они нашли от траппера (охотника на волков), уместилось в два ведра. Ребра и все мелкие кости исчезли. Его одежда была широко разбросана среди мрачных елей. Иногда попадались кости, за которые цеплялись кусочки высохшей плоти.
Джордж и Сэм решили, что Джона убили волки. Безусловно, в то время в Белых горах было много волков. Джордж как раз в прошлом году ставил в этом районе капкан на куницу, и вой волчьих стай заставил его так нервничать, что он был рад уехать оттуда поскорее. Волки голодают, когда нет северных оленей, а такое на Аляске случается часто, и тогда они становятся крайне смелыми и непредсказуемыми.
Возможно, они убили старого Джона. Его кости были раздроблены — почти неопровержимое доказательство работы волка, к тому же вокруг хижины повсюду были волчьи следы.
Я долго думал об этом инциденте. Джордж рассказал мне все подробности, когда они с Сэмом вернулись после захоронения останков Джона. Кроме того, несколько лет спустя я провел зиму в хижине Джона. Джордж и Сэм закопали останки траппера недалеко от входной двери — напротив единственного окна. Я часами сидел у этого окна, ел, писал и читал, и каждый раз, когда выглядывал наружу, видел крест над его могилой.
Хотя Джордж и Сэм, как и многие другие, считают, что именно волки убили Джона, я все же так не думаю. Есть много возможных объяснений его смерти. Ему было за 60, и он мог умереть от сердечного приступа, выбрасывая мусор возле хижины. Волки могли найти его там уже мертвым. А случай, который произошел, когда я останавливался в той же хижине на реке Бивер пару лет спустя, предлагает еще лучшее объяснение произошедшему.
Большой медведь
Был май, как раз то время года, когда Джон встретил свой конец у хижины два года назад, и я ставил неподалеку от того места волчьи капканы. Утром на снегу образовалась крепкая корка, и я прошел восемь или девять миль (13-14 км) вверх по небольшому ручью на снегоступах. К полудню солнце размягчило снег настолько, что я уже не мог их использовать, и отправился обратно к хижине, идя по склону горы. По пути я наткнулся на большой обвал, где снега практически не было. Я начал перебираться через него, держа снятые снегоступы одной рукой и перекинув винтовку через плечо.
По рыхлому, скользкому сланцу было трудно передвигаться. На мне были мокасины, и приходилось следить за каждым шагом. Дойдя почти до середины горки, я услышал шум и, подняв голову, увидел гризли, который сидел на корточках и смотрел на меня, как большая собака. Я издал воинственный клич, решив, что медведь уйдет. За 50 лет работы в капканах я встретил буквально сотни гризли, и обычно один-два крика заставляют даже самого большого медведя бежать. Этот просто сидел.
Тогда я издал еще один вопль и продолжил медленно идти. Затем медведь издал пару рыков и начал приближаться ко мне. Склон был крутой, и многие камни начали скатываться, когда медведь, наполовину скользя, наполовину прыгая, начал спускаться ко мне. К тому времени он был уже примерно в 60 футах (18 метров) от меня. Я оказался застигнут врасплох, слишком полагаясь на тот факт, что медведи боятся шума.
Я вскинул ружье и выстрелил, не целясь. И попал. Однако он поднялся и снова направился ко мне. Это меня озадачило. Медведь был ранен в грудь и, без сомнения, умер бы через несколько минут. Рыча и похрюкивая, он начал подниматься вверх по склону, и я выстрелил еще раз, на этот раз попав ему в шею. Он замер и рухнул замертво.
Позже я узнал, что у других людей были похожие случаи с гризли в Белых горах. Медведи там просто более агрессивны. И я не знаю, почему.
Перед смертью Джон поймал восемь или девять бобров, и у него не было никаких собак, чтобы кто-то мог после его смерти съесть их тушки. Вероятно, он бросил ошкуренных бобров — лучшую приманку для медведей — в снег перед хижиной. Обычно медведи в этом районе выходят из спячки к 9 мая, именно когда Джон перестал отмечать календарь. И я подозреваю, что один из этих агрессивных весенних гризли поедал бобровые тушки, когда по какой-то причине Джон приблизился к нему без ружья и был атакован им. Я думаю, что это гораздо более вероятная версия, чем та, что его убили волки.
Волчьи стаи
За весь мой опыт общения с волками — включая 17 лет работы государственным охотником на волков — я ни разу не видел, чтобы волки начинали нападать на человека, за исключением случаев, что называется, ошибочной идентификации. А когда они видят свою ошибку, то сразу отступают. Большинство волков не пытаются напасть на человека, даже когда попадают в капкан.
Однажды в июне, прогуливаясь по Аляскинскому хребту с парой своих собак, я наткнулся на пару волков. Я продирался сквозь густые заросли карликовой березы, когда прямо передо мной завыли два серых волка. Затем я увидел их головы, высунувшиеся из кустарника в 20 или 30 ярдах (20-27 метров) от меня.
Они услышали мое приближение и, вероятно, приняли меня за северного оленя. Как только они завыли, две мои собаки бросились за ними, и волки исчезли. Вероятно, у них были щенки, и, возможно, я находился слишком близко к их логову. Я уверен, что если бы они сразу поняли, кто я такой, то не стали бы даже показываться.
В другой раз я шел на снегоступах по краю леса и вдруг услышал, как позади меня по снегу кто-то бежит. Я повернулся и увидел трех черных волков, которые неслись прямо на меня. Когда я откинул капюшон куртки, снял варежки и приготовил ружье, они сразу же сменили траекторию и скрылись в лесу. Я вернулся посмотреть, что случилось. Судя по следам, они медленно шли по лесу и, видимо, услышали меня раньше, чем увидели или почуяли. Должно быть, они думали, что добудут лося или оленя. Как только они осознали свою ошибку, они закрутились на месте и исчезли.
Много лет назад, до принятия законов о дичи на Аляске, трапперы обычно добывали северных оленей в течение всего лета. Я обычно дожидался вечерней прохлады. Затем я отправлялся за несколько миль от хижины, добывал оленя, накрывал его и тащил домой с помощью своей собачьей упряжки и деревянных саней, которые отлично работали на траве и гравии. Однажды вечером я вернулся домой около восьми часов с большим оленем на санях. Я прислонил винтовку к углу хижины, привязал собак к их домикам и стал возвращаться к саням, чтобы разделать мясо. Вдруг я заметил, что собаки смотрят в сторону реки, виляют хвостами, и натягивают свои цепи. Там, не более чем в 20 ярдах (18 метров) от нас, сидели три черных волка.
Волки, кстати, понимают, о чем думает и что делает человек. Я сделал вид, что не обратил внимания на эту троицу. Медленно и бесстрастно я подошел к хижине и поднял винтовку. Затем я быстро развернулся, приготовившись стрелять. Думаю, волки зашевелились, когда я отвернулся. К тому времени как я навел прицел на одного из них, он уже спрыгнул с берега реки на песчаную отмель. Мой быстрый выстрел отбросил его в реку, он уже не встал. Двое других бросились вниз по берегу, но я успел сделать по два выстрела в каждого из них, прежде чем они исчезли.
Ночью в это время года было довольно светло, и мне стало любопытно, поэтому я вернулся к тому месту, где добыл своего оленя у реки. И обнаружил на снегу следы — волки шли за моими санями. На колее были капельки крови оленя, и это, вероятно, привлекло их. Также там были и мои следы. И мой запах, несомненно, они чуяли тоже.
Лоси, олени и медведи, особенно медведи, могут смотреть на вас с расстояния 20-30 футов (до 10 метров) и не распознать вас, если вы не двигаетесь, и ветер вам благоприятствует. Но только не волки. Они посмотрят на вас с минуту, опознают в вас человека, и сразу же уйдут.
Хотя я знаю один случай, когда волк напал на эскимоса. Я лично расследовал этот случай и знаю, что волк был не глуп. Это интересная история.
Волк и эскимос
Эскимоса звали Пунюк (у эскимосов старых времен было только одно имя), он жил в Нурвике, в районе реки Кобук. На него напал волк.
Его дочь Мардж Свенсон, учительница и медсестра в Нурвике, связалась со мной по радио и попросила меня приехать в Нурвик, чтобы расследовать это дело. Я собрал свою собачью команду и поехал к ним. Был январь, холодно и темно, как всегда на севере в это время года. И приехал через четыре дня после нападения на Пунюка.
Вечером мисс Свенсон отправилась в дом отца, чтобы сменить ему повязки, а я пошел с ней, чтобы послушать рассказ старого эскимоса. Он жил в маленьком, тесном бревенчатом домике и лежал на низком диване, когда мы вошли в его освещенную лампой и дымом хижину. Пунюку было 63 года, и он знал всего несколько слов по-английски. Его дочь выступила в роли переводчика. Вот история, которую она мне перевела.
Пунюк жил в палатке с печным отоплением и ставил капканы на хребте, который выдается между двумя реками. Своих собак он привязал к ивам неподалеку от палатки. Как-то ранним вечером (в это время года темнеет около двух часов) он услышал, как его собаки рычат и суетятся. Выйдя наружу, Пунюк увидел, как ему показалось, одну из своих собак. Было темно, но луна и звезды, отражающиеся от снега, давали достаточно света. Он взял кусок льда из кучи, которую держал как воду, чтобы растопить для приготовления пищи и питья, и бросил его в собаку, приказав ей подойти.
Когда лед попал в животное, оно бросилось на Пунюка, вскочило передними лапами ему на плечи и укусило за голову. Конечно, Пунюк сразу понял, что это не одна из его собак — и по поведению, и по размеру — она была вдвое больше, и что он внезапно имеет дело с волком. Животное сбило его с ног и начало грызть голову. В трех или четырех местах оно разодрало ему череп. Пунюк вцепился животному в горло, уперся в него коленями, и стал душить. Когда животное немного ослабло, он достал маленький перочинный ножик и несколько раз ударил им волка. Потом он встал, присмотрелся и убедился, что это был черный волк. Хищник был еще жив, но Пунюк не стал добивать его.
— Почему он не убил его? – спросил я у Мардж.
Она долго говорила с ним, а он, казалось, не хотел ей ничего рассказывать. Наконец, она сказала:
— Мой отец не может убить черного волка.
Тогда это меня озадачило, но позже я узнал, что Пунюк принадлежал к так называемому волчьему клану. Многие из пожилых членов клана верили, что после смерти какой-нибудь старой деревенской бабушки ее дух вселяется в волка, предпочтительно черного. Убить такого волка для этих людей было равносильно убийству уважаемой старушки. Для этих старых эскимосов это не было сказкой, они верили в каждое слово.
Пунюк стоял над черным волком, которого он задушил до бессознательного состояния, пока тот не ожил, не делая ни малейшего движения, чтобы причинить ему вред.
— Ты достаточно обидела меня, бабушка, — сказал он. — Теперь уходи и оставь меня в покое.
Пока его дочь переводила это, я пытался представить себе простого старого Пунюка, стоящего в свете арктической луны, с содранным скальпом, с кровью, стекающей по голове и лицу, и разговаривающего с волком. Мне не было смешно.
Волк поднялся, схватил Пунюка за правое бедро и глубоко вонзил в него зубы. На эскимосе был комбинезон и штаны из тюленьей кожи. Он повалил мужчину на землю, а затем поставил на него передние лапы и потянул, пытаясь вырвать кусок из бедра.
Мардж Свенсон перевязывала раны, пока Пунюк рассказывал эту историю. В тусклом свете крошечной хижины это выглядело странно, а гортанный тон старого эскимоса лишь подчеркивал странность его рассказа. Он даже не поморщился, когда Мардж освободила его от пропитанных кровью бинтов и стала прощупывать раны. В двух основных отверстиях в ноге, куда вошли верхние клыки волка, виднелась кость. На противоположной стороне, там, где вонзились два нижних клыка, виднелась пара ломтей кожи, когда животное пыталось вырвать кусок мяса. Это были по-настоящему ужасные раны.
Когда волк понял, что не может выдернуть кусок из ноги Пунюка, он отпустил ее, и Пунюк с трудом поднялся на ноги. Но волк снова подскочил и вцепился ему в плечо, дважды прокусив его до кости. Затем он снова попытался схватить Пунюка за голову, вонзив один клык прямо над его ухом. Если бы клык оказался чуть глубже, волк, возможно, убил бы его. Очевидно, тогда Пунюк потерял сознание, потому что его дочь сказала мне:
— Мой отец больше ничего не помнит.
Когда Пунюк пришел в себя, волка уже не было, а собаки лаяли и шумели. Он втащил себя в палатку, смыл кровь, сделал грубый бинт и надел меховую одежду. Потом он запряг своих собак в сани и растянулся в них, пока собаки везли его в Нурвик.
Когда по приезду Пунюк рассказал эту историю двум своим сыновьям, они тут же запрягли собачью упряжку и отправились в лес на поиски волка. Они не верили в старое суеверие о духах. Тропа шла зигзагами до деревни, расположенной примерно в 12 милях (19 км) от лагеря Пунюка. Придя туда, ребята узнали, что кто-то из жителей деревни уже убил этого волка, когда тот напал на щенков маламута. С волка сняли шкуру, однако после мне удалось найти его тушу, и я отрезал волку голову. Животное было взрослым, но в отличном состоянии. Хищник явно весил больше ста килограммов.
Я передал голову волка на лабораторный анализ. По какой-то причине формирование лабораторного отчета растянулось на нескольких месяцев – было слишком поздно, чтобы помочь Пунюку. В марте в оленьем стойбище, где я находился, пришло известие, что старый эскимос умер. Он, видимо, не до конца оправился от нападения волка. Мне рассказали, что он внезапно умер, лежа на льду и ловя арктическую рыбу.
Через месяц пришло лабораторное заключение, подтверждающее то, что все подозревали — волк болен бешенством. К тому времени, конечно, все волнения улеглись. В одном из журналов об этом происшествии было написано, что Пунюк умер от ран вскоре после того, как на него напал волк. Точка. Бешенство даже не упоминалось.
Волк никогда не станет собакой
Я до сих пор не знаю ни одного доказанного случая, чтобы обычный здоровый волк сам напал бы на человека. И я старался узнать как можно больше о каждом случае нападения на Аляске с 1915 года. Волки просто не любят людей. Даже когда их ловят щенками, еще не открыв глаза, они не очень-то ласковы. Однажды я поймал молодого волка в капкан и забрал его домой, чтобы использовать в целях разведения, но так и не смог ему довериться.
Несколько лет назад я обнаружил волчье логово на реке Чатаника, к северу от Фэрбенкса. Я рассказал об этом своему знакомому, который сторожил большую шахту как раз неподалеку от этого места. Он предположил, что если я подожду до мая следующего года, то волчья пара может снова вернуться в логово, и он сможет заполучить несколько щенков. Он так и сделал, и принес мне в мае сразу аж 13 волчат. Нескольких из них он потом продал в Фэрбенксе.
Следующей осенью, в ноябре, я снова приехал в Фэрбенкс. Когда я стал заходить в гостиницу чтобы снять номер, то был поражен, увидев большого серого волка, стоявшего перед дверью. Какая-то женщина держала его на поводке.
— Какой милый у вас волк, леди, — сказал я, беря его за поводок и отводя животное в сторону, чтобы войти.
— Это не волк, это собака, — крикнула она мне вслед, когда я подошел к стойке, чтобы зарегистрироваться.
Вечером я прочитал в газете, что местный городской совет созвал специальное заседание, чтобы предупредить двух или трех человек, у которых на попечении есть взрослые, полнокровные волки — вывезти их из города, иначе они прикажут их уничтожить.
Волк, которого я встретил у дверей отеля, был до смерти напуган. Я видел страх в его глазах, он был прижат к земле, боясь пошевелиться. Это очень опасная ситуация – такой наполовину прирученный волк. Неизвестно, как такое животное может отреагировать, если кто-то из детей потянет его за хвост или сделает что-то в этом роде.
Городской совет Фэрбенкса в этом плане был прав. Но дикий волк — совсем другое дело. Пока человек жив, я думаю, ему не грозит нападение этих хищников в дикой природе. Конечно, при условии, что они полностью здоровы.
Читайте также страшные и невыдуманные истории:
С ледорубом на медведя. Монстра не брали даже пули
Игра разума. Мохнатое чудовище Аляски и туманный олень-проводник
Хищник на дереве. Кровавая битва охотников и собак с большим медведем
Выживший фотограф. «Мне казалось, она лишает жизни всю свою семью»
Съеденный. Что случилось с Кристом Колби?
