Когда в различных отчетах показывают количество обитающих в охотничьем хозяйстве животных, то не следует понимать это буквально до единой головы. Это весьма условные показатели, и степень их близости к истине определяется не только точностью проведенного учета, которая зависит от методики и добросовестности учетчиков, но и массой других факторов.
фото: Антона Журавкова
Численность видов
Численность любых видов животных в конкретных угодьях может чрезвычайно сильно меняться не только по годам, но и в течение одного года по сезонам.
Это зависит от временных условий, влияющих на размножение, смертность, и, безусловно, миграции и перемещения из одних стаций обитания в другие.
Для практической работы очень важно знать – на какой момент указана численность животных.
По большинству видов млекопитающих принято показывать в отчетах их численность в феврале-марте, определяемую на основании изучения следов их жизнедеятельности или прямого визуального учета.
Это фактически минимальная послепромысловая численность. Но некоторые виды в зимнее время на поверхности земли не показываются: живут в норах, находятся в спячке.
Поэтому оценку их численности производят в другое время. К примеру, ондатру учитывают в сентябре-октябре, бобра в октябре-ноябре, т.е. уже с началом промысла при практически максимальной численности.
Учеты этих видов, а также барсука, сурков производят по количеству имеющихся поселений и их мощности.
Существуют и другие методики проведения учетов в другое время года. Для большинства видов установлены нормативы расчетов предпромысловой численности по результатам послепромысловых учетов. Учет всего имеющегося поголовья всех обитающих видов практически не возможен.
Для охотничьих хозяйств в конечном итоге важно знание реальной численности охотничьих животных в период охотничьего сезона, когда разрешена охота.
Для организации охоты в принципе не важно – выросшая это непосредственно в хозяйстве дичь или подкочевавшая со стороны.
Много или мало дичи в период проведения учета – это не всегда означает, что ее столько же будет в предстоящем сезоне охоты. Численность перелетной дичи, например, для практических целей вообще следует оценивать в разные периоды года.
При оценке обилия дичи для практической организации охоты необходимо учитывать целый ряд условий, например, даже предпромысловая численность местной утки может сильно измениться буквально за одну-две недели до охоты, и тем более сразу после ее открытия.
фото: Семина Михаила
У массовых видов перелетной дичи в зависимости от сложившихся погодных условий могут весьма существенно меняться сроки подъема молодняка на крыло, ухода на линьку в крепи, отлета местных особей на юг и подкочевывания других с севера.
Все это влияет на динамику их численности. Следует учитывать, например, что селезни гораздо раньше самок, находящихся с выводками, уходят на линьку и после ее завершения могут постепенно, не торопясь, откочевывать на юг задолго до начала сезона охоты.
Местные дупеля и бекасы в средней полосе в норме начинают осенний (вернее сказать – летний) отлет на юг уже с начала августа.
Рано начинают отлетать и чирки-трескунки, перепела, голуби. Их численность уже сразу после открытия охоты может определяться не количеством учтенного местного поголовья, а количеством подкочевывающих пролетных особей.
В конце осени многократное повышение численности перелетной дичи наблюдается в южных регионах России, когда там местами в огромных количествах концентрируются отдельные виды, собирающиеся со всей европейской территории страны.
Какую численность надо брать за основу при организации охоты: местной дичи или реально обитающей во время охотничьего сезона?
Перекочевка и миграции
Очень существенно в небольших охотхозяйствах численность может меняться не только у перелетных птиц, но и у относительно оседлых видов за счет их местных перекочевок.
Вообще, строго оседлых видов в природе очень мало, например, из пернатой дичи это рябчик и серая куропатка, а из копытных к таким можно отнести европейскую косулю, кабана, акклиматизированного пятнистого оленя, и то только там, где ведется их регулярная подкормка.
Чем благоприятнее природно-климатические условия, выше кормовая и защитная ценность угодий и меньше фактор беспокойства, тем менее склонен к миграции один и тот же вид (и наоборот).
Неслучайно на Севере и в Сибири миграционная активность большинства видов животных намного выше, чем в европейской части.
Определенная миграционная активность имеется и у зайцев. Особенно ярко выражена она у русаков в зимний период. Они весьма чувствительны ко многим неблагоприятным факторам: высоте снежного покрова, сильным ветрам, наличию хищников, антропогенному воздействию, кормности и защитности угодий.
В поисках благоприятных мест они могут очень широко кочевать и создавать высокие концентрации на относительно небольших участках угодий.
Глухари в средней полосе России в различные периоды года существенно перемещаются по разным стациям обитания, но все-таки в границах относительно небольших площадей (3–5 тыс. га), а вот у тетеревов сезонные миграции могут быть выражены гораздо более сильно. Нередко осенью наблюдаются большие, под сотню, стаи самцов-чернышей.
Откуда они берутся, почему в них очень мало самочек? Дело в сезонных миграциях. Самки почти всех видов животных гораздо более оседлы, чем самцы, и тяготеют к выводковым стациям.
У тетеревов с середины сентября самцы начинают сбиваться в большие стаи и из обширных сплошных лесов широко перемещаются, порой на многие десятки километров, в поисках кормных угодий. К ним может присоединяться и часть прохолоставших в этом году самочек.
С сентября и до выпадения снега наиболее предпочтительны для тетеревов обширные поля со скошенными зерновыми и бобовыми культурами.
фото: Антона Журавкова
В средней полосе России, а особенно в северных областях, сейчас площади засеваемых полей значительно сократились, а следовательно, и миграции могут быть более протяженными. Если в районе обитания тетеревов кормных полей практически нет, то уже с октября главную их пищу составляют березовые почки.
В зимний период большие стаи разбиваются на мелкие, которые начинают вести бродячий образ жизни. Кочуют иногда очень широко, практически исчезая в одних местах и концентрируясь в других.
Зверь «свой», зверь «чужой»
Для крупных охотпользователей, которые располагают сотнями тыс. га закрепленных угодий, эти местные миграции не имеют большого практического значения, а вот для небольших охотхозяйств, к тому же не имеющих каких-либо отдельных категорий угодий, это может быть очень актуально: постоянно обитать и разводиться дичь будет в одном хозяйстве, а во время сезона охоты временно обитать в другом…
Похожая ситуация нередко наблюдается с лосем и медведем. В норме это относительно оседлые виды. Медведь нетребователен к качеству угодий, предпочитает обширные массивы леса с преобладанием темнохвойных пород деревьев.
Он постоянно обитает на достаточно малых участках угодий, в средней полосе порядка 2–3 тыс. га. В нажировочный период (август-октябрь), который совпадает с охотничьим сезоном, медведь может перемещаться за десятки километров и создавать высокие концентрации в местах, где постоянно из года в год, например, велика площадь овсяных полей.
Такая же ситуация наблюдается на Кавказе, где медведи осенью создают высокие концентрации в буково-дубово-каштановых лесах, и в Сибири, где они в это время тяготеют к кедрачам, и на Камчатке, где они собираются со всей округи на нерестовые речки.
В другие периоды года медведи ведут исключительно скрытый образ жизни и относительно равномерно распределены по лесным угодьям.
Проблемы лося часто обсуждаются в прессе. Мнения о его способности к миграциям различны и позиции сторон порой яростно-непримиримые, это воистину вопрос жизни-смерти для многих охотхозяйств с учетом исключительно высокой экономической значимости этого вида.
Вопрос «свой» зверь или «чужой» часто связывается с юридическим и моральным правом на использование его запасов. Ситуация тут непростая и частично правда–неправда есть у обеих спорящих сторон.
Миграционное поведение лосей весьма своеобразное и специфическое, оно существенно отличается от других видов животных и зависит от множества факторов: пола и возраста зверя, региона, высоты снежного покрова, качества угодий, фактора беспокойства, генетической запрограммированности миграций.
В любом месте имеются как оседлые, так и мигрирующие особи, кроме того, для лося миграции в обратном направлении (возвращение) не всегда являются обязательными.
Действительно, определенная часть поголовья взрослых лосей, в первую очередь, самок, в благоприятных условиях может подолгу, годами, а порой всю жизнь, оседло прожить на одном месте (к тому же век их весьма недолгий).
Непредсказуемые лоси
Но в то же время большие и малые массовые миграции лосей – это бесспорный факт. Одна из специфических особенностей миграции лосей – не всегда их объяснимость и необходимость, с точки зрения человеческой рациональности.
фото: Fotolia.com
Миграции порой начинаются из малодоступных для охоты мест, где предостаточно корма и вообще отсутствует фактор беспокойства. Причем, и на пути миграции и в конечном ее пункте зверей, наоборот, зачастую очень интенсивно преследуют и люди, и волки.
Общее направление миграции в европейской части чаще происходит с севера на юго-запад. Возможно, это связано с очень высоким снеговым покровом в северных регионах (более 70 см). Есть регионы (да и отдельные небольшие участки), куда лосей тянет как магнитом с обширных территорий не то, что за десятки, а за сотни километров!
Здесь они создают и поддерживают за счет подпитки извне высокие концентрации, хотя эти угодья вроде бы ничем особо не отличаются от соседних, которые лоси почему-то игнорируют.
Охота на лося в наше время сильно ограничена, проводится в основном с начала-середины ноября до Нового года, а активная миграция лосей начинается с октября, резко усиливается с установлением устойчивого снегового покрова и продолжается по январь включительно.
Таким образом, именно в узкий период промысла у них наблюдается наивысшая миграционная активность, и оценка их промысловой численности может очень существенно отличаться как от предпромысловой, так и от послепромысловой, причем в послепромысловый период после интенсивной охоты их реальная численность в некоторых случаях может оказаться даже выше, чем в промысловый и предпромысловый периоды!..
Есть такие «счастливые» места, где лосей выбить практически невозможно несмотря ни на какие усилия, пока они есть хотя бы в минимальных количествах в сопредельных пространствах. Но много и таких «обиженных богом» мест, где лосей к сезону охоты не удержит никакая сила.
Такая очевидная природная «несправедливость» заставляет ловчить многих работников охотничьего хозяйства, которые сознательно указывают в отчетах – кто предпромысловую, кто послепромысловую численность. Понять их можно.
Особенно обостряется эта ситуация при уменьшении площадей хозяйств, когда один счастливый охотпользователь в некоторых случаях может регулярно осваивать запасы многих других охотпользователей (в случаях, когда эти «запасы» сами к ним заявляются со всей округи).
Кабаньи проблемы
Проблемы небольших охотхозяйств, связанные с возможной временной откочевкой части поголовья животных, бывают даже при разведении кабанов, хотя их взрослые половозрелые особи, и самцы и самки, в норме очень оседлы и исключительно привязаны к местам своего обитания.
Тем не менее, к местным перекочевкам и даже более протяженным миграциям кабанов может вынудить зимняя бескормица или когда охотпользователи слишком злоупотребляют частыми облавными охотами на одни и те же группы животных, да еще с использованием злобных и вязких собак. Особенно ситуация обостряется при установлении глубокого снегового покрова.
В ответ на эти неблагоприятные факторы кабаны могут перемещаться в поиске более спокойных и кормных мест на десятки километров.
Этого бывает вполне достаточно, чтобы кабаны вышли за пределы охотхозяйства, где их, в лучшем случае, попытаются задержать у себя подкормкой, а в худшем – отстрелять по своим лицензиям или вообще без таковых.
С кабанами в этом отношении значительно проще. В отличие от малоуправляемого поголовья лосей, их легко можно и «закрепить» на одном месте, и развести до очень высокой численности не то, что в одном хозяйстве, но и в отдельном егерском обходе.
Для этого, конечно, необходимы значительные затраты на регулярную и полноценную подкормку, щадящий режим охоты и защита от волков.
Не будем останавливаться на необходимости стремления к высокому качеству проводимых в хозяйствах учетных работ и максимальной достоверности их данных. Это безусловно.
* * *
Обратим внимание, что при планировании квот отстрела и вообще порядка организации охот в охотхозяйстве необходимо крайне внимательно подходить к анализу данных тех или иных учетов – точно знать, на какой момент они получены, как может измениться численность вида к сезону охоты.
фото: Семина Михаила
Для этого в каждом охотничьем хозяйстве должны проводиться контрольные учеты численности животных в разные сезоны и по разным методикам. Должна вестись многолетняя статистика этих данных, анализ изменений численности в зависимости, например, от погодных условий в те или иные годы и т.п.
Наибольшее значение для практического ведения охотничьего хозяйства в настоящее время имеет, конечно, глубокий анализ данных о численности копытных животных, в первую очередь для рационального определения и распределения квот их добычи.
Сейчас основой для определения численности и квот отстрела копытных в регионах (субъектах Федерации) являются данные всероссийского зимнего маршрутного учета (ЗМУ). Видимо, это правильно, так как для достаточно больших площадей (область, край) эти сведения, как правило, достаточно достоверны, а других более точных методик нет.
К сожалению, дающие самые верные данные авиаучеты очень дорогостоящи и сегодня могут проводиться только в отдельных местах и от случая к случаю.
Итак, будем считать, что на основании ЗМУ достаточно точно определяется численность зверей в регионе в целом и устанавливается реальная квота их добычи. Но вот при распределении квот по отдельным охотхозяйствам и участкам угодий региона возникает масса проблем.
И здесь как раз очень важно знать пути миграции животных, места их концентрации во время сезона охоты. В европейской части страны это в основном относится к лосю, за Уралом – практически ко всем копытным.
Правильность распределения квот добычи внутри субъекта федерации зависит в первую очередь от региональных охотуправлений. Именно здесь на основе хорошего знания угодий региона, многолетних наблюдений должны иметь четкое представление о распределении животных в период охоты по территориям.
Естественно, где животных больше, там и квоты отстрела выше. Однако на работников охотуправлений ложится и другая, не менее важная обязанность – соблюдение экономической и социальной справедливости. Ведь можно всю квоту, выделенную на регион, добыть в одном месте, где зверь сконцентрирован в большом количестве.
Но тогда все другие хозяйства останутся в экономическом «пролете», а охотники всего региона без охоты. Поэтому при распределении квот должен учитываться и этот субъективный фактор, при этом недопустимы какой-либо волюнтаризм и личная заинтересованность.
На наш взгляд, в достаточно густонаселенных регионах, где много охотников и значительная часть угодий закреплена за охотпользователями, при распределении лицензий должен превалировать именно принцип экономической и социальной справедливости.
В регионах же, где развита промысловая охота, меньше охотников, квоты добычи ежегодно не осваиваются, охота на них может организовываться в целях максимальной реализации лицензий, в основном, именно в местах концентрации.
Хотелось бы обратить внимание читателей, а главным образом работников охотуправлений, что такие принципы распределения квот неприемлемы в отношении высокоорганизованных охотничьих хозяйств, специализирующихся на разведении таких копытных, как кабан, интродуцированные (преднамеренно завезенные для разведения) пятнистый и благородные олени, кое-где косуля.
Здесь высокая численность животных обеспечивается за счет больших вложений пользователей на биотехнию, охрану, ветеринарные мероприятия и т.д. Миграции этих животных здесь если и имеют место, то только из угодий этих пользователей в окружающие, а не наоборот.
Поэтому любое ограничение таких пользователей в выделении запрашиваемых ими квот на добычу этих животных является экономически не оправданным и вредным, не говоря уже о моральной стороне вопроса.
фото: Антона Журавкова
Это должно учитываться охотуправлениями при определении квот в целом по региону и при их распределении.
Что же касается организации охоты на малоподверженные искусственному воспроизводству виды (лось, оленьи Сибири и Дальнего Востока, водоплавающая и другая перелетная дичь), следовало бы обратить внимание еще на одну проблему.
Для всех этих видов свойственна концентрация в определенные периоды на отдельных, достаточно небольших участках угодий, которые принято называть «ключевыми».
Сейчас, в период пока еще хаотичной перестройки охотничьего хозяйства, идет тенденция создания частных охотничьих хозяйств, почти всегда сопровождающегося грубым и не всегда законным переделом угодий.
Естественно, эти «частники», обладающие необходимыми капиталами, стремятся и, как правило, добиваются закрепления за собой именно участков таких «ключевых» угодий. После этого охота здесь становится либо вообще недоступной для других охотников, либо доступна лишь для имеющих претолстый кошелек. Вряд ли это социально справедливо…
Ведь в России около 3 миллионов охотников. Полагаем, что организация охоты в таких «ключевых» угодьях должна находиться под строгим контролем государства. Даже в уже давно капиталистических странах владельцы таких угодий обязываются законом обеспечивать доступ в эти угодья другим охотникам.
Есть еще одна тенденция – в некоторых регионах все больше создается мелких охотхозяйств с площадью угодий 5-10 тыс. га. Вполне очевидно, что это либо захват именно вышеуказанных участков «ключевых» угодий, либо действие по принципу: «мне одному хватит».
А иногда это просто непродуманное мероприятие, ибо на таких малых участках какое-либо влияние на увеличение численности охотничьих животных оказать весьма затруднительно, если, конечно, не обнести их плотным забором.
