Обитатели чёрных глубин и ледяных вод, кажется, проснулись. Да и пора брать налиму. Уже летели на днях «белые мухи», свистели ветра с Севера, принося морозные утренники с седым инеем на траве. Река замерла в неподвижном сонном изумлении, словно не узнавая свои пустынные берега, где из живых существ можно встретить только мрачного ворона на сухостоине и рыболова вроде меня с свихнувшейся «крышей», кому дома не сидится в такую мерзкую погоду, да кто ещё и в ночь плетётся на реку, вместо того, чтобы у компа просиживать штаны в тёплом кабинете, слушая краем уха «бридж тв классика» по Триколору.
Фото: Александр Токарев.
Нет, прочь уют и мягкую дрёму от рюмочки чаю!
Даёшь стылую ночь, уханье филина в мрачном ельнике и лунную дорожку в чёрной реке, да чтоб бело-обнажённые ведьмочки на мётлах барражировали над лесом, танцуя затем жигу у полыхающего костра.
Может, и я загляну на огонёк…
В этот раз далеко не стал забираться.
На Большой Кокшаге у Старожильска с налимом стало хуже.
Видимо, время от времени бьют там током реку.
Чем придумывать новые укороты для рыболова-любителя в виде штрафов за пойманного подлещика, который на сантиметр меньше нормы, лучше бы всерьёз взялись за убийц рыбы, моллюсков, планктона, природы, всего живого – электроудочников.
В новом законе о рыболовстве ничего не говорится об ужесточении борьбы с этими…, а только угрожают большими штрафами для законопослушного рыболова за всякие мелкие нарушения. Такое ощущение, что мстят чиновники за отмену их кормушки в виде РПУ и отыгрываются теперь на рыболовах.
Собрался я на нашу ближнюю речку, но только не на свой песчаный бережок, где ловил летом сорогу и подлещиков на фидер, а к Якимово. Это выше по течению. На моём бережке осенью не бывает налима. Только по весне ловится. Он, видимо, в октябре-ноябре готовится к нересту, поднимается выше по реке, повинуясь зову предков. Ну, положим, не во фьорды Норвегии его влечёт, где у него родственники живут, путассу там, треска, а к верховьям речки спешит. В Норвежское море ему не доплыть по нашей Малой Кокшаге, я так думаю…
Включаю зажигание своего рыбацкого элетровелика, несусь по лугам и скользким тропинкам, проезжаю Якимово, перебираюсь через шоссе у моста и вскоре я на реке. На автомобиле сюда не добраться, что уберегает эти места от наплыва отдыхающих летом и тех же электроудочников.
Фото: Александр Токарев.
А электрический мой конёк-горбунок везде проедет, где-то и на моём горбу, если уж совсем дорога станет болотом. Бодрый конёк, под 35 км скачет по тропинкам. Этого вполне хватает, чтобы относительно быстро добраться до ближней речки и карасёвого пруда в деревеньке неподалёку. А на Волгу, Ветлугу и Большую Кокшагу можно и на автомобиле съездить.
Вот и стылая река с мокрыми кустами и серой водой, холодной даже на вид. Здравствуй…
Тёплая плотва и палатка с печкой под полом
Кто не знает, скажет, что тут только насморк и простуду можно поймать, но не рыбу. Дров нет, газовой плитки и спального мешка – тоже. Погибель, да и только, особенно под моросящим дождём, переходящим в снег. Но у меня есть секрет, даже два. Во-первых, вон в том густом ивняке в стороне от реки, в низине, всегда много сухого ивняка, который крепкий, как железо или сухой дуб. И горит долго, особенно дерево у корней.
Сырой ивняк тоже пойдёт потом. Высыхая, схватывается и горит не хуже сухих дров. Рубить сухой ивняк – что по прутьям арматурины топором лупить. Отскакивает топор. Поэтому я пилю дрова сразу по размеру в метр-полтора. А второй секрет будет во второй серии, как полагается.
Разжигаю костёр до яркого жаркого пламени. Он теперь будет гореть оставшийся день, грея под собой прибрежный песок. А пока хожу со спиннингом по берегу реки, подбрасывая в ледяную воду то «Атом», сверкающий в воде, словно всполошённая плотвичка, то воблер купаю в реке. Щука не хочет брать. Нет, видимо, аппетита, холодно, серо на реке. Даже мелочь забилась под берега. А она-то мне тоже нужна.
Забрасываю углепластиковую «лёгкую лису» в залив с обратным течением. На крючке – мотыль. Ловлю в проводку, но поклёвок нет, хотя, казалось бы, зимняя наживка. Нет так нет… Иду в ближайший бурьян на лугах у реки. Там ломаю чернобыл и режу вдоль ножом крепкие стебли. Редко, но попадаются желтовато-белые личинки.
Набрав их немного в отдельную мотыльницу, возвращаюсь к реке, подсаживаю одну личинку к мотылю, экономя, и забрасываю маховую снасть снова в кружащую серую воду. Ага!.. Вот и первая поклёвка!
Поплавок, качнувшись, накренился и пошёл под воду. Есть! Первая… На леске затрепыхалась серебристая красноглазая плотвичка, сразу, словно осветив унылый берег и блеклую воду. И в душе тоже потеплело. Плотва в руке была тёплой, очевидно, по сравнению с окружающим воздухом.
Дело пошло. Сорожка и сорога стали поклёвывать. Но вскоре личинки закончились и клёв прекратился. Собирать чернобыльник больше не стал. Наживка на налима есть и ладно. Вернувшись к костру, подбрасываю ивняк, пью чай, жую бутерброды и слушаю приёмник.
Вот и завечерело. Пора и дом обустраивать на ночь. Сдвигаю костёр в сторону, выметаю веником из ивняка оставшиеся на месте кострища угли, укладываю жерди из сырого ивняка и ветки. Сверху ставлю зимнюю палатку и кладу на днище коврик-пенку. Всё… Лежанка готова.
А в палатке вскоре стало тепло, как в бане или на русской печке. Это и понятно. Под палаткой нагретый за день песок. Остынет ещё не скоро, к утру. А мне уже и домой будет пора собираться. Так что поваляться в палатке на тёплой лежанке-печке успею.
Когда пришла ночь
В сумерках забрасываю в воду закидушки и фидер у палатки. На крючках – крупные кисти червей, где-то резаная сорожка, где-то тюлька, насаженная на крючок чулком, начиная с головы. На удочку не попалось ни одного ерша. Жалко… Обычно на него налим лучше берёт, хоть на живого мелкого ёршика, хоть на резаного.
На леску вешаю оставшиеся ещё с советских времён звонкие латунные колокольчики-самоделки, а на остальных снастях сигнализаторами поклёвки служат фидерные бубенчики. На крючок фидера цепляю кисть червей с опарышем в виде бутерброда. Может быть, «белая рыба» подойдёт покрупнее.
Фото: Александр Токарев.
Но именно с фидера и начались поклёвки ночного хищника. Пока я нежился на «печке» в палатке под музыку из приёмника, не сразу и услышал бренчание бубенчика. А когда услышал, то взгляду при свете фонарика предстало ленивое кивание квивертипа, словно теребила червя придонная рыбья шпана. Так и думал, когда подматывал катушкой леску. Но на леске затрепыхался небольшой налимчик.
Заглотил он, как принято обычно у налима, до ж…, до хвоста.
Первая поклёвка была около девяти часов вечера.
Фото: Александр Токарев.
Самый крупный налим взял на резаную плотвичку, нацепленную на двойной крючок одной из закидушек. Крупный, конечно, с натяжкой.
Фото: Александр Токарев.
Это раньше, когда и снег был белее и зайцы с лошадь, на Малой и Большой Кокшагах попадались налимы до двух с половиной кило, хотя и речки небольшие.
Сейчас здесь рыбины с килограмм весом считаются чуть ли не трофейными. Дожили…
За ночь попались только четыре налима и с килограмм средней плотвы на фидер, которая начала поклёвывать ближе к утру, которое пришло неожиданно ясным и морозным.
Фото: Александр Токарев.
Оттого, видимо, и сорожка-красноглазка оживилась.
Ладно, на уху рыба есть, ночь провёл хорошо, в тепле, встретился с рекой в этих местах. Когда ещё придётся? Пора домой – к тёплой постели и горячему чаю.
До встречи, Малая Кокшага-два шага!..
