Фото автора
Перволедье – самое, наверное, ожидаемое время для рыболова. Понятно, что кто-то отдает предпочтение определенному сезону, чаще – летнему, но универсальные и всепогодные рыбаки, коими является большая часть любителей рыбалки, всегда ждут с нетерпением именно первый лед.
Только в этот период отчаянно жадно и азартно охотятся хищники – окуни, щуки, судаки. Словно от морозной хрусткости румяных дней они бодры и яростны в погоне за ошалевшей рыбешкой, также пьяной от ярких перемен подо льдом и отчаянной борьбы за выживание. И рыболовы будто бы не в себе… Они размахивают руками, выдыхая клубы пара и торопливо доказывая, мол, в том году я такую выдрал… И все верят, ну, почти верят, зачарованные ожиданием ловли на звонком молодом льду. Им тоже кажется, что стоит только пробурить лунку и волшебство состоится: осядет в руке упругая тяжесть, а на леске толчками забьется чудо-рыбина, блестя серебряным боком в таинственной черноте лунки.
Время первого льда с первыми же морозами и метелями имеет свой запах. В прозрачном воздухе пахнет горечью увядших трав, холодной землей и какой-то сладко-тоскливой свежестью от тонкого и прозрачного льда, еще не прикрытого снегом. А в одно утро вдруг ляжет на реку тихое белоснежье, над которым небо станет синим, а в солнечное утро – золотым.
Но сегодня еще лед местами прозрачен, едва заметно прогибается под ногами и гулко расползается на трещины, бегущие стремительно по стеклянной глади водохранилища. Сезон я всегда открываю со своей городской речки, ставшей водохранилищем, которое выкопали не так давно земснаряды-грызуны. Именно в первые дни становления льда не нужно далеко ехать за щукой и окунями. Если окуни редко попадаются крупнее ладони, то щуки садятся на тройники жерлиц вполне увесистые и сильные. Причем окуни в этот период хватают любые обманки – от мормышек до балансиров. Нередко простенькая белая блесна с алыми бусинками может принести неплохой улов. А на мормышку полосатые садятся один за другим. Если заниматься только ловлей окуней, то такая рыбалка может вскоре прискучить и стать монотонно-однообразным выниманием некрупных окуньков. Впрочем, мастера ловли на блесну и балансиры, целенаправленно охотящиеся за крупным окунем, иногда добиваются своего и находят стайку горбачей. Но мне всегда не хватает терпения искать эту хитрую и неуловимую стайку матерых. Да и у меня другая цель – щука.
Но начинать приходится именно с поиска мелкой рыбешки. Помнится, в один из сезонов первого льда я начинал ловлю под обрывистым левым берегом, заросшим кустарником, выбрав это место из-за его безлюдности. Вероятно, этим я лишал себя удачи, поскольку скопление рыболовов почти всегда означает – рыба здесь, обуривай!.. Но этого я как раз и не хотел. Суета и торопливая зависть всегда присуща этим людским муравейникам. И уже не состоится созерцательная рыбалка и не будет отдохновения души. К тому же иногда свежее место может преподнести приятный сюрприз. Случалось не раз, что, уйдя подальше от рыбацкой стаи, я находил рыбье Эльдорадо где-нибудь в совершенно пустынном и внешне непривлекательном месте. Впрочем, было и обратное.
Здесь, под глинистым обрывом, заросшим ивняком, я и расположился тогда. Глубина начиналась рядом с берегом, не далее восьми метров. Уже на этой линии было около трех метров. Нащупав бровку с двух с половиной на три метра, я пробурил несколько лунок и начал обходить их с белой блесной, которая была оснащена крошечным тройничком с красными бусинками. Не ожидая чуда от городской нашей речки, я был очень удивлен, когда окунишки и окуни начали весело стучать и подвешиваться на идущую вверх обманку. Иногда кивок вздрагивал на паузе, когда приманка колыхалась у дна. А в результате окунь осаживал леску и засекался на все три жала тройничка. Быстро наловив живцов, я выставил жерлицы и до обеда поймал семь щучек весом на кило и полтора килограмма. Я заметил, что по самому первому льду щука почти не разбирала, какой живец сидел на крючке: маленький серебряный карасик, плотвичка или окунь. Нередко казалось, что окунькам хищник даже отдает предпочтение. Но на так называемом «втором» льду этот номер уже не проходил. Чтобы поймать щуку, обязательно требовались мелкие сорожки-плотвички.
Открывая следующий ледовый сезон, я направился сразу к «своему» месту. Было еще темно, и я шел осторожно, тыча пешней в лед перед собой. Местами толщина ледка была не больше четырех сантиметров. Пешня сразу проваливалась вниз от самого легкого удара, просто под своим весом.
Дойдя до места, которое я определил по приметному кусту наверху, вдруг заметил в стороне что-то темное и двигающееся вдоль берега. Подойдя ближе, увидел ковыляющую по льду утку. Утка, услышав мои шаги, вдруг всполошено захлопала крыльями и быстро заковыляла на еще более тонкий лед.
Но мне пора ловить живца. Окунь в этот раз клевал вяло. Причем совсем игнорировал блесны и балансиры. Только на латунную ярко-желтую мормышку и брали окуньки изредка.
Когда утро было в разгаре, с крутояра спустился рыбак и устроился неподалеку от меня. Нарушилось одиночество. Между тем у соседа клевало лучше. А потом и познакомились мы. Выяснилось что и он, Виктор, давно облюбовал это место, как и я, предпочитая одиночество и сторонясь шумных компаний.
— Александр, окуньки нужны для живца? – вскоре уже спрашивал новый товарищ.
– А Вам не надо что ли?
– Нет, я жерлицы не ставлю.
– Так скучно же ловить мелочь.
– Нет, мне нравится. Лучше, чем с женой перелаиваться.
Тут я понял: уходил человек на воздух да к любимому занятию, чтобы не закиснуть в духоте квартиры и житейских склок.
Несколько дней подряд я приходил сюда и всегда заставал Виктора на одном и том же месте. Он ловил окуньков и отдавал их мне или брал для своего и соседского кота.
Сегодня я опять ожидал встретить Виктора на его излюбленном месте. Но в этом году его здесь не было. Ладно, мне же хотелось одиночества и отдохновения души? Сбылось… Теперь я один. Большая часть рыбаков кучковалась у противоположного берега и в заливе напротив вантового моста. Ну-с, чем порадует это перволедье?
Опускаю под лед уловистую и дорогую сердцу белую серебряную обманку, но поклевок на блесну не было. Но когда я взял удочку с мормышкой, на мотыля с чернобыльником вместе с окуньками стала попадаться и некрупная сорожка. Как раз на живца.
Вскоре я уже расставлял жерлицы на просторе водохранилища. Здесь посреди глубин до восьми-девяти метров была коса с глубиной в три-четыре метра. Я вымерял перепад на четыре метра и старался ставить снасти на этой бровке. Именно здесь и были пойманы в одну из весен несколько щук, две из которых весили три и пять кило. Для малой городской речки это неплохие трофеи. Причем они взяли на пескарей, которых я поймал предварительно в узком русле реки ниже плотины. На сорожек тогда попались только щучки стандартного размера и веса кило-полтора.
До одиннадцати часов утра я сидел и ловил на трех метрах мелких окуньков. И тут вдруг вскинулся флажок жерлицы… Подъем! И сразу закрутилась катушка жерлицы. Видно было, как мелькала красная ее часть, раскрашенная лаком. Вращение было без остановок. Значит, щука взяла надежно и уже уходила в глубину, заглатывая живца.
Подбежав к снасти, берусь за леску. Подсекаю… Есть! Упрямая сила тянет вниз. Но вскоре на льду уже бьется первая в этом сезоне щука. А за ней взяла и другая. Сезон открыт.
