Когда я приехал на открытие загонной охоты в Ельню Смоленской области, в единственной городской гостинице свободных номеров не оказалось, и я отправился на охотничью базу, которая находилась в тридцати минутах езды от города
Все спали. Чтобы не тревожить отдыхающих, я решил переночевать в машине. Расстелив спальник, которым давно не пользовался, я удобно свернулся на заднем диване машины и быстро уснул. А ночью меня разбудили тяжелые капли дождя, впрочем, они же меня и усыпили снова.
ДЕНЬ ПЕРВЫЙ
Второй (и окончательный) раз я проснулся от хлопанья автомобильных дверей и громких разговоров охотников и загонщиков. Шли последние сборы, инструктаж с повторением правил охоты, и давалась короткая сводка происшествий, чтобы лишний раз напомнить, к чему приводит небрежность в обращении с оружием. Перечень разрешенных к отстрелу животных, как всегда, оказался большой и включал быков, оленей с рогами, косуль, волков и медведей, коих развелось в этом году слишком много (корова с телком и медведица с приплодом в список, разумеется, не входили). Но вот прозвучала долгожданная команда «По машинам!», и все направились к старым раздолбанным буханкам, которые послужат нам не только средством доставки на места загонов, но и укрытием от дождя, а кому-то даже для короткого сна во время переездов.
И тут нас заштормило и стало бросать, как шлюпку на волнах, из стороны в сторону, вверх, вниз. Водителю еще ничего, у него в руках баранка, а вот сидящим в салоне приходилось толкаться и ловить равновесие по мере возможности. Но каждый понимал, что скоро, скоро начнется действие, ради которого он сюда приехал. И действительно, едущая впереди буханка остановилась в интервале примерно сто метров от следующих за ней машин, и на обочине появились яркие «буйки» в светящихся жилетах. На фоне пожухлой травы они светились, словно гирлянды. Когда настала моя очередь, я спрыгнул с подножки и, зарядившись, осмотрелся. Место мне понравилось: перспективное, с хорошим обзором. За спиной непаханое поле, заросшее разнотравьем, впереди редкие кустарники. По обломанным веткам я понял, что здесь кормится лось. Стебли высокой травы, пожелтевшие от первых заморозков, тихо шелестели под порывами налетающего ветерка.
Проснулся радиоэфир. Моя рация, настроенная на две волны (одна наша, другая загонщиков), тайно, т.е. в наушник, докладывала мне обо всем происходящем. Начался первый загон. Случалось, что первые же загоны давали трофеи, и к обеду уже обсуждалось, не пора ли домой. Но такое происходило редко, как правило, в первый день открытия охоты, когда зверь избалован спокойной жизнью и его много.
Итак, все затаились на номерах. Собаки молчали. Загонщики, негромко подбадривая друг друга, шли, растянувшись в невидимых дебрях. Прошел час. Судя по всему, зверя не было. Вдоль номеров пробежал Слон — лайка со странной кличкой. Конечно, ничего общего с африканским гигантом у нее не было. Поджарая, легкая в движениях, как и все лайки, собака бежала вдоль линии стрелков в поисках хозяина. Кто-то по рации сообщил, что вышел загонщик, за ним другой. Я присел на раскладной стульчик и налил себе стаканчик ароматного чая с имбирем. Но тут поступила команда главного разряжаться, зачехляться и ждать машины для переезда на новое место. Погрузились, поехали. По дороге слушали загонщиков и главного. И снова головной уазик стал притормаживать в поле, и яркая гирлянда флуоресцентных безрукавок зажглась вдоль леса.
Перевалило за полдень. Небо помрачнело, неприятная водяная пыль переросла в дождь, которому мало кто обрадовался. Накинув капюшон на голову, я спрятал, насколько это было возможно, карабин под курткой и, сгорбившись, уселся на своем походном стульчике. Загонщики были очень недовольны и свое настроение выражали ненормативной лексикой. Так прошел второй загон. Когда буханки начали подбирать на дороге охотников, те торопились запрыгнуть в машины, чтобы спрятаться от дождя. Собрав всех, водители остановились на лесной просеке. В эфире началось обсуждение, куда двигаться дальше. В голосах слышались досада и раздражение. Вспоминали трех лосей, которые утром мирно паслись на рапсовом поле за базой, и размышляли, куда подевался зверь. Дождь то усиливался, то затихал и наконец обрушился ливнем. Однако, пересидев его, охотники снова стали расставляться по номерам, предусмотрительно закутавшись в дождевики. Я радовался, что оделся по погоде.
И снова скучный эфир и молчаливые собаки. После третьего загона решили перекусить. Хотелось водки и горячих щей с чесноком, но пришлось есть бутерброды и пить чай из термосов. Небо посветлело, солнце, пробившись сквозь серость низко висящих туч, подняло настроение. И мы вновь затряслись по ухабам. А дальше расстановка по номерам, усталые голоса в эфире. «Последний загон», — подумал я почти с облегчением. Кто-то пошутил: «Все будет как всегда. Зверя добудем в темноте, под дождем, и в фонарной подсветке будем разделывать до полуночи». Но этого не произошло.
В гостинице нашелся отдельный номер без подселения. Довольный тем, что можно будет выспаться по-человечески на просторной кровати, поужинав в компании за жаркими разговорами об оружии и патронах, я ушел спать.
ДЕНЬ ВТОРОЙ
Открыв глаза, я осмотрелся в своем номере. Попробовал представить себя дома. Не получилось. Какое-то чувство оторванности не давало хода воображению. «Отохочусь и домой! — решил я, даже не задумываясь о трофейном результате. Не спеша позавтракал домашними заготовками. Собрался и вышел на улицу. Появились первые охотники. Они выносили из гостиницы тяжелые рюкзаки и кофры с оружием. Не дожидаясь остальных, я поехал на базу. На центральной улице было немноголюдно. Знакомая дорога и поворот на грунтовку. Задорный лай собак и угарный выхлоп прогреваемых буханок.
Этим утром сборы прошли на удивление быстро, и инструктаж был короче. Обошлось без унылого вступительного слова. Все уже знали, в какую машину грузиться. Расселись и поехали. Асфальт. Грунтовка. Колеи. Болтанка. Краем поля, далее через лес. «Здесь мы еще не были», — подумал я. Начали расставляться. Там, где было «тесно», ставили с гладкими ружьями, а «на просторах» — с нарезными стволами. На полянах стояли добротные вышки, сколоченные из толстого кругляка. На одной из них меня оставил Владимир Николаевич, шепнув на ухо, что это место перспективное, возможны выходы медведей и волков.
Пробравшись сквозь кусты, я попробовал, насколько надежна конструкция, и полез наверх. Вид во все стороны открывался отменный. Охотничье воображение рисовало появление зверя на подходах к моему посту. Покрутив кратность на прицеле, я выбрал оптимальную и, включив рацию, погрузился в прослушивание лесных новостей. Вскоре номера расставились, после чего прозвучала команда начинать загон…
Сквозь лесную глубь пробивались едва уловимые крики загонщиков. Иногда они слышались в наушнике. Наконец я услышал обнадеживающую информацию, что на махах прошел бык, но не в сторону номеров, а вдоль них.
— Натоптано. Свежая лежка. Заработала собака.
Экипированные навигаторами лайки были как на ладони. Их беготня по лесу отображалась на экранах «Гарминов» с точностью до метра.
— Слон пошел к солонцу. Свернул к заросшему полю. Снова свернул, теперь к дороге, — сообщал первый загонщик.
Второй докладывал:
— Вижу свежий след медведя. Лапа большая. А мой где-то кружит у заброшенной фермы…
Такие разговоры меня взбодрили, и на соседних номерах, я это заметил, охотники тоже насторожились и приготовились. Кто-то из ребят шепнул:
— Корова с телком у опушки. Стоит в раздумьях…
Я узнал голос Алексея. Он стоял справа. Посмотрев в прицел, я ничего толком не разглядел.
— Вы хоть камеры включите, — прошептал Антон.
Не успел он это сказать, как лосиха, пригнув шею, в несколько прыжков пересекла дорогу и затерялась среди деревьев. Спустя секунды за матерью пробежал телок. На этом события очередного загона закончились. В лесу замаячила оранжевая куртка загонщика. Вскоре он вышел из леса и устало присел на поваленную березу. Достал сигарету и с наслаждением закурил. Было около двенадцати. После такого облома Владимир Николаевич как-то сгрустнул, и его грусть передалась загонщикам. Они толпой стояли в стороне и обсуждали, куда ехать. Не желая их нервировать, мы с разговорами не лезли. Мы шутили, хотя, конечно, недоумевали, как и организаторы. Пожалуй, на открытие охоты так грустно всем было впервые. Но день только начинался, времени хватало, и нас снова погрузили в машины и повезли на новое место. Там наскоро расставили, и вот по рации прозвучала команда загонщикам начинать. Это уже был седьмой загон за два дня нашей охоты…
— Антон! Загон только начался, а мимо меня пробежала какая-то серая собака. Я такую раньше не видел, — прозвучал в эфире чей-то голос.
После недолгого молчания Антон ответил:
— Может, это волк? — в голосе чувствовалась ирония.
И снова тишина. Затем заговорил один из загонщиков:
— Кто-то тут крутится метрах в пятидесяти, на стрелков идти не хочет. Мечется из стороны в сторону. Собаки куда-то подевались. Марс снова к лизунцам ушел…
— Припугни. Стрельни разок, — посоветовал кто-то.
Грянул выстрел — первый за два дня. Я даже вздрогнул. «Дожил, — подумал я. — Уже от выстрела на охоте вздрагиваю».
Зверь оказался упрямым: вывернулся и, обойдя загонщиков, ушел. Снова тишина. В чаще показалась оранжевая жилетка, и вскоре из леса вышел Робертович. Мокрый и усталый, он присел на корточки. Когда нас собрали, чтобы грузиться, выяснилось, что у него пропал Мишка. Он видел его передвижения в «Гармине». Отчаявшись звать пса, Робертович заломил двустволку и извлек из стволов звуки горна, пытаясь таким образом подозвать собаку. Такого я еще не видел. А загонщик гудел и смотрел на экран монитора, стараясь понять, слышит ли его Мишка. Наконец, призывы подействовали. Пес вышел из леса и, виновато повиливая скрученным в кренделек хвостом, закружил у ног хозяина.
Шел четвертый час. Вымотанные загонщики решили заканчивать. Но охотники не сдавались. Несколько человек согласились пойти в загон. Такое предложение понравилось и было принято. Переезд оказался коротким. На повороте я увидел, как два уаза оторвались от колонны и пропали за лесом. Нас расставили вдоль поля.
Владимир по рации дал команду начинать. К голосам загонщиков прибавились бодрые крики наших ребят. Они знали, как работать, потому что частенько на охотах, собираясь большой компанией, одни занимали места стрелков, а другие шли в загон, а затем менялись. Некоторым даже больше нравилась роль загонщиков: и увидеть можно больше, и почувствовать.
Вскоре на правом фланге грянул выстрел. Следом еще один. Молчание в эфире нарушил Антон:
— Кто стрелял?
— Стрелял ДПС. Лежит.
— С рогами хотя бы?
— Да.
Смеркалось. Впереди нас ждала нелегкая работа. Вспомнилось известное изречение: «Охота — это все то, что до выстрела». Заторопились, но, взглянув на часы, поняли, что это обманчивая осенняя темень создает ощущение ночи, а на часах лишь половина седьмого. Решили на костре приготовить ужин из добытого мяса. Вскоре на сковороде заскворчала печенка, густо посыпанная луком. Во влажном воздухе вкусно запахло едой. Настроение улучшилось.
Вокруг звучали радостные голоса, охота подошла к желанному логическому завершению.
