Приехав погостить к брату в Абхазию, я не преминул прихватить с собой подводное ружье, маску, ласты и прочее снаряжение бывалого подводного охотника. Без толку греть пузо на пляже. Не могу себе позволить бездельничать и предпочитаю более активный отдых.
Вот она, первая кефалька! Фото автора.
Брат мой — рыбак в законе, как говорят о нем знакомые. Знает когда, где и на что ловить рыбу. Но под воду не лезет, неинтересно ему.
Мои рассказы о подводном мире слушает постольку, поскольку они могут принести ему пользу в его основном увлечении — рыбалке. Друг его, Кирилл Шулепов, знакомец по предыдущей работе, разрешил пожить в своем пустующем доме почти на берегу моря. Брат гордо называет его «виллой Кирилла», а сам Кирилл — «дедушкиным домом».
Но, как бы дом ни назывался, а расположен он в Абхазии, в городке Гудауте, в пяти минутах неспешной ходьбы от моря. Для рыбалки место отменное. Да и вся Абхазия, похоже, конструировалась Создателем специально для рыболовов — столько здесь воды и рыбы.
Вернувшись с моря к обеду, я застал брата за странным занятием. Привернув к столу, стоявшему посреди мандаринового сада, обычную мясорубку, он прокручивал обычный белый хлеб. Вернее, батоны со срезанными корками.
Закончив, он вывалил в тазик с перемолотым хлебом банку консервов, добавил еще что-то и тщательно все перемешал. На мой удивленный вопрос ответил, что готовит вовсе не обед для нас, а угощение для кефали.
От брата я узнал, что большую и красивую рыбу кефаль местные зовут падальщиком, потому как питается она бентосом, всякими отходами, падающими на дно. Кефаль заглатывает ил, песок и всякую дребедень со дна.
Песок благополучно вываливается с противоположной стороны ото рта, а то, что может перевариться в желудке, переваривается. Таким образом рыба и нагуливает свою красоту. Ее не поймаешь ни на червяка, ни на другую какую приманку. Подавай ей отбросы!
Вот брат и купил в магазине консервы «Сайра в собственном соку», пару свежих белых батонов, еще что-то, что я забыл, и приготовил капризной рыбе угощение. Я понюхал.
Краба-плавунца вы можете увидеть и на дне, и в толще воды. Фото автора.
Действительно, пахло не совсем отбросами, но легкий душок разложения ощущался. Тут я и подумал: «А почему бы и нет?»
Выпросив у брата немного свежеприготовленной кефалевой прикормки, отправился на берег моря. Уже на берегу отыскал несколько больших раковин. Это были рапаны. Не совсем целые, побитые морем и камнями. Да мне целые и не нужны были. Набил раковины прикормкой. Из оставшейся слепил большой шар.
Чтобы прикормка не развалилась раньше времени, поместил раковины и шар в полиэтиленовый пакет, плотно завязал. Прямо напротив меня из воды торчала небольшая скала. Мы с братом назвали ее Черные камни. Красиво и соответствует истине: камни действительно черные. За этой скалой я и раньше частенько охотился.
Там достаточно глубоко, крутятся крупные морские караси, на дне можно встретить скорпену, в толще воды сверкают иногда серебряными боками крупные кефали. Если караси и скорпены частенько становились моей добычей, то к кефалям мне ни разу не удалось приблизиться на расстояние верного выстрела. На этот раз именно они были моей целью.
Для охоты было уже поздновато, поэтому я ружье брать не стал. Привязал к поясу кулек с прикормкой, надел ласты, маску и пошлепал к скале, видневшейся из воды. Я готовил охоту на завтра. Море было абсолютно спокойно. Светило послеобеденное солнышко, вода была прозрачная, видимость отличная.
Как известно многим охотникам, больше всего дичи встречаешь именно тогда, когда не взял с собой ружье. Так случилось и на этот раз. Сначала я увидел двух достаточно приличных крабов. Ну ладно крабы, при желании их можно взять голыми руками.
Но, проплывая над пятачком песчаного дна, светлеющего между камнями, покрытыми коричневыми водорослями, я увидел, как в песок зарываются два морских языка. Дальше — больше. Из-под обросшего подводной растительностью камня, тихонько пошевеливая грудными плавниками, выползла красавица скорпена.
Может, я и видел морских ершей большего размера, но этот показался мне самым большим из виденных ранее. Я понаблюдал за рыбой и отправился дальше.
Этого красавца лучше не трогать, если не хотите, чтобы ваша рука превратилась в нечто похожее на коровье вымя. Морской дракончик, или скорпион, очень ядовит. Фото автора.
А дальше в толще воды, пронизанной солнечными лучами, я увидел пару горбылей, то и дело ныряющих ко дну. Обычно эта рыба подходит к берегу после шторма, когда волны еще не успокоились. Ходят всегда парами, собирая со дна все, что принесли с берега дождевые потоки. Их обычной, «повседневной» пищей являются мелкие рапаны и другие обитатели дна.
Подразнив меня, горбыли скрылись за пределы видимости. На смену им из зелено-синей массы воды вывернулась небольшая стайка больших лобанов. Их не могло быть много. Крупная рыба не собирается в большие стаи. По крайней мере у берега. Ищет добычу небольшими группами.
Не знаю, сумел бы я попасть хоть в одну рыбу из подводного ружья, но казалось, что я дотянусь до лобанов рукой, если поплыву немного быстрее. У самого камня крутилась стайка далеко не маленьких морских карасей. Они кормились.
Зубы у них были похожи на лошадиные или на наши, человеческие. Только миниатюрного размера. Этими зубами они запросто разгрызают раковины мидий. Сам видел!
Распугав карасей, у самой скалы я нырнул. Практически по дну, цепляясь руками за камни и водоросли, пополз на ту сторону. И пожалел, что без ружья! За камнем паслась кефаль. Крупная, жирная. Уж в такую-то я точно бы не промазал. Воздух в легких кончился, пришлось выныривать.
Подосадовав на себя за непредусмотрительность, уже не прячась, обогнул скалу. Достав нож, прикрепленный к ноге, распотрошил полиэтиленовый пакет. Продышался. Нырнул. На крохотном песчаном островке сразу за скалой разложил раковины, набитые прикормкой. Между ними аккуратно положил прикормочный шар. Вынырнул на поверхность и отправился к берегу. Все. До завтра!
Раненько утром я был уже на берегу напротив Черных камней. Солнце только-только показало свой пылающий край над горизонтом. Но восход на юге — дело быстрое. Когда я входил в воду, было уже совершенно светло. И холодно. По этому случаю на мне был толстый шерстяной свитер. Не гидрокостюм, но все же…
Фото автора.
Как и ожидалось, легкий утренний ветерок дул с берега. Видимость предполагалась хорошая. Дело в том, что море нагревается медленно. Медленно и остывает. Земля же, наоборот, быстро нагревается и быстро остывает. Над не успевшим остыть морем теплый воздух поднимается вверх. Ему на смену приходит остывший воздух с суши. Отсюда и ветерок.
Ветер сгоняет с берега теплую, но мутную воду. Из глубины приходит вода прозрачная, но ледяная. Видимость отличная, только холодно. К обеду будет наоборот. Земля быстро прогреется, а море еще нет. Горячий воздух над раскаленной сушей станет подниматься вверх.
С моря подует прохладный ветерок. Он сгонит к берегу всю теплую воду с поверхности моря. Но в этой теплой воде полно планктона. Плавает всякая муть и мусор. Микроскопические водоросли и другие организмы, обитающие в теплой поверхностной воде, сведут видимость до нуля. Приходится выбирать: или все видишь, но мерзнешь, или, наоборот, нежишься в теплой воде, но ничего не видишь. Я выбрал первое.
Приблизившись вплотную к скале, продышался, набрал в легкие побольше воздуха, нырнул. Осторожно приблизился к подножию скалы и потихонечку начал огибать ее. Я крался так, как крался бы на суше. Только воздуха в легких был всего один глоток. Надо успеть.
Ружье держал на изготовку, предохранитель снял заранее. Дело в том, что рыба, особенно крупная, всегда ждет опасности сверху. К ней всегда нужно подкрадываться снизу, от дна, из глубины, откуда она меньше ждет опасности. Но ждет.
ФОТО MIHTIANDER/DEPOSITPHOTOS.COM
Ожидания вполне оправдались. Над моими ракушками вилась целая стая прекрасных кефалей. Они становились вертикально на голову, отталкивали друг друга от ракушек, пытаясь достать то, что там еще оставалось. Я прицелился. Выстрелил. Попал. Бросил ружье и устремился вверх, к воздуху.
По опыту я знал, что ружье, да еще с бьющейся на гарпуне добычей, сильно затруднит подъем вверх. Потому и бросил. Можно будет продышаться, а потом нырнуть и поднять на поверхность и ружье, и добычу. Но из того же опыта я знал, как трудно найти под водой брошенный предмет. Особенно если нет четких ориентиров.
В данном случае ориентиром была скала. Но мне приходилось охотиться и в других местах, и с другой видимостью. Под водой существуют течения, на поверхности — волнение. Очень трудно нырнуть в одно и то же место дважды. Пока ты отдышишься, тебя уже снесет на несколько метров в сторону. И пойди найди свое ружье среди камней и подводной травы! Поэтому мой инструмент был подготовлен соответствующим образом.
К пистолетной рукоятке своего арбалета я привязал большой белый пенопластовый поплавок. Привязал таким образом, чтобы он не мешал охотиться, чтобы не тянул приклад сильно вверх. Задача поплавка состояла не в том, чтобы поднять ружье на поверхность, а в том, чтобы поставить его вертикально.
На поверхности моря тоже трудно найти что-либо утерянное. А вот ружье, стоящее на дне вертикально, заметно издалека. Потому и поплавок белый. А рыба никуда не денется с гарпуна — откидной флажок удержит.
Кто-то скажет: если ценишь жизнь, зачем в воду лезешь? Зачем ныряешь? Зачем рискуешь? Рыбы и в магазинах полно! Так-то оно так, а как же основной инстинкт? Инстинкт охотника, добытчика? И вообще, на больничной койке умирают ничуть не реже, чем тонут в море.
Когда я выбрался на берег со своей кефалью, подошел брат с удочками и фотоаппаратом, запечатлел меня с трофеем, добытым не совсем обычным образом.
