Фото Анатолия Маилкова
Мой крестный и однополчанин моего отца настойчиво приглашал меня в гости. Но как-то все не складывалось. А тут мне предложили отправиться в отпуск, хотя вторая половина января — не совсем приятное время для отдыха.
Вспомнил о Василии Семеновиче и через пару дней уже был на пути в Белоруссию. Дом крестного находился всего в нескольких десятках метров от берега реки Березины, в ее нижнем течении в районе Светлогорска. После многих часов дорожных неудобств на вокзалах, поезде, автобусах и такси я наконец сидел с крестным в добротной и уютной избе, с аппетитом хлебал наваристый борщ, а потом пил ароматный травяной чай.
Наверное, я основательно устал в дороге, поэтому быстро уснул, едва коснувшись подушки. А утром проснулся от легкого позванивания посуды на кухне. Супруга крестного, тетя Валя, видимо, уже что-то стряпала. На улице еще темно, но я отряхиваю с себя остатки сна, включаю свет и одеваюсь. В это же время скрипит входная дверь в дом и в кухню, а затем ко мне в комнату входит крестный.
— Что-то рановато, сынок, ты поднялся, а торопиться-то и незачем. Отдохнул да повалялся бы еще немного.
Крестный называл меня сынком с детских лет, когда мы семьей почти ежегодно гостили у него в летнее время. У крестного с тетей Валей своих детей не было и он всегда радовался моему приезду.
— Василий Семенович, какой сон? Разве я спать приехал за столько верст?
— Ладно уж, что с тобой поделаешь?
Некоторое время спустя мы позавтракали горячими оладьями со сметаной и наконец направились к реке. Но, похоже, опоздали. На заснеженном льду ближайших плесов темными фигурками копошились рыболовы. Я с укором посмотрел на крестного, но он был невозмутим и смотрел только под ноги. Вдоль берега, повторяя изгибы речных поворотов, петляла утоптанная сотнями ног широкая прибрежная тропа. Вскоре мы удалились от села вглубь леса на несколько речных колен и оказались на плесе с пологими берегами. Мне подумалось, что лучшие места для рыбалки позади, ближе к селу. Пока я размышлял о всем этом, крестный обнаружил замерзшие и припорошенные ночным снежком свои лунки. Разбив пешней лед, он выбросил его долой, в лунки сгреб немного пушистого снега. В одну из лунок я опустил глубомер, указавший глубину порядка двух метров. От наблюдательного глаза крестного не могло ускользнуть написанное на моем лице разочарование.
— Не торопись, сынок, падать духом. Приспеет время, «толкач муку покажет», чьи лунки будут с рыбой, а чьи без.
Далее крестный размотал самодельную удочку с примитивнейшей мормышкой типа «муравей» и, насадив на крючок мотыля, опустил в лунку. Затем при помощи пассатижей он на удлиненном цевье крючка зажал два разрезанных грузика-дробинки разного диаметра и рекомендовал заменить моего испытанного чертика на только что изготовленного «муравья». Конечно же, я отказался и этим обидел крестного.
— Ну, как знаешь, ему предлагаешь уловистую приманку, а он еще и отказывается, — недовольно пробормотал себе под нос крестный.
Мы старательно «пилили» воду мормышками, но все бесполезно: не прослеживалось даже и намека на самую жиденькую поклевку.
— Говорил я тебе, что рано еще. До десяти часов клева не жди.
Так и вышло. Ближе к десяти часам, опуская чертика ко дну, замечаю едва уловимое выпрямление чуткого кивка. Моментальная подсечка, и подо льдом заходила рыба. А через секунды рядом с лункой, переваливаясь с боку на бок и собирая на влажную чешую пушистый снег, плясала красноглазая плотва.
— Хороша плотица, на треть кило потянет. С почином, сынок! Но убей — не пойму, как это она уцепилась без наживы? — Едва успев договорить фразу, крестный тоже подсек и выхватил из лунки точно такую плотву, ну прямо сестрицу. — Теперь пойдет дело, успевай только поворачиваться. Приспело время клева.
Мерная плотва клевала азартно. Крестный то и дело ковырялся в мотыльнице. А я ловил на безнасадочный чертик, и у моей лунки горка плотвы росла быстрее. Крестный отставал, теряя время на подсадку мотыля, отчего нервничал и суетился. Шедшие мимо рыболовы, заметив у нас клев, моментально забурились рядом. Но происходило что-то странное, я ничего не понимал. Мы продолжали потаскивать плотвиц в том же темпе, а окружившие нас рыболовы удостаивались поклевок мелких окушков и таких же плотвиц. И только одному рыболову из соседствующей с нами компании удалось поймать приличную плотву. Хитро посмеиваясь в усы, крестный искоса поглядывал на соседей. А я мучился вопросом: в чем же причина отсутствия клева мерной плотвы у соседей? Но они, похоже, этим не заморачивались. Выдернув из лунок по несколько мелких рыбешек, вся группа смотала удочки и удалилась со словами: «Рядом с Семеновичем разве что путное поймаешь?.. Колдун он и есть колдун. Видно, правду говорят, что он с нечистой силой якшается, потому и ловит в любом месте, даже вот и на мели».
Я взглянул на крестного, а он, наверное, давно догадался, какие думки и мысли меня донимают.
— Слыхал? Надо же, в колдуны зачислили, а самим и невдомек, что прежде чем ловить рыбу, неплохо бы пораскинуть мозгами, но они, будто наскипидаренные, мечутся по льду, надеясь на удачу и случай.
Некоторые рыболовы и думают о рыбе, как о глупом создании. А рыба тоже опыта набирается, и поймать ее сегодня без хорошей подготовки можно только случайно. Думаешь, рыба просто так у наших лунок вертится? Вот уж дудки… Под нами на дне лежит венок из еловых и сосновых лап с привязанными к основанию большими камнями. На ветках и камнях завелись всякие личинки, жучки, рачки и другая живность. А время от времени и я, подбрасываю чего-нибудь вкусного. Все это и привлекает сюда рыбку.
— Для бурения лунок над венком, наверное, необходим очень точный расчет, иначе можно будет подцепить на крючок не рыбу, а ветки.
— Ясное дело, без расчета ничего не получается. Это второй мой венок, опущенный на дно. Первый был пару метров в диаметре, и действительно, иногда случались зацепы. Но этот, над которым мы сидим, более чем наполовину метра шире первого. А при этой глубине и скорости течения внутренний диаметр венка в два с половиной метра будет наиболее удачным. Наши, сынок, мормышки опускаются внутрь венка, где собираются и кормятся стайки плотвы. Сегодня мы ловим вдвоем и заняли обе лунки, а если я рыбачу один, то вторую лунку занимаю удочкой без крючка, чтобы не отвлекала внимание и чтобы никто не зарился присесть рядом. Надо признать, сегодняшние обрубальщики оказались менее нахальными и пробурили лунки за границами венка, а бывает, забуриваются вплотную и попадают мормышками на ветки, оставляя там свои приманки.
— Да-а, Василий Семенович, оказывается, ты еще и хитрец!
— Как же иначе? В наше время поймать хорошую рыбу без хитрости и смекалки — задача невыполнимая. Прошли те времена, когда рыбку полавливали на авось. Помнится, наковыряешь в банку червей и на реку, а через пару-тройку часов из ведерка уж рыба вываливается. Так было, но сегодня эта простота не работает. Сегодня, прежде чем сделать заброс, надобно как следует пошевелить серым веществом. Вот в этом все и колдовство. Я все присматриваюсь, сынок, как ты приловчился ловить без наживы? Научил бы старика одурачивать рыбу. Никогда не поверил бы, что она может цепляться на голый свинец с какими-то несъедобными разноцветными колечками на крючках, а своими глазами увидел чудо и самому захотелось попробовать. Вот это и есть настоящее колдовство. А то смекалки в башке ноль, рыбу не знают как поймать, но в свое оправдание еще и колдуном обзываются. Обучай, сынок, старого колдовству объегоривать рыбешку.
— О чем разговор, Василий Семенович? Конечно же, расскажу и покажу. Ловить на чертика не сложнее, чем на «муравья». Сегодня уже поздно, клев пошел на спад, а завтра начнем до тонкостей осваивать безнасадочную ловлю. Кстати, это можно делать и на другие мормышки, в том числе и на «муравья».
За несколько дней, проведенных с крестным на реке, я получил полное удовлетворение от прекрасной рыбалки и от общения с интересным человеком.
