Куропатка бежала по дорожке впереди машины, с чуть большей скоростью. Останавливалась, вытягивала шею, разворачивая голову вполоборота, и бежала дальше. Не боятся они машин. Сколько раз бывало на охоте: проедешь кусты, останавливаешься метрах за 7–10, собака делает стойку по проехавшим кустам, и подъем стайки сереньких.
Фото автора.
Этот год выдался дождливым и холодным. Весна и первая половина лета особенно.
Скорее всего, кладки и первые выводки померзли.
На полях вокруг дачи, где раньше были стаи по 13–19 птиц, теперь нашел одну стаю из пяти и на другом поле из семи куропаток.
Трава выросла в человеческий рост. Эти стаи, конечно, не трогал.
Пришлось ездить в пойму Москвы-реки. Там стихия как-то не сказалась. Выводки были хорошие и не одни, и уже в октябре были довольно крупные. Раньше я не стреляю. Мелкие, как перепела. Собака поднимала в разных местах. Где размер помельче, где покрупнее.
Кстати, о перепеле. Весной слышал только одного. В августе обошел три поля, где раньше они селились, не нашел ни одного. Даже в пойме было место, где он жил и не улетал до морозов. Ходил в этом году несколько раз, даже не услышал ни одного! Попадался коростель, но мало.
Многие угодья быстро застраиваются дачами, ограждаются железными заборами. Скоро полевые птицы будут жить и питаться на крыше домов!
Приходится отъезжать километров за 5–7, чтобы спокойно походить с ружьем и собакой. У нас 20 лет назад за четыре километра был хороший лес, где водились рябчики, тетерева и даже глухари. Теперь одни пеньки и мусор.
Когда вырубали, сослались на больной лес. Все меняется в худшую сторону, а хотелось бы в лучшую!
Весной я стоял на вальдшнепа в разных свои местах. Даже не услышал ни одного за всю весеннюю охоту. А было время, когда за вечер, по полчаса, в два этапа тянуло по 8–14 долгоносиков.
Отъехали недалеко от дачи, там летом покосили большое поле. Травка немного подросла. Охотился там три года назад. Была птица: куропатка и коростель. Зашли с курцом на ветер. «Пенсионерка» тут же берет левее и метров через пятьдесят встает.
Подхожу, знаю, встает метров за 25–27. Иду чуть правее и вперед. Собака косится на меня и ждет команды. Посыл. Подъем сереньких, штук 16–18. Не стреляю. Смотрю за работой курцхаара и куда полетели птицы. Стая немного разбивается по двое.
Четыре куропатки садятся чуть левее. Заход по четырем оторвавшимся. Вторая стойка. Подхожу, выдерживаю. Стараюсь глазами найти птиц. Ничего не видно. Посылаю кофейную. Поднимает этих четырех. Пролетают мимо меня метрах в семи. Опять не стреляю. Наблюдаю, куда садятся. Запоминаю.
Решил поискать другую, большую половину стаи. Так интереснее. А то собью и придется ехать домой. Я же не за мясом приехал!
Неинтересно, ходим всего 13 минут. Ушли метров за триста от этого места. Собака впереди засуетилась. На дорожке свежий помет. Но так вторую половину не нашли. Куда-то стронулись. Может, перелетели, пока ходили за четырьмя. Вернулись. Нашли тех четырех.
Третья стойка. Подъем. Успеваю высмотреть мальчишку. Выстрел. Собака подает.
Походили еще часок и поехали домой. Оба довольны. Собака, уставшая, лежит на заднем сиденье и «улыбается». Я тоже, глядя на нее.
В середине ноября стояла тихая погода. Мои серенькие подросли, стали стороже. Днем было 0… +2 градуса, ночью и утром 3 градуса.
Утром лег густой молочный туман. С восходом метров за 15–18 ничего не было видно. Высокая трава мешала увидеть легавую. Команда свистком, и немка поднимает стаю в 14 голов метрах в 35. Не видел стойку. Они исчезают в тумане. Иду по прямой. Ищем. Нет нигде, ни правее, ни левее. Спускаемся к канаве. Прошли уже метров 400. Сухая трава скрывает меня с макушкой. Я весь в инее и пороше.
Делаем полукруг и — на разворот. В поиске минут пятьдесят. Собаку перестаю слышать по сухой траве. Делаю отсвист. Поднимает моих пропавших метрах в тридцати. Часть летит направо, часть налево, а одна в штык на меня. Не люблю я такие выстрелы. Беру маленькое опережение.
Немного веду. Жму курок. Бита чисто, упала почти к ногам. Мальчишка, крупный. Рассматриваю, куда попал. Несколько дробинок в голову и шею. Даже шкурку не повредил.
Соседи спрашивают: «А почему одна? Что, больше не было?» Объясняю, что мне интересна работа легавой: поиск, стойка и подъем. А еда у меня и так есть. Выбить всю стаю — дело нехитрое. Зато знаешь, что птица еще есть. Есть, что и где поискать.
