Фото автора
Многие считают, что на прудах хорошо клюет только в первую и последнюю недели ледостава. На самом деле так бывает редко. В большинстве прудов плотва активна всю зиму, поэтому в глухозимье можно и нужно ловить плотву в прудах. При этом чем меньше пруд, тем ярче проявятся в нем те особенности зимнего поведения плотвы, о которых я хочу рассказать.
Главная особенность – отрицательная реакция на прикормку. Если летом умелое прикармливание увеличивает улов в несколько раз, то зимой на том же пруду любая прикормка в лучшем случае не повлияет на клев, а может и существенно его ухудшить. Вторая особенность, тесно связанная с первой – слабый интерес к естественным насадкам, особенно к мотылю. На безнасадочные мормышки клюет лучше всего. Несколько хуже клюет на личинку репейной моли и добываемого из стеблей полыни «чернобыльника», еще похуже – на тесто, а на мотыля – совсем плохо. И третья особенность – «раздельное проживание» крупной и мелкой плотвы.
Конечно, в водоемах других типов – водохранилищах, озерах, карьерах – плотва тоже не смешивается в одну большую стаю, но деление по размеру не бывает строгим и постоянным. Например, в марте месяце в озере Плещеевом на глубине меньше 20 см. подо льдом ловится исключительно крупная плотва, но это только в марте. И, кроме того, на глубине, скажем, метр среди мелочевки в любой момент может попасться матерая плотвица. А на пруду с условным названием «Скитский» в черте города Сергиев-Посада, на котором я в молодости рыбачил много, могу выделить три зоны и уверенно сказать, что в зоне 1 каждая пойманная плотвица будет весить больше 100 г., в зоне 2 – как получится, а в зоне 3 – меньше 100 г. Аналогичная картина на пруду у поселка Смена в том же Сергиев-Посадском районе – в верхней части пруда, среди коряг, за 20 (примерно) рыбалок не было поймано ни одной плотвицы мельче 150 г., а в нижней, на чистой воде – крупнее 150. А вот на оз. Торбеевом (которое тоже пруд) и на пруду у санатория «Загорские дали» крупная и мелкая плотва попадаются вперемежку. Почему так – точно, конечно, неизвестно. Но скорее всего потому, что оз. Торбеево в несколько раз больше, а пруд в «Далях» немного больше, гораздо глубже и проточность его в несколько раз больше. В нем есть течение, а верховья пруда – и вовсе река.
Как я уже говорил, в большинстве прудов плотва активна всю зиму. Если же в каком-либо небольшом водоеме активность плотвы в глухозимье падает, всегда можно найти причину этого явления. Пруд «Смена» на две трети — глухой коряжник, затопленный лес. Он гниет, потребляет много кислорода, вот жизнь в пруду и замирает через три недели после ледостава. Пруд в «Далях» проблем с кислородом не испытывает, у него другие трудности, но здесь я позволю себе немного отвлечься.
Часто приходится слышать и читать, что в глухозимье в стоячей воде кислорода мало, поэтому перспективней ловить на больших реках. Это ошибка. В проточных водохранилищах недостаток кислорода начинает ощущаться только в конце февраля – начале марта, а в больших озерах с обширными зонами жесткой водной растительности он может и вовсе не ощущаться – в марте уже тепло, камыш и тростник интенсивно «дышат». Ухудшение же клева связано в первую очередь с уменьшением освещенности (короткий день, толстый снеговой покров) и снижением температуры воды. В больших реках вода вследствие перемешивания на градус-два холодней, чем в озерах, поэтому и глухозимье в них выражено ярче. Другое дело – малые реки, в которых родниковая вода, основа питания рек зимой, не успевает остыть от исходных шести-семи градусов. На них глухозимья нет.
Так вот, пруд в «Далях» питается водой двух ручьев, не полностью замерзающих даже в сильные морозы и несущих поэтому холодную воду, в которой плотва неактивна. Если в январе случается оттепель, плотва сразу начинает поклевывать в верховьях пруда. В глухозимье же клюет в глубокой части пруда, не поближе к источнику кислорода, а подальше от холодной воды.
Можно ли на незнакомом водоеме сразу выделить зоны, в которых успешная ловля более вероятна? Пожалуй, нет. Более того, нет полной уверенности, что на хорошо знакомом водоеме ловишь в лучшем месте. Часто бывает, что смещение на 10 м кардинально меняет картину клева: окунь вместо плотвы, мелкая плотва вместо крупной и т.д., причем зоны активности разной рыбы устойчивы, сохраняются годами. Вот и выходит, что жизни не хватит исследовать с нужной степенью подробности даже один небольшой пруд, ведь в каждом месте надо не просто «макнуть» мормышку, а вдумчиво половить несколько раз.
Постоянных закономерностей, похоже, не существует. На большинстве прудов с хорошим клевом непосредственно у дамбы сталкиваться не приходилось, но вот на большом (5 км. в длину) пруду «Марьино», расположенном между Сергиев-Посадом и Дмитровом, зона у дамбы, наоборот, самая перспективная. И так далее. На хорошо знакомом водоеме можно (с некоторой долей риска) указать точку и сказать: «Здесь обязательно клюнет». Но я бы не рискнул указать точку, в которой не клюнет. Клюнуть может везде. Поэтому пробовать ловить надо везде, и чем больше будет пробито-просверлено лунок, тем лучше.
Часто приходится читать о большой разборчивости плотвы по отношению к приманкам. Дескать, на разных водоемах у плотвы разные предпочтения, более того, эти предпочтения меняются год от года и даже чаще. Возможно, это и так, но я предпочитаю искать рыбу, а не уловистую приманку. Мне хватает трех мормышек — «дробинки», «гвоздика» и «чертика», и пока они меня не подводили. Какую из них выбрать, определяется глубиной ловли. «Дробинку» применяю, если воды подо льдом меньше метра, «гвоздик» — от 0,5 до 3,5 метров, «чертика» — от полутора метров. То есть если сначала я ловил на метре на «гвоздик», а потом стал смещаться в сторону больших глубин, то удочку с «чертиком» достаю на трех с половиной метрах и так на «чертика» и ловлю, пока глубина больше полутора.
Приемы игры для «гвоздика» и «чертика» схожи, «дробинкой» же я играю с большей частотой и меньшей амплитудой, а главное – не только «вверх», но и «вниз». Именно поэтому на мели «дробинка» лучше – на вытянутые мормышки в фазе опускания поклевок практически не бывает, они работают только при подъеме ото дна, для полноценной проводки им нужно хотя бы полметра воды, в то время как «дробинке» достаточно двадцати сантиметров. Зато уж если вытянутым приманкам хватает глубины, они ловят лучше компактных, в том числе лучше «дробинки». Преимущество «чертика» перед «гвоздиком» на значительных глубинах обусловлено большим весом – в отличие от «гвоздика» он не теряет уловистости при увеличении размера. Делать же «чертика» размером с «гвоздик» нет смысла – придется ставить слишком мелкие крючки, с которых будет много сходов.
Интересно, что плотва к размеру чертика относится спокойно, а к размеру подсадки на нем – очень требовательно, подсадка нужна минимального размера. Если ловить совсем без подсадки, клев ухудшится, но незначительно. А вот если подсадка будет побольше, клевать станет хуже в несколько раз.
В заключение хочу отметить еще одну особенность прудов – их, если можно так сказать, непостоянство. Даже посвятив какому-либо пруду целый сезон, трудно предсказать, что с ним будет через год. Может «ни с того ни с сего» начать клевать крупная рыба. Где она была год назад? Да там же! Но если б не неведомые нам изменения кормовой базы, мы так и не узнали б, что она там есть. Чаще, увы, бывает наоборот – клев сходит на нет. Невольно, а порой и злонамеренно человек разрушает хрупкую экосистему небольшого водоема. Но если пруд оставить в покое на несколько лет – он опять порадует нас достойными уловами.
