Детские воспоминания, как правило, всегда приносят положительные эмоции. Вот и мне вспомнилась одна такая история. В давние восьмидесятые годы прошлого столетия, будучи юным мальчишкой, все школьные каникулы я проводил у деда с бабушкой в деревне Воронежской области
Деревня Бабино в то время была небольшой: всего три улицы и водоемчик, да жителей человек семьдесят — они именовались бабенцами.
От районного центра, где я проживал, до дедовой деревни расстояние около десяти километров. Летом я мог добраться туда только на велосипеде, а зимой на лыжах. По одну сторону дороги находился лес, а по другую сельскохозяйственные поля. В любое время года на всей протяженности этого маршрута путников встречала разнообразная растительность и живность. Можно было увидеть то стадо пятнистых оленей, пасущихся возле леса, то перелетающих через дорогу косуль. Зимой, в морозную безветренную погоду, практически на каждом поле можно было наблюдать мышкующих лисиц.
О весенних и осенних перелетах утиных стай и речи не идет. Они встречались в большом количестве, поднимаясь практически с каждой лужи. Выстрелы охотников, их экипировка, трофеи, а самое главное — охотничьи ружья — всегда притягивали своей магической силой. Я с детства мечтал подержать в руках настоящее охотничье ружье. А уж выстрелить из него — это было бы наивысшей наградой. К слову, ружья в то время продавались в хозяйственных магазинах, стояли в углу вместе с лопатами и граблями, видимо, рассматривались как орудие труда как сельхозинвентарь.
Дед мой Анатолий с бабушкой Марией жил на окраине деревни, рядом с лесом. Имел в своем хозяйстве много животных. Коровы, телята, овцы, кролики, утки, куры — и это еще неполный список. Подобное хозяйство тогда имели практически все жители деревни, а самым главным помощником в нем была лошадь, ее берегли, о ней заботились. Лошадка —это и средство передвижения, и доставка любого груза, и еще много чего. Огород у деда находился позади дома. От него до могучего леса было рукой подать, как говорится, поле перейти. И действительно, между лесом и огородом находилось поле. Засеивалось оно каждый год различными культурами.
Летним ранним утром, пока не сошла роса, я помогал старикам в прополке огорода. В руках тяпка, на голове панама, в глазах сон. Не пройдя и одной борозды, я заметил, что на грядках, где росли бахчевые культуры, очень много следов. Похожи они были на кошачьи лапы, однако были чуть больше. Следы присутствовали повсюду. Дождавшись бабушку, я спросил: «Чей это след?» Она тяжело вздохнула и грустно ответила: «Зайцы. Повадились, заразы, по ночам приходить, все бахчи надкусали».
Конечно, об этой проблеме знал и дед, но как он ее решил, я не знаю. Зайцы в последующем больше не появлялись. Честно признаюсь, выстрелов я не слышал, и блюд из мяса зайца ни разу на столе не видел. Однако знал, где лежит дедовское ружье, но доступа к нему не имел. Ключ от шкафа был спрятан в неизвестное для меня место. Но тогда, глядя на затоптанные зайцами грядки, обгрызенные дыни и арбузы, я вспомнил свое первое знакомство с охотничьим ремеслом и орудием охоты — ружьем, которое и до этого момента, и после занимало все мое внимание и мысли.
В одну из зим, когда я был еще малышом, дед взял меня на промысел по зайцу. За окном кружила метель, температура минусовая, а мы собирались на охоту в лес. Лошадь, покрытая инеем и запряженная в сани, ожидая нас, жевала упавшую из саней солому. Старики быстро укутали меня всем, что было, как на Северный полюс. Надели валенки, рукавицы, перевязали пуховым платком, вывели на улицу и усадили в сани. Я почувствовал запах потной лошади и соломы, который меня сразу насторожил. Лошадь начала суетиться, фыркать и бить копытом. Испугавшись, я пулей выпрыгнул из саней и, как неуклюжий медвежонок, пошел обратно к дому. Тут появился мой дед:
— Не бойся, Алексей! Это лошадка волнуется, что ты без меня уедешь.
Одет он был в белоснежный тулуп, на голове военная шапка-ушанка, на ногах белые валенки, в руках мешок, а за спиной одностволка. Рядом с ним, облизываясь и часто дыша, стоял охотничий пес по кличке Пыж. Дед был очень важный, своим видом он заворожил меня, как сказочный Дед Мороз. Одним движением руки он усадил меня на место. Моим соседом оказался пес, который без команды запрыгнул в сани и внимательно смотрел на деда, не замечая меня. Лошадь стояла как вкопанная, даже не шевелилась. Дед уложил вещи, отвязал вожжи, присел на край саней и громко сказал:
— Ну что, родимая, помчались!
Взмахнув вожжами, он резко опустил их вниз. Громкий хлопок вожжей о круп лошади заставил меня обернуться.
— Но! Но! Пошла! — крикнул дед, и лошадь сорвалась с места, а я подумал, что сейчас улечу, но дедова рука снова оказалась рядом: — Держись крепче, внучок!
Сквозь снежную бурю мы проскакали одно поле, затем второе и еще одно, проехали пару посадок. Остановились на развилке леса возле деревянного столбика с цифрами. Дед привязал лошадь, и мы всей компанией, включая гончака, пошли по дороге, которая вела прямо в лес. Путь был нелегким для меня. Мы шли по снегу, как первопроходцы, тропинки не было, каждый шаг давался с трудом.
У ребенка борьба со снегом, который выше колен и летит прямо в лицо от поземки, не вызывает приятных ощущений. Лучше бы дед просто показал мне, как стреляет ружье. Не успел я так подумать, как дед остановился. Слева от нас были чьи-то следы.
— А вот и зайчик, — сказал дед Анатолий и направил Пыжа по следу.
Настроение пса изменилось в одно мгновение. Он оживился и с голосом рванул в глубину леса, не обращая внимания на снежные сугробы. Гон стал удаляться от нас.
— Вот теперь, внучок, и наше время пришло поработать, — сказал дед и показал рукой в сторону леса. — Поторапливайся, давай поживее. Пыж заходит на круг, нам надо успеть вон до той просеки.
Голос гончака то затихал, то возобновлялся с характерным для этой породы надрывом. Честно сказать, в то время мне казалось, что я просто летел. Но дед делал один шаг, а я три, а то и четыре. И все это по ненавистному мне снегу. Добежав до нужной просеки, мы остановились. Гон раздавался на всю округу. Эхо в лесу было очень сильным. Дед на мгновенье снял шапку, и его голова запарила как чайник. В этот момент мне стало смешно, и я засмеялся.
— Что смеешься? Смотри в оба! Сейчас заяц появится, — дед снял с плеча ружье.
Все мое внимание было приковано к ружью. Я уже не слышал собаки, не глазел по сторонам, а рассматривал ружье.
Снег прекратился, и над самыми макушками деревьев появилось солнышко. Стало немного теплее. Дедово ружье засветилось еще ярче. Оно как магнит приковывало все мое внимание. Голос Пыжа стал слышен все ближе и ближе.
— Алексей! Замри! — крикнул мне дед.
Одним движением руки он вскинул ружье и прицелился. Голос гончака был совсем рядом, но зайца я еще не видел. Выстрел показался мне неожиданным и испугал меня, я резко обхватил дедову ногу в надежде спрятаться.
— Да не дрейфь ты! — успокаивал меня дед. — Пошли зайца искать.
А через минуту вокруг нас замельтешил Пыж. Морда его была настолько довольна, что казалось, он сейчас заговорит: мол, смотрите, люди, как я сделал свою работу!
Заяц лежал ровно на просеке. Поскуливая от радости и похвалы деда, гончак постоянно хватал тушку и пытался ее потрепать. Дед Анатолий взял зайца за задние лапы, поднял и сказал:
— Справный косой, стоящий!
Дед закинул его на плечо, и мы пошли обратно, к месту, где оставили лошадь с санями.
Всей командой мы возвращались домой по старому следу. Я смотрел то на зайца, к которому боялся прикоснуться, то на дедово ружье. Мне показалось, что дорога обратно была намного короче и быстрее, хотя по пути мы еще насобирали хвороста. Подъехав к дому, я первый выпрыгнул из саней и помчался в объятия к бабушке.
Я мог бы столько ей всего рассказать, поделиться впечатлениями, но все мои мысли были заняты тем, как я видел и слышал настоящее ружье в работе. В результате я рассказывал, как блестит ружье, как оно громко стреляет и как сразу попадает в зайца. Больше ничего не вспоминалось, да и соседские мальчишки, играющие на улице, шумели и не давали сосредоточиться на рассказе. Вот так и рождаются настоящие охотники.
Я только теперь понял, что неслучайно увлекаюсь охотой, и что начало этому положил дед, а точнее, его недосягаемое ружье и охота на зайца в раннем возрасте. Так и закаляется мужской характер, как будто сквозь снег я пришел к увлечению охотой.
