Фото автора
НЕУДАЧНЫЙ УЗЕЛ КРЕПЛЕНИЯ ПРИКЛАДА
Большинство ружей производства ТОЗ, включая ТОЗ-34, имеют крепление приклада к колодке ружья посредством клина, расположенного на нижней личине спускового механизма. Сама личина подтягивается вверх посредством винта, вворачиваемого на резьбе в хвостовик колодки. Металлический клин при этом взаимодействует с ответным скосом в дереве шейки приклада, обеспечивая соединение металлических и деревянных частей ружья.
Вибрация при выстреле, нагрузки при переноске на ремне, динамические нагрузки при вскидывании ружья приводят к тому, что дерево в месте взаимодействия с клином подминается, появляется шат между стволами и ложей. Шат обнаруживается как раз тогда, когда ты на охоте, а поскольку он появляется неоднократно, сколько, казалось бы, «верной» дичи по этой причине упущено, сказать затруднительно.
Чтобы устранять шат, я приладился в полевых условиях подтягивать упомянутый винт с помощью отвертки на складном ноже. После такого экстраремонта верхняя часть винта выходит за пределы хвостовика и мешает поставить ружье на предохранитель; вешать его на плечо в таком виде опасно, а постоянно носить в руках тяжело. По возвращении с охоты приходится либо укорачивать винт, либо ставить прокладки под нижнюю личину.
После нескольких таких подтяжек и «ремонтов» резьба винта, сделанного из нетермообработанной стали, сбилась, винт вообще перестал держать. Пришлось делать новый винт по образцу старого, закалив его. В конце концов дерево в месте контакта с клином «выкололось». Спас тот же, что и в первом случае, метод склейки эпоксидкой и приклеивание к дереву в месте контакта с клином стальной пластинки, чтобы дерево не подминалось.
В процессе этих ремонтов мне не раз приходила в голову мысль, высказанная впоследствии упомянутым выше С. Колмаковым: «Наверное, можно было придать хвостовику колодки… рамочную форму и соединить эту рамку с ложей стяжным болтом, как у того же ИЖ-27 или в ТОЗ-25».
НЕОТЪЕМНОЕ ЦЕВЬЕ
Ярковой пишет: «О неотъемном цевье как о достоинстве ружья читаю всегда с недоумением (пишут даже о том, что его невозможно потерять?!). Давайте… не будем достоинства высасывать из пальца».
Не могу согласиться! Знаю несколько случаев потери всего ружья. Однажды были потеряны стволы, цевье потерять не сложнее, найти же потом труднее. Вот один из таких случаев.
Охотились мы вновь той же компанией опять на лосей на том же участке, что и в случае с отколовшейся щечкой. Накануне выезд был неудачным, что не помешало некоторым участникам отметить его общепринятым образом, то есть бутылкой водки. И вот утро следующего дня, все собрались. По сообщению егеря лоси в загоне были, пришло время собирать ружья.
В чехле моего тезки Виктора Петровича лежали стволы и приклад ружья ИЖ-26 а цевья не было – как он сам предположил, цевье осталось лежать на лавке, на которой он чистил ружье после вчерашней охоты. Сцена как в рассказе Остапа Вишни, когда жена охотника положила в чехол колотушку вместо ружья. Гончатники – народ горластый и в выражениях не стесняющийся, так что тезке досталось, но это была прелюдия, «симфония» была потом.
Кто-то догадался взять цевье от другого ИЖ-26, присоединив его к ружью Виктора Петровича, зарядить ружье двумя патронами, затем снять цевье и вернуть хозяину. Выстрелить Виктор Петрович мог не более одного раза из каждого ствола, поскольку взводители курков без цевья не работают.
Отправили его в загон как дефектного стрелка, и надо же такому случиться, едва начался загон, четыре лося пошли в противоположную от стрелков сторону как раз мимо Виктора Петровича, который дважды «отсалютовал» по ним. Говорит, «заранил», можно было стрелять еще, но нечем. Был чернотроп, добрать подранка не удалось. По окончании охоты Виктору Петровичу «досталось по полной» и за вчерашнее «принятие», и за нынешнее похмелье с неверным прицелом.
Как видим, неотъемное цевье вовсе не высосанное из пальца достоинство ружья. В этом убеждены по крайней мере участники описанной охоты.
НЕНАДЕЖНЫЕ БОЕВЫЕ ПРУЖИНЫ
Каждый из перечисленных выше авторов не обошел вниманием оригинальные подковообразные пружины ружья ТОЗ-34. Отношение к ним разное, кто видит достоинства, кто – недостатки. «К чему оригинальность, если не обеспечивается надежность?» – спрашивает Ярковой, и с ним нельзя не согласиться. Наверное, «полуспиральная с одним витком, как в булавке» пружина, о которой говорит Ярковой, реже бы ломалась и не так быстро садилась за счет меньших напряжений в материале пружины.
Мне за время эксплуатации ружья несколько раз пришлось менять пружины – перекаленые ломаются, недокаленые через какое-то время садятся, не обеспечивая необходимой силы удара бойка о капсюль, ружье начинает осекаться.
По мне лучше, если пружина сломалась, охотнику ясно, что ее надо заменить. Хуже, когда ружье подводит охотника в самый ответственный момент охоты, в момент выстрела по дичи. Ведь выстрел – венец охоты, завершающий долгие часы, дни, недели, а то и месяцы сборов, подготовки собак, переездов, ходьбы, выслеживания дичи.
Надо отдать должное – экземпляры пружин, поставленные с ружьем, сели только после десяти лет эксплуатации. Производители, признав видимо недостаточную надежность пружин, впоследствии стали поставлять комплект запасных пружин вместе с новым ружьем, вместо того чтобы усовершенствовать сами пружины.
Я не отказываюсь от всех доступных мне видов охот, но на первое место ставлю охоту с гончими. Знаком с ней с детства. Если охота с гончими открыта, провожу на ней все выходные и приурочиваю к выпадению снега все отпуска. Охотимся мы с друзьями (два-три человека) по чернотропу больше на зайцев. С выходом лисьей шкурки стараемся охотиться на лисиц, поскольку с хорошей гончей выбить зайцев в округе не проблема, лис же выбить не так просто.
Кроме того, как мы убедились, на место выбывших лисиц через несколько дней приходят новые – был бы корм. Зайцы же появятся здесь в лучшем случае только следующей весной. В стремлении добыть именно лису немаловажное значение в те времена имела стоимость лисьей шкурки, на черном рынке равная месячной зарплате инженера. Стрелять на этой охоте приходится редко, зачастую недели две ходишь и не выстрелишь ни разу. Тем ценнее каждый случай, когда такая возможность предоставляется.
Первое незамеченное предупреждение, что пружины моего ТОЗ-34 садятся, получил на охоте еще по чернотропу. Мы с товарищем со смычком гончих подняли лису, товарищ держался ближе к гону, я же, зная, что лиса в конце концов уходит в заказник, встал на одном из лазов, ведущих к нему. Лесная дорога обеспечивала обзор по сторонам, а метрах в десяти перед дорогой со стороны гона располагался подсед из елочек, который не просматривался, но зверь должен был пересечь дорогу, и тогда будет виден.
Я терпеливо ждал. Гон дважды приближался и снова уходил так далеко, что гончих было еле слышно. Вот он снова приблизился, охотник не должен издавать ни звука, не делать ни единого движения, только глаза переводить с одной стороны дороги на другую. Зверь вышел метрах в двадцати из подседа елочек. Охотники говорят «вышел», а на самом деле лиса несется с большой скоростью. Так было и в тот раз.
Но охотник готов: вскидывает ружье, ловит на мушку голову зверя, нажимает гашетку (так называли спусковой крючок охотники – участники Великой Отечественной войны). Годы охоты приучили к тому, что сейчас должен прозвучать выстрел и дикий зверь превратится в твой трофей. Сейчас же вместо выстрела – щелчок.
К осечкам невозможно привыкнуть: какое-то время оторопело смотришь на ружье, потом вспоминаешь, что есть возможность выстрелить из верхнего ствола. Положение спасло то, что лиса в момент осечки была рядом, а за моей спиной находился спелый лес, а не еловый подрост, и я успел достать лисовина из верхнего ствола.
За радостью добычи, за восхищением работой гончих и их лаской, за разговорами с товарищем о перипетиях охоты как-то забылась осечка из нижнего ствола. Но вспомнить о ней пришлось позже.
