Фото автора
В предновогодние дни пришла мягкая оттепель. Воздух остановился. Небольшой колкий снежок, накануне падавший с порывами ветра, тоже притих. В этом году он едва прикрыл мёрзлую землю. А потом – то оттепели с дождями, то румяные морозцы, то опять оттепели. Так и чернели местами пролысины с пучками травы.
Мы с сыном собрались в эти дни перед Новым годом в свои знакомые места – проверить аппетит волжской щуки. Хотелось по традиции привезти к новогоднему столу пару-другую щук. Да и не были давно здесь. Хоть и зовутся эти места казённо-сухо «зоной затопления», но есть в них своя красота. Белоснежье просторов, острова с мелколесьем, где прячутся тёплые землянки. А вон там виден Жареный бугор – крутояр с елями. За ним ночью желтеет тёплое зарево от Озерков. Выйдешь потемну из землянки на протоку набрать воды из лунки, так и от Козьмодемьянска проглянет тусклый свет зарева. Но это далеко, за островами, на основной Волге, на правом берегу. А с нашей стороны видны огоньки деревеньки Сенюшкино. Подмигивают тихо так, по-домашнему. Горит одинокий фонарь в Троицких выселках. Его далеко видно. Когда-то это и были выселки, но теперь уже, можно сказать, дачный посёлок с причалами и крепкими домами. Летом здесь не только лодки под мотором пенят зелёную воду, но и катера идут, неторопливо бурча, выбирая фарватер среди заросших травой мелководий и коряг, ещё торчащих из воды.
Ну, так вот, сюда-то мы и собрались с сыном на его машине. Приехали не рано, уже в разгаре утра. Успели переговорить с местными жителями, рыбаками, конечно. Неутешительные сведения получили от них, мол, рыба не идёт. Только в сети и ловят, да и то не везде. Сети… Да, конечно, снасть браконьерская, но местным жителям недосуг удочкой с мормышкой трясти да дёргать окунишек с ладошку. Им работать надо, семьи кормить. Так, «по умолчанию», и существует эта местная рыбалка. Их тоже «ловят», особенно по весне, но никуда не уйдёшь от этого соревнования – кто кого…
Нас удивляло, что погода-то, казалось бы, самая рыбацкая: тихо, тепло, мягкая оттепель. Что ещё нужно этой рыбе? Потом, правда, стало понятно, почему это бесклёвье случилось. Через день-два после оттепели пришли злые ветра с морозом до двадцати градусов. Такая резкая перемена погоды не могла не отразиться на «самочувствии» подводного народца. Но тогда мы этого не знали, хотя и чувствовалось какое-то затишье перед чем-то…
На льду, как оказалось, снег всё же был, местами даже замётами с барханными гребешками. Но слой был не по-зимнему тонкий. Легко вначале шагалось по нему, но с километрами даже этот тонкий слой снега стал под ногами помехой, от которой стало жарко. Пришлось расстегнуть куртку и дальше идти нараспашку. Ладно ещё волокуши пластиковые были. Большое дело при ходьбе на большие расстояния. А расстояния здесь немеряные: вон, кажется, совсем рядом остров, а до него километров пять…
— Ну, чего, Димка, сухопутный транспорт есть, лодку с мотором тоже приобрели, остаётся снегоход брать, – смеюсь, задыхаясь. Возраст уже сказывается.
— Так, конечно, пап, сколько можно пешкодралить. На рыбалку времени не остаётся. Пока дойдёшь, пока то, да сё, и день прошёл, – убеждённо отвечает сын.
И это реальность. Раньше, когда приезжали сюда и неделями жили в землянке, пустая ходьба была оправдана: всё успевали. Да и рыба ловилась не так. В этих же протоках или у Жареного бугра по руслу Рутки щука шла плотно и попадалась крупная – до десяти килограммов. В следующей протоке за островом, куда мы идём, попалась однажды в марте и на шестнадцать килограммов красавица, с розовым брюхом, с крокодильей головой, короткая, но толстая в обхвате. Пришлось тогда вторую лунку бурить рядом, перебивать пешнёй перемычку и буквально «продирать» рыбину сквозь эти спаренные лунки.
Вот, наконец, и остров. Идём к его низинной части, к прогалу среди высоких деревьев. Здесь как бы болотистая падь с сухими берёзами, которая почти пересекает остров. На возвышенности рядом с этой низинкой и хоронится землянка, которую построили два пожилых человека. Сейчас уж не припомню их имён. Этих людей мы встретили в прошлом году, когда пришли ночевать в эту землянку. Старые наши жилища на этом острове уже все развалились, и мы тогда намеревались ночевать в лесу у костра, что нам тоже не в новинку. Местный рыбак подсказал нам тогда, где можно переночевать у тёплой печки.
Пришли в жилище, напилили дров бензопилой, которую брали с собой в расчёте на ночёвку в лесу, а там и строители пришли. Молчаливые, тихие. Они решили проверить землянку, всё ли в порядке. Так они сказали. По всей видимости, у них дом в Троицких выселках. Ночевать они не стали, только попросили соблюсти порядок в жилье. А нас и просить об этом не надо. Всегда оставляем порядок за собой, забираем мусор в пакетах, отвозим в багажнике машины до города, оставляем дрова и всё, что не портится: сахар, соль, концентраты, спички и прочее. По крайней мере, стараемся это делать, но мусор всегда забираем с собой, хоть с жилья, хоть от костра на берегу, где ночевали.
Поразило нас, когда, открыв землянку, мы увидели на полках книги… Такого не было ни в одной землянке, в которых нам приходилось ночевать. Кажется, стояла ещё на полке керосиновая лампа. Выходит, не только рыбачить приходили сюда эти люди, но и отдохнуть от суеты цивилизации, в тишине почитать книгу под мерный гул ветра в вершинах деревьев и шорох падающего снега… Наверное, мы нарушили их покой. Если сегодня эти люди будут там, то пойдём ночевать в лес. Собираемся построить своё жильё, и, скорее всего, сюда уже не наведаемся.
Опыт строительства лесного жилья есть. Много лет служила моя землянка на озере Лужъер собирателям клюквы и рыбакам. И строил я её почти один. А теперь и бензопила есть, и руки помощников. По крайней мере, старший сын готов к такому строительству.
Далеко не стали уходить от землянки. Декабрьский день короток. Успеть бы поймать живца, поставить жерлицы, набрать дров да протопить землянку. А живец в последнее время стал капризен: нередко бывает трудней поймать мелкую рыбёшку, чем саму хищницу.
Пробурили пару лунок прямо в заливчике перед той самой падью, ведущей к землянке. Сели у лунок, опустили мормышки. У меня вольфрамовая белая. Обычная вроде «дробинка», но выручала не раз, когда сорога и окунь «отплёвывались» от прочих обманок, особенно рано утром и вечером. У сына тоже есть целый набор белых вольфрамовых мормышек, но поленился он перед рыбалкой привязать одну из них, а просто взял удочку с обычной окунёвой мормышкой, где латунь на верхней части уже почернела. А день уже серый, к сумеркам. Надо бы что-то посветлее выбрать из приманок.
— Дим, да привяжи ты вон одну из тех мормышек, с набора. У тебя ж зрение нормальное. Три минуты и готово.
— А-а, если рыба есть, то и на эту возьмёт…
— Ну-ну…
Но первая поклёвка выпала как раз именно ему.
— Ага… — слышу. Значит, что-то поймал. Но в голосе сына разочарование.
— Пап, ершей брать будем?
— Если ничего другого не будет, то пойдут. Только ты ерша не в кан клади, а в ямку с водой. Иначе он потом всех живцов своей слизью задушит.
— Ладно.
Между тем клюнуло и у меня. Это был живцовый окунишка. Его можно и в кан бросить. Затем взял ёрш, а потом отчаянно заклевали окуньки. Один за другим. Вскоре живцов было достаточно, правда, ни одной «белой» рыбёшки тут не попалось. Сын только молча наблюдал. Затем всё же решил перевязать мормышку. Но было поздно. Клевать перестало и у меня.
Начало смеркаться, и мы решили до темноты выставить жерлицы. Вдвоём быстро «раскидали» снасти по старым проверенным местам и пошли готовить ночлег.
В землянке не оказалось дров. Кто-то, переночевав, ничего не оставил. Пришлось наскоро наломать сухих тонких берёзок и липняка. Без пилы иного не оставалось. Но запаса этого мелкого сушняка вполне хватило на ночь, благо температура была если не плюсовая, то около ноля.
Утром среди частокола жерлиц одиноко торчал один флажок. Но живец был вполне боек. Значит, ночью ткнул его носом мелкий щурёнок и пошёл дальше. Ну, ничего, утро впереди. Но и утром, и весь день жерлицы стояли неподвижно. Старые места подвели. Что-то изменилось здесь. Да и мы давно не были. Рыбу искать надо. Не стоит она в одних и тех же местах, хотя когда-то и ловилась здесь отчаянно.
К вечеру мы перекинули жерлицы в места, казалось бы, не уловистые. По крайней мере, раньше там никогда не ловили. Это островок на другой стороне протоки, заросший по берегам осокой и камышом. Неглубоко здесь, те же два метра, но среди этого мелководья попадались небольшие ямки. Это я определял отцепом, перед тем как опустить живца под лёд.
Утром так же торчал лишь один флажок, но на крючке сидела щука килограмма на два. Её пришлось сдёргивать с коряжины. Когда мы решили, что снасть придётся рвать, рыбина снялась и пошла. Тут мы её и взяли.
До двенадцати дня попались ещё две щуки, а там нам уже и домой собираться пришла пора. Главное, не пустые. Побывали в своих местах. И не отпустил нас дедушко Водяной совсем без рыбы. Значит, быть щуке на новогоднем столе…
