Охотники советского поколения помнят его удивительные рассказы и очерки об охоте, пронизанные искренней любовью к родной природе, написанные прекрасным русским языком. Его друг и товарищ по охоте Модест Калинин был своего рода биографом писателя
Алексей Алексеевич Ливеровский родился 20 декабря 1903 года в семье флотского врача Алексея Васильевича Ливеровского. Почти все мужчины в семье были охотниками. Как тогда было заведено, более или менее обеспеченные интеллигентные семьи на летнее время снимали дачи в пригородных живописных местах под Петербургом.
У Ливеровских был свой дом в шкиперском поселке Лебяжье, на южном берегу Финского залива. Рядом снимал дачу хранитель коллекций зоологического музея Валентин Львович Бианки. Неподалеку жила семья настоятеля собора Смоленского кладбища священника Рахманина. В этих семьях было много детей, и все они увлекались охотой.
Валентин Львович вел постоянные записи о природе и занимался охотой главным образом в научных целях. Молодежь тоже взяла для себя это правило. Вел дневник и младший участник лебяженской компании — Леша Ливеровский. Будущим писателям Григорию и Сергею Рахманиным, Алексею и Юрию (старший брат Алексея) эта привычка сослужила добрую службу. Как бесценную летопись читаю я охотничьи дневники А.А. Ливеровского, в которых описаны все его охоты с 1916 года.
Неповторимая природа Лебяжьего, богатый животный мир окружали мальчика. Совокупность двух обстоятельств — охотничья среда и богатство окружающей природы — раздули охотничью искру, которая тлеет в душе каждого мальчишки. Алексей Алексеевич Ливеровский был яркой, привлекающей к себе внимание личностью. Он был хорошим спортсменом: прекрасно плавал, ходил на лыжах, занимался пулевой и стендовой стрельбой
Выходец из высших кругов петербургской интеллигенции, он получил хорошее образование, был широко эрудированным человеком, обладал острым, аналитическим умом, редкостной наблюдательностью, оригинальными, иногда весьма резкими суждениями, искренней глубокой любовью к родной природе.
Эти личные качества ярко проявились в его охоте и литературном творчестве.
Существует много так называемых односторонних охотников: гончатников, утятников, легашатников и так далее, но не Ливеровский. Он был охотником многосторонним: и лаечником, и гончатником, и утятником, и выдающимся легашатником. А начинал он с могучей зырянской лайки Ошкуй. Позже появился знаменитый смычок русских гончих Листопада и Пороши, под придирчивым судейством Эмке получивший диплом второй степени, а не первый только за то, что сгонял беляка раньше положенного времени. Перед началом Великой Отечественной войны сука л была у него сука любимой породы — лимонбельтон Эрна. После войны он хотел взять щенка — англичанку от Флоренс Рахманина. Но не удалось. Взял щенка Асту. Жена вспоминала: «Леша ходит с собакой как на работу. В шесть часов он уже на болоте, к десяти вернется, накормит собаку, поспит, а потом опять на болото, и та, без пропусков весь отпуск».
Аста выросла в чудесную, высоко экстерьерную собаку. К шести месяцам Алексей Алексеевич дал ей полный дрессир и даже пробовал в поле, где она тоже проявила себя хорошо. Но собаководы знают, как трудно поднять собаку. Ливеровского ждал удар: красавица сине-крапчатая Аста погибла от чумы.
Алексей Алексеевич со свойственной ему настойчивостью взял очередную англичанку, потом еще одну, но все погибли от чумы. Это так подействовало на него, что он зарекся брать щенков. Но… приехал брат Юрий и привез за пазухой ирландку Яну.
Далее были всесоюзная чемпионка Искра, а под старость Уверь. Первые послевоенные годы начинались с англо-русса Чудика. Позже его русско-пегая выжловка Радоль имела много дипломов I степени и была беззаветной работницей, безошибочно получавшей дипломы на всех состязаниях. Она трагически погибла, провалившись под лед и замерзнув в ледяной воде.
В восьмидесятилетнем возрасте Алексей Алексеевич советовался со мной, брать ли ему гончую. Я сказал: «Обязательно берите». Алексеей Алексеевич ответил, что рассчитывает на мою помощь. По приглашению потомков А.С. Пушкина Воронцовых-Вельяминовых Алексей Алексеевич со второй женой Еленой Витальевной Бианки-Ливеровской уехали в Париж. Я занялся нагонкой вновь приобретенной выжловки Шелони. Настойчивая работа скоро принесла результаты. Шелонь получила дипломы I и II степени, стала победительницей Ленинградских областных состязаний. Как и ее предшественница Радоль, она была беспроигрышной собакой. Во всех совместных встречах с прославленным русским выжлецом Караем Ивана Ивановича Жулиса она была лучшей.
Вернувшись из Парижа, Алексей Алексеевич, оценив наши с Шелонью успехи, подарил ее мне. Кроме собаководства, Алексей Алексеевич живо интересовался и различными вопросами охотоведения. Известна его работа «О расположении глухариных токов».
Литературная деятельность Алексея Алексеевича началась с еженедельных фенологических заметок в газете «Вечерний Ленинград». Писатель В.В. Бианки пригласил его в авторский коллектив гремевшей тогда радиопередачи «Вести из леса», куда входили Н.И. Сладков, К.В. Гарновский, Э.Ю. Шим, А. Павлова. В 1976 году А.А. Ливеровского приняли в Союз писателей. Им написаны книги: «Журавлиная родина» (1966); «Радоль» (1973); «Озеро Тихое» (1980); «Корень девясила» (1986) и, наконец, «Охотничье братство», изданное, к сожалению, уже после смерти автора, в 1990 году. Неизданной осталась книга о собаках «Лары». Такие статьи Ливеровского, как «Рыжий отрыщ» (1977) и «Славлю охоту», написанные в разгар антиохотничьей кампании и давшие обоснованный ответ на несправедливые нападки на охоту и охотников, получили громкие отклики читателей.
Алексей Алексеевич был верным последователем В. Бианки и так же бережно относился к чистоте и правильности русского языка. Он руководствовался заветом В. Бианки «писать о природе художественно, но правдиво». В его рассказах не найдешь «развесистой клюквы». Только один раз мы уличили маститого природоведа в неточности, когда он написал, что его лыжню пересек «когтистый след рыси», но это была просто описка, а не осознанное наблюдение.
Живейший интерес проявлял А.А. Ливеровский к местным речениям и точным народным словечкам. Он досконально знал жизнь северной деревни. Алексей Алексеевич был стойкий человек. После шестидесяти лет он начал терять слух. Охотнику, больше всего ценящему охоту с гончими и глухариный ток, безжалостная судьба нанесла большой удар. Тем не менее в сопровождении друзей он продолжал охотиться с гончими и за глухарями на току.
Но, как гласит русская пословица, беда не приходит одна. Вскоре перестал видеть правый глаз. Но и это не превратило охотника Ливеровского в Ливеровского как пенсионера. Только пришлось у старенькой двадцатки переделать ложу под левый глаз. Однако годы брали свое. Алексею Алексеевичу шел восьмой десяток. Силы падали, но ясность ума сохранялась. Колоссальный жизненный и охотничий опыт давал богатый материал для литературных трудов. «Охотничье братство» было блестящим венцом его творчества. Рассказ «Звень-звень», достойный пера Джека Лондона, был перепечатан за границей.
Всю жизнь Алексей Алексеевич придавал огромное значение пропаганде правильной охоты и вопросам охраны природы. Он был, пожалуй, последним после Псковича охотничьим писателем-психологом, знавшим русскую охоту почти как Н.А. Зворыкин, натаску легавых — как М.М. Пришвин, и писавший художественно, как его друг и учитель В.В. Бианки.
Умер А.А. Ливеровский в ясном уме и твердой памяти, полный творческих планов, с папками незаконченных работ. Произошло это 28 ноября 1989 года на 86 году жизни. В тот памятный вечер мы, как обычно, пили вместе вечерний чай. Оба были страстные любители крепкого чая. Алексей Алексеевич даже смеялся: «Вот у Модеста чутье на диплом I степени. Стоит мне заварить крепкий чай, как он тут как тут». В тот вечер, как всегда, мы спорили: «Даю четыре Собчака за одного Колчака».
Около полуночи разошлись. Алексей Алексеевич был весел и спокоен. А в пятом часу зазвонил телефон: взволнованная Елена Витальевна Бианки попросила встретить неотложку. Я встретил, но было уже поздно.
Алексей Алексеевич Ливеровский сумел реализовать все свои планы. Он стал профессором, лауреатом Сталинской премии, членом Союза советских писателей, почетным членом Ленинградского общества охотников, духовным воспитателем охотников родной страны.
С тех пор в день его смерти родные и близкие, охотники собираются на Богословском кладбище, где покоятся Алексей Алексеевич, его брат Юрий и отец. Гремит залп из охотничьих ружей в честь нашего незабвенного друга и учителя Алексея Алексеевича Ливеровского.
Все фото — из личного архива Ольги Богодяж
