Красочна в Мещере теплая, солнечная изначальная осень. Посвежели росистые зори, похолодела вода. У пернатого населения лесов, полей, лугов закончились семейные хлопоты. Начались регулярные перелеты уток на поля, на кормежку. Отлетают на юг перепела и дупеля. По густой зелени берез чувствуется наступление осени. То тут, то там проглядывается пожелтевший листок. Порыв ветерка – и он, кружась, медленно опускается на землю под той веткой, которую только что покинул. Остановишься и, задумавшись, смотришь на вестника осени. И вместе с присущей всем людям смутной грустью по ушедшему лету у охотника возникают особенные чувства – наступила золотая охотничья пора.
фото: Семина Михаила
Своими планами об охоте на рябчика поделился со старым лесником и опытным охотником Николаем Александровичем.
Посвистев в манок из полой заячьей косточки и признав его пригодным, он послушал, как я умею манить, подробно расспросил, где собираюсь охотиться.
Затем, как обычно в таких случаях, последовал рассказ-наставление.
Нет в лесу птицы, способной так искусно маскироваться и таиться, как рябчик.
Спугнутый, далеко не отлетая, скрывается в кроне дерева. При этом с разлета садится на сравнительно тонкую ветку, которая под его тяжестью едва шелохнется.
Его рябоватое оперение сливается с корой, хвоей, листвой, сучьями так, что все глаза проглядишь, высматривая его. А он сидит у тебя над головой и, будто дождавшись, когда вы встретитесь взглядами, выпрямится, шевельнет крыльями и – порх на другую лесину, и опять ищи-свищи.
Большой мастер и на земле затаиваться. Слывет он домоседом. Ни на что не променяет густого чернолесья с уютным ельником-брусничником, с протекающей под боком канавой или ручьем.
Случалось, идешь за перепархивающим рябчиком. А он летит прямо, не вихляет, до самой опушки. Казалось, чего бы проще перелететь неширокую поляну, ан нет, верть назад в родную чащу.
И охота на него не такая, как на прочую птицу. Он не дает легавой сделать стойку. Как только она его причует, сразу поднимается на крыло или убегает. Не дожидается, когда лайка начнет подзывать хозяина.
Просто охотиться на рябчиков с подхода. Идешь по местам, где они водятся, и поднимаешь их на крыло. Ведя скрытный образ жизни, имея склонность к затаиванию, рябчик обычно подпускает охотника на 20–30 шагов.
Порой удается выстрелить по шумно взлетевшей птице, но чаще рябчик летит в таких сплетениях ветвей, что охотник только его слышит. Поднятый с земли, летит по прямой и, если не сбит, садится на нижние сучья, ближе к стволу. Остается высмотреть его и выстрелить.
фото: Семина Михаила
Широко распространена охота с манком или дудочкой, пищиком. Их изготовляют из тонких металлических трубочек, из полых косточек зайца или пернатых, жести, провода с хлорвиниловой изоляцией.
Многие пользуются магазинными, пластмассовыми, хотя они очень часто фальшивят. Успех охоты в большой степени зависит от умения подражать голосу петушка или курочки. Он должен быть абсолютно точным, так как рябчик обладает тонким, прекрасным слухом, запросто улавливает малейшую фальшь и не идет на манок.
Среди моих многочисленных знакомых охотников лишь единицы виртуозно подманивают рябчиков.
Догорало «бабье лето» – погожая паутинная пора. По трассе ЛЭП белесым пологом висел туман, в низине, над картофельными огородами, он лежал периной и как бы пенился. Вершины ольх по берегам Дубёнки торчали из него гигантскими вениками.
Восток наливался зарей. Бледно-красная полоса медленно растекалась по небу, полукружьем охватывая горизонт. Обрывки светлых облаков торопливо спешили на запад. Пролетевший над речкой чирок крылом вспорол воздух – «сши-и, сши-и».
Почти сразу за Мироновой сторожкой начинались рябчиные места. Лучи восходящего солнца цедились через кое-где висевшую синеватую муть. С деревьев, кустов звонко падали капли. Капель походила на убаюкивающую мелодию.
В расцветке редких облаков была какая-то бархатная мягкость. Стояла такая тишина, что ее не нарушали ни стук дятла, ни визгливый крик дерзко-нарядной сойки, ни возня синиц. Заказная погода.
Зарядив новенькую «тулку» семеркой, медленно бреду по визирке. У канавы затаиваюсь за кудрявой елочкой и посвистываю голосом рябушки: «ти-у-у-ти, ти-у-у-ти». Вскоре мне отвечает петушок: «ти-и, ти-и, ти».
Чувствуется, что никакого желания встретиться с курочкой у него нет. Терпеливо продолжаю манить, злясь на необщительность рябца. Слух напряжен до звона в ушах – не подлетает ли, одновременно внимательно смотрю по сторонам.
Бывает, рябчик идет на манок молчком. На нижнем сухом сучке березы вижу странный нарост. Пригляделся, так и есть. Вскидываю ружье, и в то же мгновение рябчик скрылся из глаз.
От набежавшего легкого ветерка зашептала листвой старая осина: «не спе-е-ши-и, не спе-е-ши-и». Продравшись сквозь малинник, устроился на поваленной сосне среди кустов крушины. Начал манить голосом самочки. Полное безветрие. Осины, любящие пошептаться по любому поводу, и те молчали.
Внимание привлекает тихий шорох, медленно поворачиваюсь влево и замечаю, как шевелится трава. Поднимаю с колен ружье, а рябчик словно сквозь землю провалился, вероятно, заметил меня. Второй раз промашка, какая досада! Ведь было сказано, как только исчезнет роса, рябчик охотнее ходит по земле.
фото: Семина Михаила
Не сходя с места, продолжаю манить. Из ольшаника безбоязненно откликается петушок. Ближе, ближе. Перепорхнул и замолк. Неужели и этот заметил, а может пешком подходит? Так и есть, по земле бежит. Приготовился к выстрелу.
Не замечая опасности, задорно подняв хохлатую головку, на малоприметную прогалинку выскочил рябчик.
Рассмотрев и уложив желанную добычу в противогазовую сумку, иду в сторону Косарева болота. Там я часто вспугивал рябчиков.
Около часа хожу безуспешно, хотя кучки помета свидетельствуют о присутствии рябчиков. Решил идти на прежнее место, к канаве, как почти одновременно с разных сторон услышал отзыв. Похоже, оба петушки. Прижавшись к стволу ели, подаю голос курочки.
Это подзадоривает самцов, и они спешат. Приблизившись чуть ли не на выстрел, смолкают. По всей видимости, они оказались ближе друг к другу и, что-то заподозрив, замолчали.
С большой осторожностью, боясь себя выдать громким стуком сердца, крадусь к молчунам. Зорко смотрю по сторонам и замечаю в черничнике юркнувшего и сразу взлетевшего рябчика. На этот раз я не прозевал.
Стрелки часов показывают одиннадцать. Пора заканчивать охоту и двигаться к дому, хвалиться добычей. Для безусого юнца, впервые охотящегося с манком, два рябчика в сумке – хороший результат. И день засиял еще ярче, а запахи леса стали острее!
