Фото автора
В советские времена сюда попасть было проблематично. Длительная холодная война и как следствие противостояние двух систем превратили Кольский полуостров в режимный объект, напичканный воинскими частями и пограничными заставами. Еще бы, Норвегия была единственной страной Северного альянса, где стыковались наши границы.
Кроме того, и семга считалась чуть ли не стратегическим ресурсом, к которому простые советские люди не допускались. Государство ловило и распределяло семгу по своему усмотрению. Но нашлись — еще в застойные времена — инициативные и настойчивые чиновники, сумевшие добиться сначала открытия отдельных участков рек для рыболовного туризма, а затем и полного отказа от промышленного лова семги в пользу спортивной рыбалки. Соблюдение норм вылова, строгий контроль, пропаганда принципа «поймал — отпусти» привели к тому, что в некоторых реках лососевые стада увеличились в несколько раз. А бывшие браконьеры нашли работу на рыболовных базах.
Особенности ловли
Заполярье — край суровой северной красоты, белых ночей, простых и строгих нравов.
Многие путешественники, туристы, охотники и рыболовы, впервые попадая сюда, затем заболевают Севером на всю жизнь. Вот так и мы, выйдя в Кандалакше из пропахшего углем вагона, погрузили свои вещи в УАЗик и сквозь тайгу, преодолевая многочисленные разлившиеся ручьи, отправились в заброшенную деревеньку, чтобы оттуда начать свое путешествие по Терскому берегу.
Названием Терь на протосаамском обозначался весь Кольский полуостров. Саамов вытеснили карело-финские племена, затем сюда пришли славяне. Что обозначает это древнее слово, уже никто не знает, но до сих пор северный берег Белого моря называется Терским.
Непуганые глухари лениво убегали от догонявшей их машины, повторяли изгибы дороги и не спешили свернуть в лес. Каждое озеро, скальный выход в кружевах лишайника, болото с мягким и разноцветным, как персидский ковер, мхом радовали взор и вызывали неподдельный интерес. Вполне естественно, что, едва прибыв на место, после недолгих сборов мы пошли на ближайшую речку, чтобы утолить рыболовный голод. Стоя у опоры разрушенного моста, мы с удовольствием хлестали воду, меняли приманки, чтобы поймать свою первую рыбку. Время на рыбалке летит незаметно, а если при этом нет часов, да еще и солнце не садится, то любимым делом можно заниматься бесконечно долго. Но первая попытка результата не дала. И спиннинг, и нахлыст в этот вечер оказались не на высоте. А может, это и к лучшему, чтобы появилась спортивная злость?
Утром, если это время можно так назвать в пору белых ночей, нас ждали переезд на новое место, приятные хлопоты, покупка путевок на право ловли семги и сам процесс ловли. Проходя берегом реки Паны на лицензионном участке, мы изучали узор водяных струй, выискивая перспективные места стоянок наших будущих трофеев. Судя по всему, где-то в верховьях прошли обильные дожди, вода поднялась, затопив прибрежную кромку с зеленой щетинкой зелени и многочисленными желтыми головками первоцветов. После подъема воды рыбалка обещала быть трудовой.
На первых забросах произошла поклевка. Но радость была преждевременной, когда рыба сделала первую свечу, оказалось, что это щука. Она стояла она на струе, за камнем. Видимо, жизнь в здешних условиях наложила свой отпечаток на поведение зубастых хищниц, они успешно охотятся за хариусом, мальком семги, форелью. По бойкости характера северная щука напоминает форель и способна выполнить каскад кульбитов, прежде чем смириться с неволей. А если участь тот факт, что здесь традиционно не принято применять подсак или багорик, то шансов сохранить свободу у нее немало.
Так произошло и в этот раз. Подходя к берегу, щука, высунув разинутую пасть из воды, произвела несколько энергичных ударов блесной об воду, причем не крутилась, шла на одном боку. В результате у самой кромки берега она обрела-таки свободу. Осталось только поаплодировать смекалке зубастой. Что это, зачатки интеллекта или генетическая память выживших предков? В любом случае, смотрится эффектно.
Солнце пригревало почти по-московски. Проснувшаяся мошка еще не кусала, но назойливо лезла в глаза, уши, нос и, если зазеваешься, в рот. Семга изредка показывалась, то тут, то там выскакивая из воды, но на наши блесны не реагировала.
Проводка самая простая. Тяжелая колебалка после заброса проводится над самым дном, перед валунами или за ними. И если рыба рядом, поклевка следует незамедлительно. Можно просто положить блесну на дно и по кивкам вершинки удилища наблюдать, как ее катит по дну. Когда вершинка сгибается дугой, не следует медлить — подсечка, и если это поклевка, то рыба тут же совершит кульбит над водой. А если нет, предстоит борьба за жизнь блесны. Многое зависит от опыта и мастерства рыболова, но в среднем результат пятьдесят на пятьдесят, поэтому запас блесен нужен немалый.
Я с самого начала занялся ловлей нахлыстом. Трофеи этой реки не превышают пяти килограммов, но с удилищем пятого класса эта рыбалка напоминала попытку положиться на русский авось. Зато в случае удачи адреналина от борьбы было бы в разы больше.
Меняя мух и облавливая струйки, постепенно увеличивая дальность проводки, я перемещался вдоль берега. И вот возле одного интересного камня за островком неожиданно произошел удар, шнур резко дернулся в руке, удилище вытянулось почти в прямую линию, кивнув вершинкой в воду. От неожиданности я слишком сильно сжал руки, зафиксировав шнур, и мушка осталась на губе победительницы. Постепенно вернулся звук – щебет птиц, шелестящий рокот переката. Есть, начало положено. Если честно, то я не надеялся на победу, хотелось подержать ее, свою удачу, на том конце легкой снасти, и мне повезло. Сбылось.
Через несколько минут попался первый хариус Паны. В каждой реке он разный, отличается формой головы, размером, формой и окраской паруса. Местный был с округлой головой и невысоким с бледными сиреневыми полосками плавником. Стайка оказалась бойкая. Поклевки следовали часто, но среди попавшихся на фантазийного малька экземпляров было много некрупных особей, которых приходилось освобождать от крючка, не вынимая из воды. И, тем не менее, на ужин уже есть кое-что.
Быть у реки, ловить рыбу и питаться только тушенкой не совсем правильно, на мой взгляд. От пары-тройки трофеев, приготовленных здесь же на берегу, рыбалка приобретает некую логическую завершенность. Ну и пусть сегодня с семгой нам не повезло. Жаркие языки костра лизали днище большой сковородки, на которой аппетитно скворчали солидные порции нежнейшего хариуса. И под душевный разговор у костерка, на берегу широкого озера, встречающая нас сторона в лице Антона предложила посвятить один день полностью ловле хариуса. Здесь есть неплохой потайной ручеек, где килограммовые трофеи не редкость. На том и порешили.
Ночью, вернее пасмурным днем, сквозь сон шелестел дождь. Видимо, с верховий реки он добрался и до нас. Вставать и выходить в промозглую слякоть категорически не хотелось, но слово «рыбалка» способно на чудеса. Наскоро позавтракав полуфабрикатами, мы вновь вышли к реке. Каждый шел уже к тому месту, где вчера были пробиты интересные точки. Дождь то затихал, то усиливался вновь. И постепенно, незаметно наша троица собралась вместе у термоса с горячим чаем. Дождь при нормальной экипировке не слишком докучает рыболову, главное, нет жары и спряталась надоедливая мошка.
И вот сквозь нудный шелест дождя с левого края слышится: «Есть!» Олег борется с трофеем. Спиннинг застыл неподвижной дугой, но прерывистое жужжание фрикциона указывает на движение на том конце снасти. Несколько минут напряженной борьбы, и вот леска режет воду уже у самой кромки берега. Вода за ночь поднялась, и приходится передвигаться либо по затопленной отмели, либо по прибрежному сплетению невысокого кустарника. Я с фотоаппаратом наготове стараюсь запечатлеть процесс борьбы с рыбой. «Даже если она уйдет, мне уже не жалко!» — слышится голос победителя, но мы доводим процесс вываживания и фотосессию до конца, прежде чем отпустить серебристую красавицу с сиреневым отливом обратно в родную стихию.
Осталось только пожать руку молодцу и приложиться к заветной фляжке, специально приготовленной для этого случая. Первая семга в жизни — это все-таки некий очередной рубеж, новая страничка в виртуальной книге личных рекордов и достижений.
Затем была еще одна семужка, и еще, все пойманы с одного места с интервалом в несколько минут. Дождь — совсем не помеха, если руки и голова заняты любимым делом. Спустя некоторое время уже на правом фланге сквозь кисею дождя видим картину борьбы. Дима упорно старается вывести на отмель свой трофей, но это ему не сразу удается. Его экземпляр выглядит заметно крупнее. И действительно, на весах самец с характерным «зубом» на нижней челюсти потянул почти на пять килограммов. Хороший показатель для этой реки. Дело в том, что в Варзуге и ее притоках, в том числе и Пане, стадо атлантического лосося многочисленнее, чем в реках бассейна Баренцева моря, но экземпляры мельче.
За хариусом
Вечером нас ждали баня на острове посреди озера и праздничный ужин. А утром мы отправились ловить запланированного хариуса. На моторках через сеть озер, соединенных едва заметными протоками, вспугивая многочисленных шустрых чирков, жирных крякв, нырков, крохалей, поганок, а иногда и лебедей, мы постепенно приблизились к цели нашего путешествия — к истоку ручья, соединяющего два заболоченных озера. Даже не верилось, что здесь может обитать хариус, любитель прозрачных вод и бурных перекатов. Течение воды было приличным, но классических перекатов нет и в помине. Ширина протоки около четырех, местами пяти метров, с нависшей аркадой ветвей прибрежных деревьев. Расходимся, занимая интересные места, ребята ставят различные вертушки, а я пытаюсь развернуть в воздухе, вернее, сквозь ветви, шнур. Ничего не получается, придется что-то придумывать.
Но вот первый трофей. Олег открывает счет, вытаскивая из воды толстого полукилограммового окуня. Откуда он взялся на стремнине, интересно? Оказывается, он стоит под берегом и атакует приблизившиеся к нему «вертушки». Вот уже и Дима обрыбился, а я все брожу по ручью в поисках своей удачи. Местные рыболовы, которые привезли нас сюда, ловят поплавочными удочками с огромными поплавками из пробки или пенопласта. В Подмосковье такими снастями ловят щуку на живца, а здесь на здоровенную мормышку с лимонным твистером пытаются соблазнить хариуса. Я привязываю крупную «александру» и начинаю сплавлять ее вниз по течению, временами выбирая слабину и подтаскивая муху к поверхности, стараясь избежать зацепов. И вот метрах в двадцати при первых попытках подобрать шнур следует удар, да такой, что удилище дугой. Я подтащил хариуса к самым ногам и только здесь смог рассмотреть красавца. Совершая многочисленные кульбиты под водой, он до последнего старается освободиться от крючка. При попытке взять его рукой уходит, оторвав муху.
Привязываю новую и повторяю попытку вновь. И опять на дальнем повороте происходит поклевка. В этот раз не форсирую события, стараюсь утомить противника. Причем в процессе борьбы удается сделать несколько фотоснимков упирающегося противника. Почин есть, и в нем не меньше шестисот граммов, толстая спина и плотное брусковатое тело. Плавник необычно яркий, пятнистый и широкий, с длинным клином к хвосту – красавец, да и только.
Через пару проводок теряю муху. Какой-то бойкий щуренок-подросток срезает ее почти у самых ног. Начинаю перебирать мушки, но все они отвергаются местным хариусом. Ставлю некрупный Red Tag, и процесс пошел. Видимо, местная рыба хорошо знакома с личинками комара-звонца.
Возвращаются ребята, ушедшие вниз по течению, у них есть в улове несколько окуней и даже щуки, а хариус один на двоих. Оказывается, ниже ручей заболачивается и уходит в болото, значит, весь хариус сосредоточен здесь. Проводим небольшое совещание, в результате которого Дима берет на вооружение воблер-minnow с оливковой спинкой, а Олегу ставлю тонущего бокоплава, привязав его к плетеной леске. И процесс пошел, успевай только камерой фиксировать трофеи.
Местные рыболовы сели на перекур. Интересуюсь их успехами, и они вываливают на траву горку отборных хариусов. А на вопрос, почему больше не ловят, отвечают, что щурята отрезали и твистер, и мормышку. Открываю свою коробочку и делюсь мокрыми мухами, и процесс пошел вновь. Хариус клевал яростно и жадно, практически при каждой проводке, видимо, наступило время его выхода. Еле удалось увести с ручья азартных приятелей. Вот еще одного, последнего, самого последнего, вот этого и все, и так несколько раз подряд. Невозможно оторваться от этого рыболовного эльдорадо.
Время на рыбалке уходит быстро и неизвестно куда. Вот и нам пришлось возвращаться в столицу. В купе шумно, наперебой, как дети обсуждали подробности острых моментов борьбы с рыбой, заражая рыболовным азартом случайных попутчиков. И уже на подъезде к Москве кем-то был озвучен немой вопрос, все время висевший в воздухе: «Когда же мы вернемся сюда вновь?» Север, как первая любовь, просто так никого не отпускает, заражая щемящей грустью даже сердца несгибаемых мужчин…
